Николай Леонов - Потрошитель человеческих душ
— А что страшнее?
— Все страшно, Лев Иванович, все неприятно. Тоже мозг, а он, по-видимому, задет. Что бы там ни говорили светила науки, а о мозге мы знаем еще очень и очень мало. А что касается антероградной амнезии, то это потеря памяти событий, которые произошли после прихода больного в сознание, после помраченного или выключенного сознания. Например, после серьезных травм, в посткоматозном состоянии. Лежит у меня в клинике человек после черепно-мозговой травмы, после комы, потом наступает прояснение сознания, и мы разрешаем визиты и встречи с родными, для них обычно это ведь большая радость. А потом выясняется, что спустя несколько дней больной не помнит, что родные к нему приходили и он с ними разговаривал. Надо девочку посмотреть, понаблюдать.
— Борис Моисеевич, самый сложный вопрос! Отец девочки не олигарх, и доходы у него самые скромные…
— Ну, это как раз несложный вопрос, Лев Иванович. У меня есть бюджетные палаты, поскольку я получаю средства по специальным федеральным и муниципальным программам. Теоретически я могу взять вашу знакомую… — Лозовский помедлил, видимо что-то прикидывая в голове, — взять ее через недельку. Сможет ваш приятель привезти дочь?
— Да, конечно!
— Ну и отлично. Я сейчас внесу вашу девочку в список. Как ее, кстати, зовут?
— Калинина Татьяна Юрьевна. Двадцать лет. Проживает в Рязани.
— В Рязани?
— Это что-то меняет, Борис Моисеевич? Сложности?
— Н-ну… нет, не страшно. Пусть только позаботятся, чтобы у девочки был медицинский страховой полис.
Глава 5
— Лев Иванович, а может, нам обратиться официально в почтовое ведомство? — снова предложил Нефедов.
Капитан Матурин с интересом посмотрел на Гурова, ожидая, что ответит московский полковник.
— Ох, ребята, — вздохнул Лев, — ну сколько мне вас учить. Если вы видите криминальную цепочку, то резонно предположить, что она специально организована, что все ее звенья могут отслеживаться преступниками. И любой интерес полиции может их спугнуть.
— Но в налоговую службу мы же обращались официально? — не унимался Нефедов.
— Наш запрос был слишком размыт, чтобы в нем можно было усмотреть конкретику, — терпеливо объяснял Гуров. — Ну что такое запрос о лицах, которые открыли бизнес под субсидии?
Нефедов пожал плечами. Он никак не мог понять Гурова. По его мнению, полковник то слишком увлекался конспирацией, пытался скрывать самые невинные оперативные ходы даже от работников полиции, то действовал как танк в лобовой атаке. Однажды Матурин не выдержал и, похлопав лейтенанта по плечу, сказал, что понимание всего этого приходит с опытом, и никакая академия подобных знаний не даст.
В кабинет завели Семена Порыхляева, с которым они должны были ехать в магазин бытовой техники на Северном рынке. Парень выглядел унылым. Он сидел в изоляторе отдельно от своих дружков, но все же узнал, что Липатова и Скорко следователь арестовал, и теперь полагал, что его привезли для подобной же процедуры и отсюда он уедет уже в Следственный изолятор. Не знал Сеня, что по настоянию Гурова мера пресечения ему была изменена на подписку о невыезде.
— Ну что, горемыка? — подошел к Порыхляеву Лев. — Приятно видеть свет из окна не в клеточку? Вкусил баланды? А ведь это может стать твоими ощущениями на годы. Так что подумай, прежде чем отказываться от моего предложения.
— Какого предложения? — вскинул Сеня свою белобрысую голову.
— Мы с тобой сейчас поедем на Северный рынок, в ваш магазин, при котором, как ты сам сказал, есть мастерская по ремонту бытовой техники. Ты нам нужен только для того, чтобы попасть в мастерскую неожиданно, чтобы там не успели уничтожить улики.
— А потом меня будут за козла считать? — уныло пробормотал Сеня.
— На мой взгляд, ты и есть козел и урод, — заверил задержанного Гуров, — только я не предполагал, что ты еще и дурак. Ну какой мне резон выставлять тебя перед дружками в таком свете? Разумеется, мы постараемся сделать все так, чтобы на тебя подозрений не пало. Но только до той поры, пока ты помогаешь нам с максимальным энтузиазмом. Запомнил установку?
Кивнув Матурину, Гуров отошел в угол и уселся на диван. Капитан начал объяснять Порыхляеву суть предстоящей операции. Он должен заявиться в магазин якобы за деньгами за последнюю партию краденой техники. Неважно, что придет Порыхляев один, без своих дружков. Главное, чтобы ему открыли дверь и чтобы следом могли ворваться оперативники. Порыхляев, по легенде, был ни при чем, за ним якобы следили работники полиции, и он к тому же не знал, что дружки его уже арестованы. Пришел за деньгами сам, потому что не мог найти ни Липатова, ни Скорко.
Напоминание, что Сеня по результатам этой операции может либо вернуться в камеру, либо выйти на свободу, было нелишним. Гуров прекрасно знал, что в изоляторе Порыхляев очень нервничал, его состояние было близко к панике. Теперь перед ним стоял выбор: тюрьма или воля.
Когда сыщики вошли, толкнув Сеню в помещение мастерской, и всех под угрозой оружия расставили по стенам с заложенными за голову руками, в один с ними ряд поставили и Порыхляева, которому объяснили, что это нужно для конспирации и для его же безопасности.
Потом появились понятые, руководство магазина. Началась опись имущества, установление личности работников мастерской. В маленьком кабинете директора магазина Гуров устроил допросную комнату. Последними к нему завели Порыхляева и Владимира Сочникова. О Сочникове Гуров уже имел отзывы как о талантливом программисте и умелом хакере, который ничем не брезговал, лишь бы заработать денег.
— Ну, компьютерщики, давайте поговорим, — начал Гуров. — О Порыхляеве у меня информация есть. В том числе и от его арестованных дружков. Сочников, тебе знакомы фамилии Скорко и Липатов? Даже не пытайся врать, потому что их показания есть, участие вашей мастерской в сбыте краденого и использовании его для ремонта других приборов тоже имеется, так что твое вранье ничего не изменит в ходе следствия, а вот в твоей судьбе изменить может многое. Ты только здесь работаешь или еще чем занимаешься?
— Много чем, — угрюмо проворчал смуглый очкарик и шмыгнул носом. — И по вызовам хожу, с компьютерами помогаю. Своя клиентура сложилась. Кое-каким фирмам помогаю, кто не держит системных администраторов.
— Хорошо, Володя. А теперь вопрос к вам обоим: мне нужны знакомые компьютерщики, которые имеют отношение к почтовому ведомству. Думаем, время пошло.
Парни опустили головы, причем Порыхляев сделал это настолько артистично, что заподозрить его в игре было сложно. Натурально боится, аплодисменты ему!
Наконец оба задержанных переглянулись с наморщенными лбами.
— Ну! — с нажимом произнес Сочников.
— Че «ну»! — огрызнулся Порыхляев.
— Ниче! Че ты «чекаешь»!
Сыщики с интересом смотрели на этот спектакль, смысл которого был от них пока далек.
— Санек! — напомнил Сочников.
— Какой Санек? — не понял Сеня.
— Санек Малышев, сесадмин! Он же айтишник на Главпочтамте.
— Разве? А я думал… — Порыхляев недоуменно посмотрел на Сочникова, потом на сыщиков.
— Точно тебе говорю.
Как Сочников и Порыхляев уговаривали своего приятеля Малышева помочь, Гуров видел на экране монитора. В комнате, где беседовали компьютерщики, была установлена камера. По разговору можно было понять, что и Малышев не без греха, но это было не главное. Главное, что он согласился помочь, и через два дня Гуров имел список из ста пятидесяти шести фамилий тех, кто получал мелкие почтовые отправления. Здесь были и заказные письма, и бандероли, все, что могло содержать пакетики с семенами конопли. Все получения за начало текущего года.
Потом сыщики совместили этот список со списком из налоговой службы. Совпадение произошло лишь с одной фамилией — Миронов Глеб Николаевич. И вид деятельности у индивидуального предпринимателя был задекларирован специфический — производство сельскохозяйственной продукции.
Через три дня Гуров имел в руках все, что касалось личности Миронова. И жизнь явно не по доходам, и наличие большого количества теплиц в районе Свинцовки, и полное представление о его связях. А еще Гуров получил фотографию Миронова. На него с фотографии смотрело знакомое красивое лицо, в обрамлении темных вьющихся волос. Та же посадка головы, тот же уверенный взгляд. Это лицо Гуров видел на фотографии, что все еще хранилась у Татьяны Калининой. Миронов и был тем самым парнем, и теперь есть все основания полагать, что именно Миронов и пристрастил Татьяну в свое время к наркотикам.
На сегодня была назначена операция захвата силами ОМОНа, потому что в гостях у Миронова находился приезжий, некто Равиль, который подозревался в участии сбыта сырья для изготовления наркотиков. Ждали только приезда самого Миронова, чтобы взять его вместе с работниками его тайного хозяйства. Гуров старался гнать от себя осознание того, что это дело перестало быть для него просто служебным, пытался не относиться к нему как к личному.
