Татьяна Степанова - Black & Red
Она вспомнила о нем и как-то сразу успокоилась. Вот кому она позвонит, как только закончит репортаж с места происшествия для «Вестника Подмосковья».
С Деметриосом она познакомилась на служебных занятиях в главке. Служебные занятия для личного состава проходили в большом зале в форме тематических лекций. В тот раз темой для оперативных служб был битцевский маньяк. Кроме сотрудников прокуратуры и криминалистов в занятиях принимал участие и психолог-психотерапевт Игорь Деметриос. Второй раз Катя столкнулась с ним уже по делу фирмы «Царство Флоры». Деметриос в составе комплексной бригады экспертов участвовал в психическом освидетельствовании обвиняемого Тихомирова. То дело, помнится, трудно далось Никите Колосову. Расследование едва-едва не приняло трагический оборот. Катя запомнила «Царство Флоры» надолго. В ту ночь, когда Колосов пытался задержать убийцу, еще не зная, что это Тихомиров, Катя пришла на помощь Колосову. У нее в руках тогда было оружие, точнее, пистолет-зажигалка…
Она долго помнила то странное чувство, с каким она приставила этот свой пистолет-обманку к затылку Тихомирова. И чувство, с каким нажала на спусковой крючок. Пистолет был поддельный. И только поэтому преступник остался жив, не пострадал. Иначе ему бы разнесло череп. Катя помнила себя в тот момент. И воспоминания эти не давали ей покоя, пугали ее[Подробно об этом читайте в книге Т. Степановой «Царство Флоры», издательство «Эксмо».].
Колосов хвалил психолога Деметриоса: мол, толковый парень. Умный, проницательный. «Сейчас этих психологов навалом, – бурчал он. – И семьдесят процентов дураки набитые, толку от них в тех вопросах, которые нас, сотрудников милиции, интересуют, не добьешься, а от Игоря Юрьевича есть польза. Ты не смотри, что он весь такой навороченный, он работы не боится. Он санитаром в больнице имени Ганнушкина начинал, затем ординатором в институте Сербского вкалывал, в психбольнице закрытого типа практику проходил, кандидатскую писал, потом только частную практику открыл. С ним советоваться по любому вопросу можно, поможет, подскажет».
Тогда Катя решилась посоветоваться. Деметриос пригласил ее на прием. Офис он снимал в двух шагах от Никитского переулка, где располагался главк, – в переулке Калашном, выходившем на ту же Никитскую улицу.
«Я могла убить того человека, – призналась ему Катя. – Могла и хотела. Я хотела его прикончить. У меня было такое чувство в тот момент, словно я… словно я его палач и привожу смертный приговор в исполнение».
Они долго беседовали. Игорь Деметриос разительно отличался от коллег Кати. На первый взгляд (очень поверхностный взгляд) это был молодой хлыщеватый франт в дорогих потертых рваных джинсах и белой рубашке – кудрявый грек с темными глазами-маслинами и пухлым капризным ртом. Катя хотела было воспринимать его как душку-доктора, кумира пациенток с неуравновешенной психикой из числа жен предпринимателей средней руки и скучающих домохозяек. Но Деметриос, видимо, не зря проходил практику в институте Сербского и спецбольнице. На кумира домохозяек он походил мало.
– Катя, вам понравилась ситуация, когда вы контролировали чужую жизнь, имели власть над этой жизнью. И вы боитесь, что это повторится снова – это ваше чувство? – спросил он.
– Я не знаю.
– Это не ответ. Подумайте.
– Да, я боюсь, что это повторится. Со мной никогда прежде ничего подобного не было. И я не хочу, чтобы было…
– Примерно две трети взрослых, адекватных, хорошо социально адаптированных людей примерно раз в жизни испытывают то же самое, что и вы, – хотят, жаждут кого-то убить, прикончить, размазать по стенке: шефа на работе, сварливую жену, счастливого соперника, хама в очереди.
– Вы смеетесь?
– Желать чего-то – не значит делать. А бояться чего-то – не значит идти на поводу собственного страха. Вы стыдитесь того ощущения, которое испытали? Вам страшно от того, что об этом кто-то узнает из посторонних?
– Нет, но я бы не хотела, конечно…
– Вам стало бы легче, если бы вы узнали, что подобное чувство стыда и страха испытывает кто-то еще?
– Не знаю.
– Это тоже не ответ.
– Возможно… Я бы знала наверняка, что я не одна такая. Мне бы стало как-то легче…
Деметриос предложил ей прийти к нему на повторную консультацию. И в этот раз Катя была уже у него не одна. На приеме присутствовала девушка по имени Александра – очень стильная, стройная, длинноногая, печальная и мрачная. Деметриос беседовал с ними обеими, и на этот раз долго – вроде бы о самых разных вещах. А потом в разговоре как бы между прочим предложил рассказать им – друг другу их истории. ПОДЕЛИТЬСЯ ДУШЕВНЫМ ГРУЗОМ. И Катя внезапно как-то легко, преодолев смущение и зажатость, поделилась с незнакомкой Александрой. И рассказ вышел даже каким-то залихватским: вот, мол, как было дело, я, сотрудник милиции, задерживала опасного преступника, убийцу, на чьей совести были жизни нескольких человек, который покушался на жизнь моего коллеги, моего друга, и я… я так хотела, я так желала убить, прикончить его во время этого задержания.
Выпалив, выдав все это в присутствии Деметриоса и его пациентки, Катя почувствовала, как ей стало легче. Так бывает, когда рыбная кость застревает в горле, и колит, и беспокоит, и терзает вас, а потом вдруг эта самая кость «проходит» внутрь, проталкиваемая в горло порцией хлеба и воды. И наступает покой.
Пациентка слушала ее напряженно, изредка переспрашивая. Потом начала свою историю: «Если бы я была мужиком, если бы я только родилась мужиком, я бы насиловала всех женщин, которые мне попадались. Беспощадно насиловала бы – всех телок, всех баб, всех этих драных подзаборных шлюх!»
Когда она все это выдавала на-гора, щеки ее пылали, а тоненькие пальчики в золотых кольцах сжимались в кулаки.
И вот тогда Катя подумала: да, пожалуй, Деметриос прав. То, что выглядело как СТРАХ, ваш персональный страх, то, что казалось страхом, на деле в сравнении не так уж и ужасно. Есть еще более причудливые фобии, странные, прихотливые, убийственные страсти, постыдные желания. Вы, дорогуша, Екатерина Сергеевна, еще счастливо отделались. А раз это так, то…
В общем, шоковая психотерапия помогла. И Катя осталась благодарной доктору Деметриосу.
Фобия ночного одиночества в собственной квартире была ерундой по сравнению с той, излеченной фобией. Но все же Катя решила Деметриосу позвонить. Поход к психотерапевту – чем не занятие? Все повод время скоротать. Она ведь обещала Драгоценному, что не будет скучать, а профессиональные ее дела, увы, как она убедилась, ничего такого интересного, захватывающего пока не сулили. И разве кто-то не сказал ей совсем недавно, словно давая «совет по жизни»: ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ.
– Екатерина? О, рад вас слышать, – голос Деметриоса был оживленным, ужасно деловитым. – Как дела, как успехи в борьбе с криминалом? Сколько уголовных скальпов в вашей трофейной сумке?
– Ни одного, увы, неважнецкие успехи, Игорь Юрьевич. И вообще, как-то все… Мы не могли бы встретиться?
– Ничего нет проще. Так, сейчас посмотрю… Я всего неделю как из отпуска, в Лондон ездил, так что в рабочий ритм пока сам с трудом вхожу… Ираида Викторовна, – крикнул он кому-то звонко, – посмотрите по записи, сегодня на вечер у нас кто-то есть? На пять, на шесть часов? Нет? Екатерина, в половине шестого вам удобно?
Вот так Катя и напросилась к модному психологу-консультанту Игорю Деметриосу на прием. Проявленной инициативой она осталась довольна. И трудилась весь остаток рабочего дня, что называется, «с аппетитом». Под конец, когда надо было собираться к доктору-мозговеду, и прежний страх куда-то вдруг делся, и призрак тревоги и дискомфорта улетучился. Черт его знает, как бывает: то чувствовали себя прескверно, одиноко и потерянно, боялись пустой темной квартиры, ночи за окнами, а то вдруг раз! – и как корова языком всю вашу депрессию слизала.
В результате по родной Никитской улице в направлении Калашного переулка Катя неслась чуть ли не вприпрыжку. Вот кофейня во флигеле консерватории, тут всегда полна коробочка, и байкеры на крутых мотоциклах наезжают. Что-то было насчет мотоцикла такое… Ах да, там, в Красногорске, в ночь убийства Лукьяновой сосед слышал ночного мотоциклиста, но… Гущин сказал, что это к делу не относится, мало ли кто по ночам по свободной дороге гоняет. А вот Театр Маяковского, что там новенького на афише? Упс, ни черта, по сто лет одни и те же спектакли идут. Бывший клуб медиков, ныне театр «Геликон». И когда же здание отремонтируют, а то задохнешься со всеми этими лесами строительными и зеленой обмоткой.
На углу Никитской и Калашного переулка располагалась еще одна кофейня. К ней лепился желтенький двухэтажный особнячок. Офис Деметриоса занимал в нем на втором этаже две комнаты. На углу возле кофейни было скопление машин. Пыжился эвакуатор, подцепляя краном чью-то серебристую иномарку, кругом было полно водителей, спешно отгоняющих свои авто, рассовывающих их и по без того забитым транспортом переулкам.
