Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

…Разумеется, этого не случилось. Единственным движением оставалось порханье каких-то мелких птичек вроде воробьев.

– Хана, ты что-нибудь ела?

– Не могу. Ни кусочка не могу проглотить.

Говоря это, она достала из кармана пакетик желейных конфет, купленный по дороге сюда и до сих пор так и не распечатанный. Видимо, рассчитывала подкрепиться хотя бы ими, если совсем не будет хотеться консервов, но и сладости в горло не лезли.

С тех пор, как погибла Саяка, аппетит отбило не только у Ханы – вполне возможно, у всех, кто остался в живых. После увиденного требовалось время, чтобы прийти в себя и снова думать о еде.

– Когда смотрю на них, плакать хочется, – сказала Хана, водя пальцем по упаковке, где на ярком фоне веселились мультяшные зверьки. Дизайнер наверняка и представить себе не мог, что его произведение окажется в руках человека, который заперт в заливаемом водой подземелье и к тому же практически стал свидетелем убийства.

Мне вспомнилось, как в младшей школе я особенно тяжело переживал нагоняи от учителей, если в этот момент на мне была одежда с принтами любимых персонажей, и потому специально надевал простые однотонные футболки, когда подозревал, что меня будут ругать.

– Но ведь Саяка особо не мучилась, да? Наверное, ей было ужасно страшно, но она же быстро умерла – ну, минута там, чуть больше… А голову отрезали, когда она уже мертвая была? – дрожащим голосом спросила Хана.

– Да, наверняка, – ответил я после недолгого размышления.

Не сказать, чтобы Саяка умерла легкой смертью. Жутко было представлять последние секунды ее жизни, когда шею сдавила веревка… И все же – сейчас, когда одного из нас ждала гибель куда более мучительная, ее участь не казалась такой уж пугающей. По крайней мере, ей не пришлось сидеть в запертом помещении и следить, как поднимается вода, в которой предстояло захлебнуться. Если подумать об этом, становилось, пожалуй, немного легче.

Я вспомнил первый вечер здесь, когда мы говорили о худших способах умереть.

Внезапно в голову пришла странная мысль: а вдруг преступник убил Юю и Саяку, считая, что дарит им легкую смерть, и желая избавить от самого страшного?

Разумеется, идея была дурацкой. Да, кто-то останется под землей, но с чего убийца взял, что это будут именно Юя или Саяка? И с какой стати рисковать из-за них самому?

– А что там с водой? – спросила Хана, продолжая теребить носки на ногах.

– Только что начало заливать минус второй этаж. Теперь там только в сапогах можно ходить.

– Да? Ну что ж, все логично. – Она опустила глаза. – Значит, четыре дня осталось?

– Угу.

– И убийцу мы так и не знаем?

На этот вопрос вместо меня ответил Сётаро:

– Пока нет. Просто сузить круг подозреваемых недостаточно. Мы должны быть уверены – вот в чем загвоздка.

– Думаешь, за четыре дня это реально?

– Ну… ничего не могу обещать. Может, и нереально.

Прямой ответ явно не понравился Хане, которая посмотрела на Сётаро с неприязнью. Думаю, он был следующим в ее списке подозреваемых – после семьи Ядзаки. Это было бы вполне закономерно, если ставить в первую очередь на тех, кого плохо знаешь.

– Интересно, как поступят Ядзаки, если мы так и не найдем убийцу за эти четыре дня? – пробормотала она, помолчав.

– В каком смысле?

– Если дойдет до выбора – мне кажется, кто-то из родителей должен остаться… У них ведь ребенок. А если никто отсюда не выберется, то их сын тоже погибнет. Они же хотят его спасти? Как еще это сделать? – Голос Ханы становился все более и более умоляющим.

Нельзя сказать, что я сам об этом не думал. Время шло, убийца был по-прежнему неизвестен… кому-то придется пожертвовать собой. Если представить, что кто-то вызовется добровольно, логично предположить, что это будет один из родителей Хаято – когда поймет, что это единственный способ спасти сына.

И тогда мы все сможем выжить.

Только что Ядзаки требовал не искать убийцу, а думать, как отсюда выбраться, – и прикрывался при этом семьей. Но ведь его слова можно повернуть иначе. Может, выжить должны те, у кого семьи нет? Ведь его сын, Хаято, в каком-то смысле был заложником. Нам даже не нужно прибегать к шантажу, вообще ничего не нужно делать – Ядзаки сам придет к этому выбору.

В кино и манге часто показывают все наоборот: какой-нибудь герой-одиночка жертвует собой ради тех, у кого есть семья или любимый человек. Красивая сказка – но не для нас.

Ожидать, что кто-то из родителей Хаято пожертвует собой… разумеется, говорить об этом вслух было неправильно. Хана понимала это не хуже меня, но смерть Саяки и приближение срока сломали барьеры. У меня тоже не было сил читать ей мораль, так что я ответил прямо:

– Может быть. Но что мы о них знаем? Они выглядят дружной семьей, но мы не так много с ними общались. Неизвестно, как они себя поведут в экстремальной ситуации. Как вообще должны поступать в этом случае родители? Вот твои бы как поступили?

Лицо у Ханы сморщилось, будто она готова была расплакаться.

– Папа умер в прошлом году. Я тебе разве не говорила?

Для меня это стало новостью. Мы не общались с тех пор, как выпустились из университета. С вопросом я промахнулся, но по реакции Ханы стало понятно: ее отец и правда остался бы, чтобы спасти дочь.

– Извини. Не думай об этом.

А как насчет моих родителей? Наверное, начали бы ссориться, перекладывая ответственность друг на друга, и продолжили бы ругаться, пока не вышло время. Они разошлись, и я ни с кем из них не виделся с тех пор, как окончил университет и устроился на работу.

Хана опустила голову. Воцарилось молчание.

Сзади раздались шаги. Обернувшись, я увидел Маи.

– О, вот вы где! – удивилась она – и еще больше изумилась, увидев, что работают камеры наружного наблюдения. – А чего вы здесь сидите? Случилось что-то?

– Ничего. Все то же самое, ничего не меняется. – Хана раздраженно ткнула пальцем в экран.

– Понятно… Слушайте, я тут встретила Ядзаки-отца, – сказала Маи. Интересное совпадение – мы же только что его обсуждали. Хана пристыженно заерзала. – Он сказал, что хочет с нами поговорить, возможно, возникло недопонимание. Предлагает попозже собраться всем вместе. Вы не против?

– Хорошо. В столовой? – уточнил Сётаро. Маи кивнула.

Что он собирался нам рассказать? Особенно после того, как Хана буквально в лицо сказала, что подозревает их семью?

– Тогда давайте так и сделаем. И еще… кто-нибудь скажет об этом Рюхэю? – смущенно улыбаясь, попросила Маи.

На улице уже сгущались сумерки. Все собрались в столовой.

Восемь человек расположились вокруг стола почти так же, как вчера за обедом, – только сегодня ни перед кем не стояло ни единой консервной банки.

– Дело в том, что… мы должны вам кое-что рассказать, – с трудом начал Ядзаки. – Это совершенно никак не связано с произошедшими событиями, поэтому мы сперва решили ничего не говорить. Но не хотелось бы, чтобы вы себе лишнего надумали, так что лучше я все объясню как есть.

– Хорошо, мы слушаем, – несколько натянуто ответила Маи. Теперь, когда самой общительной из нас, Саяки, не стало, поддерживать беседу вынуждена была она.

– Да… Мы вам сказали, что собирали грибы и заблудились в горах. Так вот, это неправда. Мы действительно заблудились, но ходили не за грибами. На самом деле мы искали этот бункер. Сбились с дороги, тут и темнеть начало, а когда наконец разобрались, куда идти, то встретили вас и очень удивились.

– Искали бункер? То есть вы с самого начала планировали сюда попасть?

– Да.

Хана бросила взгляд на меня. Не далее как позавчера она предполагала, что семейство Ядзаки явилось сюда нарочно, и теперь выяснилось, что она оказалась права.

– То есть, получается, вы о существовании бункера знали? – задала новый вопрос Маи.

– Ну… «знали» – это, пожалуй, слишком громко сказано. Не совсем, – туманно ответил Ядзаки и замялся, как будто не хотел углубляться в объяснения, но в конце концов сбивчиво продолжил: – Вы же говорили, что здесь, может быть, сектанты жили, да? Ну так вот – вы угадали. Понимаете… все из-за брата моей жены. Он… как бы сказать… увлекся какой-то странной религией. Мы и сами не знаем толком, в чем там суть. А не так давно он пропал.