Алексей Батраков - Подлость плюс
— Да вы что! — не смог сдержать радости в голосе Кузнецов.
— А что это ты такой довольный? — не понял полковник.
— Нет, нет… я не про то… А Девяткина, конечно, надо проверить, я согласен с вами…
— А мне на х… не нужно твоё согласие! — областной начальник круто поменял тон — Ты там развёл у себя крысятник, и ты за это ответишь! А сейчас бери моих парней и негласно переройте кабинет этого твоего Шестёркина! И чтоб сегодня доказательства были!..
Не стал Николай Иванович возражать, что Девяткин-то не только его человек, что, по большому-то счёту, назначен тот на должность самим же полковником, когда перевёл его из областного аппарата… Перед глазами — стояли ясные очи Костика и сказанная тем фраза про крыс, что развелось, как собак нерезаных…
Уж битый час, запершись с двумя областными оперативниками в кабинете Девяткина, начальник РОВД дотошно просматривал всё, что в нём имелось. О ЧП, естественно, сказал только Краснову, который и вывез Костю в одно из дальних сёл, придумав срочно оперативное задание. Духота выводила из терпения не меньше напрасных поисков. Обследовав сейф, стол и шкаф, Фролов принялся за книжную полку настенную. Среди томов свода законов, различных кодексов, брошюр и журналов взгляд упал на книгу в сером твёрдом переплёте. Николай Иванович, присев на стул, медленно и педантично стал её перелистывать. И вовремя, надо сказать, присел. Книга-то с вырезанным тайником оказалась, битком набитым крупными купюрами. И вновь всё повторилось: испарина с пятнами на лице, дрожанье рук и ком в горле. Схватился за голову милиционер старый. Захлопнулась книга, на обложке надпись: «Николай Островский. Как закалялась сталь».
— У-ууу, гни-ииида… — раненым зверем взвыл начальник милиции, какой-то невменяемый стал, ни дать — ни взять.
— Товарищ подполковник, с вами всё нормально? — один из оперативников, молодой парень, нагнувшись, заглядывал Фролову в лицо — Да не переживайте вы, в других районах и не такое бывало… То ли ещё будет, ой-ёёй…
Сила воли
Начало октября выдалось на редкость тёплым. После дождей, на счастье грибников, в лесу опят уродилось никогда как много. Не очень-то сытый в девяностые те годы деревенский люд рванул, от мала до велика, на грибные угодья…
— Я не снаю, кте она — как истинный чуваш, заявитель вообще не признавал звонких согласных в русском языке — Ушла фчара утром по крипы и не фернулась. Помокайте, тафайте…
Трёхдневные поиски в окрестных лесах, с привлечением учащихся СПТУ с райцентра, результатов не дали. Жену пожилого сельчанина с неоднозначной фамилией Ядов, обнаружить не представилось возможным.
— Колись, Пётр Василич, куда супругу свою подевал — участковый инспектор в упор смотрел на маленького тщедушного старичка. Раздосадованный долгими бесплодными поисками, он угрюмо помешивал чай, в который забыл положить сахар. В помещении опорного пункта, где они находились, концентрация табачного дыма превышала все допустимые нормы. Такого в помещении этом ещё не наблюдалось. Деревушка-то маленькая совсем. Происшествий, подобных нынешнему, давненько здесь не случалось. А может и вообще никогда не было. Оперативники с уголовного розыска в местности этой пару раз были. Вина попить приезжали на озёрце, что за околицей сразу. Природа здесь, конечно, классная. От города далеко, что её (природу), в общем-то, и спасает. Местный участковый, сам-то забыл, когда приезжал сюда последний раз. А что делать-то? С половину сотни дворов несчастных осталось, где пенсионеры, в основном, доживают. Вон в кабинете-то, (сельсовет когда-то был), всё паутиной покрылось. Но чайник электрический сохранился. Не украли даже, за столько времени отсутствия хозяина.
Начальник РОВД наорал сегодня на утренней планёрке. Езжайте, давайте, и определяйтесь, наконец, с материалом этим! — указание дал ценное — Какого хрена участкового одного-то бросили! А если там убийство!
Конечно, убийство! Мафиозники с Москвы примчались, чтоб бабульку грохнуть срочно… Но деваться некуда, пришлось ехать чуть не всем отделением со старшим опером во главе. Делать больше нечего… День целый угробили сегодня. Всё хозяйство Ядова обшмонали. И дом, и сараи, и сад с огородом. Хозяина с расспросами достали. Устали, как собаки. А тот одно твердит — Са крипами ушла и пропала. Ничаво не снаю.
А соседи-то говорят, рукоприкладством занимался дедуля, по пьяни. Бил жёнушку свою, было дело. Ходила та в синяках. Не часто, правда, но всё же. Но, как говорится, не пойман — не вор, не убийца, вернее. Да и тела-то нет, какое может быть тут дело? Для очистки совести забрали старичка перед отъездом в опорный. Ещё уж разок побеседовать.
— Ну что, Ядов — не успокаивался участковый — отравил бабу свою ядом. Давай, рассказывай, а то Бог тебя накажет…
— Сачем так кофоришь — морщась от сплошной пелены табачного дыма слабо отбивался Пётр Васильевич. Тоже изрядно за день вымотался, но присутствия духа не терял, в очередной раз объясняя приставучим милиционерам — Ф лес она пошла, са крипами…
— Поехали мы — старший из оперативников поднялся со стула — Эти «лыко и мочало» никогда не кончатся. Один хрен, отказной здесь.
Восемь месяцев спустя…
Женщина была явно не в себе. Спотыкнулась на крыльце, в глазах ужас, говорит сбивчиво. Кое-как, но дошло всё ж до дежурного в РОВД, что семенную картошку из погреба та доставала. Краешек материи заметила, из земли торчащий. Потянула, а там…
Вскоре опергруппа была не месте происшествия. Как Вы уже догадались, уважаемый читатель, погреб тот знакомого нам Ядова оказался. Племянница из города картошку приехала сажать, а вместо поля в милицию пришлось примчаться… Примчишься тут, когда такое обнаружишь. В погребе Петра Васильевича всего-то на два штыка лопатных закопан труп был супруги его пропавшей. Сверху ещё картофелем засыпанный, высаживать который родственница-то собралась. А в погребе сухо, грунт песчаный. Тело в ковёр завёрнуто бережно, верёвкой аккуратно обвязано. Сохранилось идеально. Египетская мумия, да и только.
Понятное дело, прокуратуру вызвали, эксперта привезли. Тот парень смышленый, дотошный такой. Нашёл в сенях верёвку с привязанным ведром. Показывает следователю, узел-то какой редкий. А ковёр с трупом такими же узлами перевязан. Хозяина дома и погреба, соответственно, опера — под белы ручки и в опорный пункт увели, тому уже с прошлого года знакомый.
А дедулька-то всё никак понять не может, всё выспрашивает, чего это в погребе его такое нашли. Опера, естественно, восприняли это как издевательство над своими личностями. Но не будешь же прикладываться к старику, которому восьмой десяток лет, у которого полтора метра рост и вес «бараний». И что с ним делать, голову ломают. Тут Ядов вообще распоясался. Слух у него, видите ли пропал, слышать перестал задаваемые вопросы. Довёл парней до белого каления. Добром бы всё не кончилось, но начальник милиции во время появился. Всё сразу понял, велел в отдел подозреваемого доставить. Пусть, говорит, прокуратура его допрашивает, в строгом соответствии с законом.
Ближе к вечеру следователь прокурорский выпендриваться стал. Нет, говорит, у меня оснований задерживать Ядова. Бабулька эта, может быть, и сама умерла, а он на похоронах просто сэкономил. Это — один вопрос. А во-вторых, даже, если смерть и насильственная, доказательств на деда всё равно нет, практически. Не сознаётся он никак. Без заключения из морга и без сознанки, хотя бы маленькой, задерживать не буду. Решайте сами, пока, с этим старикашкой…
Умный такой, следак этот, в университете обученный.
Что делать? Кто виноват? Не отпускать же деда этого премудрого. Не мешок же фуража стырил, человека загубил, хоть и супругу свою законную. Вызвал начальник РОВД зама своего. Готовьте, говорит, фуфлыжные бумажки на хулиганство мелкое. А сам иди к судье и договаривайся, чтоб трое суток ему выписала, больше-то не надо…
Здесь, уважаемый читатель, пора познакомиться с начальником милиции местной. В дальнейшем повествовании он будет главным героем, после Петра Васильевича, понятное дело. Литвинов, это фамилия персонажа, всю жизнь свою сознательную в уголовном розыске отработал, а начальником года три как стал, от силы. Подчинённые, несомненно, его уважали за профессионализм и работоспособность, а также за чувство юмора, не покидавшее даже в трудные минуты жизни.
— Николай Иванович — из суда вернулся довольный заместитель — Я на десять суток договорился.
— Да куда столько! — присвистнул Литвинов — До завтра колонётся — спижонил уже, раскуривая сигарету — Спусти его в камеру, пусть пока ознакомиться, а через часок — ко мне чикатилу этого.
— Фы са што меня посатили! — с порога начал возмущаться подозреваемый, оказавшись в кабинете у начальника РОВД — Я шену не упифал и не снаю ничафо…
