Эд Макбейн - До самой смерти...
– Смотри не потеряйся, – в отчаянии заорал ему вслед Томми.
– Не беспокойся, не потеряюсь. – Он скрылся в лавочке на углу.
– Зеленый, – сказал Томми. – Поезжайте.
Водитель включил передачу и повел машину на спуск. Длинный и крутой холм прорезала сверху вниз всего одна улица. Почти отвесно она врезалась далеко внизу в поперечную, которая с правой стороны кончалась тупиком и была отгорожена каменным парапетом от скалистого, в зазубринах утеса. Для предупреждения аварий парапет был раскрашен в черные и желтые полосы, а в самом центре его, как еще одна мера предосторожности, была поставлена мигалка с крупной надписью: «ТУПИК». С тех пор как в этом месте начали добывать гравий, от чего и образовались скалистый утес и крутой обрыв, всего один автомобилист прошиб насквозь парапет и перелетел через скалу. Он убился насмерть. И хотя выяснилось, что он был в нетрезвом состоянии, этого случая было достаточно, чтобы появились и желто-черные полосы, и мигалка.
По мере того как лимузин спускался вниз к основанию холма и раскрашенному каменному парапету, он все больше и больше набирал скорость.
– Там внизу крутой поворот, – предупредил Томми. – Будьте осторожны.
– Мистер, я кручу баранку уже двадцать лет, – ответил водитель. И я еще ни разу не опоздал ни на одну свадьбу и не попал ни в одну аварию.
– Да, но там очень крутой обрыв. Один человек здесь убился.
– Я все это знаю. Не волнуйтесь, я вас доставлю целехоньким. Вот когда поживете с женой пятнадцать лет, как я прожил, вы, может, еще пожалеете, что не попали в аварию в день свадьбы.
Машина стремительно неслась к повороту у подножия холма, где с равномерными паузами вспыхивала надпись: «ТУПИК». Сжав руль обеими руками, водитель резко повернул его влево.
Раздался оглушительный треск, и автомобиль сильно тряхнуло. Но машина налево не повернула.
Лицо водителя исказилось в ужасе:
– Боже праведный, она не слушается руля!
Глава 5
Прохожие, оказавшиеся в это время на улице, видели только автомобиль, который почему-то лишился управления: его передние колеса вихляли в разные стороны, а сам он несся на огромной скорости в направлении каменного парапета и зияющего за ним обрыва.
Пассажиры же, сидевшие внутри, пришли в полную растерянность, поняв, что водитель по неизвестной причине ничего не может поделать с летящей в пропасть машиной. Каким-то последним, отчаянным усилием он крутанул руль вправо, затем влево, тут же автоматически нажав на тормоз. Автомобиль с резким визгом развернуло и отнесло к тротуару, задние колеса перескочили через обочину, и его юзом потащило к парапету.
– Держитесь, – крикнул Карелла, и мужчины сжались в преддверии удара. К их удивлению, удар оказался значительно слабее, чем они ожидали.
Удивление еще более возросло, когда они поняли, что что-то им помешало врезаться в парапет с полного хода. Но когда они увидели, что это что-то оказалось фонарным столбом, они потеряли дар речи от изумления.
Машина отскочила рикошетом от негнувшегося стального столба, описала еще одну невероятную дугу, пролетела вперед и опустилась, наконец, на передние колеса, остановившись как вкопанная, когда тормоза намертво пригвоздили ее к земле. Мужчины в автомобиле молчали. Первым заговорил водитель.
Он произнес лишь:
– Ну и ну!
Один за другим они вылезли наружу. Кроме Клинга, который ударился головой о крышу, никто не пострадал. Самой машине повезло меньше. Весь ее правый бок в том месте, где она врезалась в столб, был смят в лепешку. На тротуаре постепенно росла толпа. Сквозь нее уже прокладывал себе дорогу полицейский. Водитель «кадиллака» начал объяснять ему, что произошло.
Карелла подошел к стальному фонарному столбу и дружески похлопал его рукой.
– Нам всем нужно встать на четвереньки и поцеловать малыша, – сказал он. – Если бы не он... – Он бросил взгляд вниз за парапет и вытер лоб.
– Что, черт возьми, произошло? Ты понял? – спросил Клинг.
– Не знаю, – сказал Карелла. – Пойдем.
Вдвоем они подошли к водителю и патрульному, сидевшим на корточках перед машиной и, не вмешиваясь, стали наблюдать за ними.
– Точно, – сказал наконец водитель. – Так оно и есть.
– Да, – подтвердил полицейский. – Ваше счастье, что вы врезались в столб. Один тут вообще убился насмерть, не слыхали об этом?
– Что отказало? – спросил Карелла.
– Рулевой механизм, – ответил водитель. – Тот конец поперечной тяги, что справа, лопнул. Из-за этого я и не мог справиться с машиной.
– Лопнул!.. Тут, похоже, кое-что посерьезнее, – задумчиво произнес патрульный.
– Что именно? – спросил Карелла.
– Похоже, что кто-то поработал здесь ножовкой!
* * *В три часа тридцать минут Томми Джордано и его шафер вышли из ризницы церкви Святого Сердца и прошли к алтарю. Громким шепотом Томми (уже в который раз!) спросил: «Кольцо с тобой?» Джоунзи успокоил его кивком головы.
Тут же у дальнего входа в церковь показалась в сопровождении своего отца Анджела Карелла, ослепительно красивая в своем подвенечном одеянии. Ее прелестное лицо под прозрачной вуалью, казалось, застыло от страха.
По одну сторону от прохода, вместе с другими родственниками невесты, сели Стив и Тедди Карелла. Рядом примостился Берт Клинг. По другую сторону, с родственниками жениха, расположились Коттон Хейз и Кристин Максуэлл. Полились звуки органа, заполнившие все огромное пространство каменной церкви до самого купола. Фотограф, который успел уже щелкнуть Анджелу, когда она выходила из машины, и еще раз, когда она поднималась по ступенькам, и еще раз, когда она ступила в проход, теперь с ловкостью гнома юрко пробирался вперед, стараясь успеть запечатлеть тот момент, когда она подойдет к алтарю. У Томми непроизвольно дернулись руки.
Заплакала Луиза Карелла. Тедди погладила свекровь по руке, но тут же сама потянулась за носовым платком и высморкалась, чтобы спрятать увлажнившиеся глаза.
– Как она красива, – прошептала Луиза.
Тедди, которая почти ничего не видела из-за слез, кивнула. Радостные всхлипывания, восхищенные «охи» и «ахи», возвестившие о царственном шествии невесты к алтарю, слились с торжественной музыкой. Сверкали вспышки магния, фотограф деловито щелкал затвором фотоаппарата. Тони Карелла, согнув в локте руку, о которую опиралась дрожащая рука его дочери, двигался по проходу со всем величием владыки, идущего на коронацию, уверенный в том, что подергивание его левого века не заметно никому из сидящих на скамейках.
На самом краю первой скамьи рядом со своей женой сидел Стив Карелла и задумчиво покусывал губы. «Кто-то подпилил конец тяги, – думал он. – Это уже не идиотская шутка с пауком. Это кое-что посерьезнее». Анджела поднялась по ступенькам к алтарю. Томми улыбнулся ей, она улыбнулась ему в ответ и опустила глаза под бледной вуалью. «И тот, кто подпилил, прекрасно был осведомлен и об отвесном спуске, и о крутом повороте. Тот, кто это сделал, по всей видимости, пилил с таким расчетом, чтобы тяга лопнула в тот момент, когда водитель попытается резко повернуть».
Тони Карелла передал дочь своему без пяти минут сыну. Рука об руку чета застыла перед священником. В церкви наступила тишина, подобающая торжественности момента.
«Томми заметил на дорожке в тот момент, когда мы отъезжали, что-то блестящее, – размышлял Карелла. – По-видимому, это были металлические опилки. Поперечная тяга довольно тонкая, с ножовкой с ней можно было справиться за десять минут. А Сэм Джоунз отсутствовал полчаса. И у Сэма Джоунза была на коленях брюк грязь. И не кто иной, как Сэм Джоунз, дал водителю лимузина разрешение отлучиться попить кофе».
Священник произнес молитву и окропил чету святой водой. С Томми градом катился пот. У Анджелы под вуалью дрожали губы.
– Согласен ли ты, Томас Джордано, – произнес священник, – взять эту женщину в законные жены и жить с ней в священных узах брака? Будешь ли ты любить, почитать ее и относиться к ней, как подобает истинно верующему, в здравии и в болезни, в горе и в радости и хранить ей супружескую верность до самой смерти?
Томми судорожно глотнул.
– Да, – сказал он. – Я согласен.
– Согласна ли ты, Анджела Луиза Карелла, взять этого человека в законные мужья и жить с ним в священных узах брака? Будешь ли ты любить, почитать и лелеять его, как подобает истинно верующей, в здравии и в болезни...
«И тот же Сэм Джоунз, – продолжал думать Карелла, – так кстати вспомнил о сигаретах и покинул автомобиль прямо перед самой аварией».
– ...в горе и в радости и хранить ему супружескую верность до самой смерти?
– Да, – прошептала Анджела.
«И опять же в завещании Томми упомянут не кто-нибудь иной, а Сэм Джоунз, дружка и лучший друг, который получает в случае смерти Томми все, чем тот владеет. Сэм Джоунз».
– Поскольку вы дали взаимное согласие вступить а брак и признали это перед Богом и перед людьми, присутствующими здесь, властью, данной мне католической церковью и законами государства, нарекаю вас отныне мужем и женой.
