Рик Рид - Епитимья
Дуайт остановился у двери, повернулся к Эвери:
— Заходи первый.
— Что?
Мальчик был явно напуган. Дуайт знал, что сейчас надо проявить твердость. «Не ослабляй контроля», — велел ему голос.
Дуайт набрал в грудь воздуха и заговорил, четко отделяя слово от слова, вдалбливая в подсознание парня свою волю.
— Я хочу, чтобы ты вошел первым.
Эвери кивнул и пошел впереди Дуайта. Он открыл дверь и ступил в темноту. Дуайт следовал за ним; как только они оказались в вестибюле, он схватил мальчика за плечо и сжал его. Сжал как только мог, зная, что причиняет боль. Мальчик дернулся, стараясь освободиться от его хватки, но не очень решительно.
Хорошо, очень хорошо, подумал Дуайт. Они оба остановились, Дуайт развернул мальчика к себе и, пристально глядя в его расширенные глаза своими побелевшими зрачками, прошипел:
— Теперь запомни: меня не замучат угрызения совести, если я убью тебя, в случае чего-нибудь непредвиденного.
— Я это знаю, — ответил Эвери, — и принимаю это.
— Хорошо. А теперь я хочу, чтобы внутрь ты вошел один. Я подожду здесь.
Эвери кивнул.
— Ты поговоришь с Фелзом, расскажешь ему обо всем, что происходит, — ухмыльнулся Дуайт. — Скажешь ему все о Рэнди, Уор Зоне, Мирэнде, Крошке Ти, Джули — все с подробностями. Скажешь ему о ящиках и о том, как ловко я сумел их всех захватить и посадить в подвал.
— Но зачем? — Эвери казался смущенным.
— Заткнись и слушай. — Голос Дуайта был безумным, бешеным. — Я хочу, чтобы он знал Все это. Делай, как я говорю. И выслушай вторую часть плана: я уверен, тебе все станет ясно.
Дуайт явно торопился закончить, пока толстяк не перебил его.
— И дальше ты скажешь ему, что тебе удалось сбежать.
Он ухмыльнулся.
— Скажи ему, что тебе удалось перехитрить меня. Что-нибудь придумаешь.
— О'кей.
— Потом ты уговоришь его отправиться в мой дом, чтобы освободить остальных... Ты ему скажешь, что я собираюсь пытать их, а потом сжечь. — Дуайт улыбнулся, предвкушая обещанное.
— О'кей, — повторил Эвери с излишним энтузиазмом. — И какой адрес я ему назову? Я думаю, настоящий.
Дуайт помахал пальцем перед носом Эвери.
— Никакого настоящего адреса. Я буду стоять за дверью с револьвером. Все, что тебе надо сделать, — это выманить его за дверь, а не вести ко мне домой.
Дуайт вытащил свой револьвер и для убедительности ткнул им мальчика в живот.
— И учти, никаких хитростей, парень, если ты пытаешься добиться моего доверия.
Эвери опустил глаза.
— Не беспокойтесь об этом. Давайте действовать.
Дуайт снова скрылся в тени, прошептав:
— Действуй.
Эвери коснулся дверной ручки. Он напрягал и расслаблял пальцы, надеясь, что дрожь пройдет, но она с каждой минутой становилась сильнее.
Наконец ему удалось повернуть дверную ручку.
Он распахнул дверь, моля Бога, чтобы Джимми не оказалось внутри. Быстро оглядев комнату, он убедился, что его действительно нет. Одеяла и куртки, которыми они накрывались, были разбросаны по полу — больше ему негде было прятаться.
От вида этой комнаты сердце Эвери сжалось: он увидел их всех вместе, как раньше: субботний вечер, они собираются выйти на улицу. Он не думал о том, что их профессией была проституция. Они были всего лишь компанией ребятишек, дразнили друг друга, смеялись, Мирэнда примеряла разные туалеты, один костюм диковиннее другого, белые прозрачные платья из тюля и ботинки армейского образца, черное платье, расшитое блестками из благотворительного фонда. Когда становилось очень холодно, одеждой пользовались как одеялами, забыв о стремлении модно одеться. Крошка Ти проводил пальцами по волосам, корчил рожи, глядя в зеркальце Мирэнды в ее пудренице. Уор Зон и Джимми, стоя в углу с сигаретами во рту, забавлялись всем этим. Вернется ли кто-нибудь из них сюда?
Он остановился на минуту, уперев руки в бока. И вдруг его осенило. Окно! Ведь квартира находилась на первом этаже! А в стекле мириады трещин, и он может легко его разбить. Он достаточно хорошо знал переулки, чтобы скрываться от Морриса, пока не найдет человека, который благосклонно его выслушает.
Одним броском Эвери ринулся к полуоткрытой двери комнаты и с силой захлопнул ее, сокрушаясь, что вместо замка в ней дыра, из которой торчит совершенно бесполезный теперь болт. Потом он бросился к окну, собрав все силы, чтобы прорваться наружу.
Ни в коем случае не останавливаться! Эвери подпрыгнул. Стекло со звоном разлетелось, когда он вылетел в окно. Затем — тяжелый прыжок на землю, от которого завибрировали все его кости. Эвери потерял равновесие и упал, ободрав руки, — он не дотянул до подушки из опавших листьев. Его ободранные руки горели, а щиколотки ломило, но кажется, это были и все повреждения — Эвери постоял на дрожащих ногах и бросился бежать по переулку. За спиной он услышал шум: Моррис пролезал в окно вслед за ним. Он выломал остатки стекла, послышался шум от прыжка.
— Эй ты, жирный увалень, остановись!
Эвери замер при звуке его голоса. Он зажмурился, ожидая выстрела. И подумал, что чувствует человек, когда пуля входит в его тело, образуя рваную рану.
Он все-таки это сделал.
— Мне следовало быть умнее, я не должен был тебе доверять! — Голос был резким, визгливым, громким.
Эвери надеялся, что его услышит какой-нибудь прохожий. Моррис уже догонял его, железная рука вцепилась в плечо Эвери, зажав его тисками. Эвери заскрежетал зубами от боли.
— Ты маленький болван. Что ты вообразил?
— Ничего. — Эвери повернулся к Моррису и смотрел сквозь него на разбитое стекло: окно зияло как темная пустая глазница на фоне бледных кирпичей.
— Посмотри на меня!
Глаза Морриса были полны ярости, а лицо багровым от гнева. Но он улыбался, с уголка губ стекала струйка слюны.
Рукоятка револьвера взметнулась в воздух, и последовал сильный удар в челюсть. Эвери зашатался и упал. Перед его глазами поплыли яркие цветные пятна. Его ободранные руки снова ударились о холодный и шероховатый цемент. Они горели как в огне. Он ждал, что последуют еще удары и боль. Моррис стоял над ним, он казался огромным.
— Мне следовало это знать. — Он яростно пнул Эвери в живот. Эвери застонал, пытаясь подавить неизбежную рвоту. Но все было напрасно. Кислая струя желтой рвотной массы, окрашенной желчью, вырвалась из его рта и ноздрей, обжигая их. — Ты омерзительный кусок дерьма. Знаешь это?
Эвери кивнул, глаза его слезились. Моррис наклонился и приставил револьвер к голове Эвери. Он взвел курок. Пусть это будет поскорее. Эвери закрыл глаза.
— Нам надо отсюда выметаться, Карла.
— Но почему, Джимми? Почему?
Джимми раздраженно посмотрел на мать. Он стоял у окна, представляя, как чёрный пикап проезжает по их улице. Он знал, что это скоро будет. Он пытался объяснить матери ситуацию, рассказал ей все, что мог вспомнить, начиная с той ночи, когда встретил этого типа Дуайта, и до того момента, как все начали исчезать. Он даже рассказал ей об убийстве Карлоса Гарсии. И в деталях передал ей все, что содержалось в полученном им письме. Но она не восприняла из этого ничего.
— Я не понимаю, сынок, почему все это происходит...
— Потому что, — Джимми встал на колени у ее ног и зажал ее ладони в своих, — потому что этот человек — псих, понимаешь? Он может убить тебя.
— Зачем ему мне вредить? Он ведь за тобой охотится. .
До этого момента Джимми не сознавал, до какой степени глупа его мать. Он гневно отпрянул от нее и закурил сигарету.
— Джимми, ты бы лучше пошел с этим делом в полицию.
— Что копы будут делать для такой птицы, как я, Карла? Думаешь, им есть дело до таких ребят? Они небось и не поверят мне.
Джимми вспомнил о случае, когда Уор Зона избил клиент и оставил его, окровавленного, лежать в переулке. Копы остановились поглядеть, в чем дело. Когда они убедились, что их никто не видел рядом с мальчишкой, они пошли дальше. Уор Зон мог умереть. Мы сами о себе заботимся.
— Я пойду с тобой.
Джимми сердито выдохнул дым через нос.
— Правильно! У тебя еще меньше шансов. Мы просто должны на время слинять из Чикаго. Спрятаться, пока все не рассосется.
— Джимми! — Мать поднялась на ноги, и Джимми с удивлением увидел слезы у нее на глазах. — Ты должен пойти к копам. Никаких «если» или «но». А что будет с твоими друзьями? Ты не хочешь помочь им?
Джимми вспомнил того мальчонку в Милуоки, того, что был с Дэмером, — он выскочил голым и окровавленным из квартиры этого ублюдского психа, так копы вернули его Дэмеру, практически поднесли на блюдечке с голубой каемочкой, чтобы Дэмер мог закончить свою работу. Да, ма, пошли к копам.
— Как же им поможешь... Я не знаю, как их спасти. Надо, как всегда, делать ноги самому.
Он в упор посмотрел на мать, и она отвернулась.
