Дэвид Гудис - Любимая женщина Кэссиди; Медвежатник; Ночной патруль
Кори медленно кивнул.
– Когда я гребу, картина складывается сама собой, и рано или поздно я нахожу правильное решение. Как сегодня, – сказал Гроган.
Автомобиль съехал к обочине шоссе. Гроган выключил мотор. В наступившей тишине он смотрел на Кори Брэдфорда. Потом бросил:
– Я жду, Кори.
– Чего? Я вам все рассказал.
– Точно?
– Да. Давайте проверим. Я рассказал вам о муниципалитете. И о том, как поразвлекался с Мейси и Латтимором. И это все. Полный отчет.
– О прошлой ночи, – заметил Гроган. Он немного помедлил, затем спросил: – А как насчет сегодняшнего дня?
– Что вы имеете в виду под сегодняшним днем?
– В моем доме. Пока я был наверху. А ты – внизу. С ней.
Последовала долгая пауза.
– Вот послушай. Я спустился вниз, а она сидела на софе. Ты был в другом углу комнаты. В кресле. Спиной к ней. У нее на коленях было что–то. Иллюстрированный журнал. Тогда до меня не дошло, но, когда я греб по реке, я задумался об этом.
Кори слегка приподнял брови. Он изо всех сил старался выглядеть совершенно спокойным.
– Мне пришло в голову, что Лита – привередливая читательница, – сказал Гроган. – Ее не интересуют иллюстрированные журналы. Если я их приношу домой, она всегда возмущается. Говорит, что это – мусор.
– И что из того?
– У нее на коленях лежал открытый журнал, который она якобы читала. Но она не читает без очков.
Кори в недоумении поморщился.
– Она никогда не читает без очков, – сказал Гроган.
– И что с того? – промямлил Кори. – Что вы этим хотите сказать?
– То, что ты и без меня знаешь, – бросил Гроган. – Она притворялась. Она не читала журнал, пока я был наверху. И вас не разделяло двенадцать футов ковра.
Кори смотрел на Грогана и лениво ухмылялся.
– Хотите поджарить меня в гриле? – осведомился он.
– Без масла. А теперь давай, выкладывай.
Кори сжал губы. Он сказал себе: «Тут требуется холодная ярость, и чем меньше ты скажешь, тем лучше».
Он бросил на Грогана притворно ледяной взгляд и рявкнул:
– Оставим эту тему!
Пальцы его легли на ручку дверцы. Он повернул ее и стал вылезать, но Гроган удержал его за руку.
– Нет, погоди! – сказал он. – Я еще не закончил.
– Уберите руки!
Гроган отпустил его, а потом тихо сказал:
– Не будь таким дураком. Ты от меня никуда не уйдешь. От меня еще никто не уходил!
Кори захлопнул дверцу и снова уселся на сиденье.
– Что с тобой такое, черт возьми?! – сказал Гроган. – Чего ты так взбеленился?
– Я вам говорю, – процедил Кори, – я ее и пальцем не тронул!
– А что, хотел?
– Послушайте, Гроган. – Кори подвинулся на сиденье и посмотрел прямо в лицо седовласому мужчине. – Во–первых, она – ваша жена, а я – не подлец. Во–вторых, она – та еще штучка, но я – не идиот. В–третьих, я здесь ради денег, а не ради удовольствий.
– Ладно, – сказал Гроган.
– Ничего не ладно. Вы даже забыли, что вчера ночью меня чуть было не угрохали, черт побери! А ведь я работал на вас. Нет, видно, мало на мою голову свалилось. Я еще должен сидеть тут и выслушивать про вашу бабу. Да мне на нее… Плевать я на нее хотел!
Гроган хихикнул, тихо и немного горько:
– Хотелось бы мне, чтобы и я мог про нее так сказать! – Он на мгновенье закрыл глаза и пробормотал себе под нос: – Черт бы ее побрал!
Кори развалился на сиденье и уставился в ветровое стекло. Он приказал себе ничего не говорить: придал лицу угрюмое выражение и старался сохранить его как можно дольше.
– Не обращай на меня внимания. Кори, – сказал Гроган. – Просто я все принимаю близко к сердцу, и меня это душит. Как веревка вокруг шеи. И с каждым днем она затягивается все туже и туже. Почему я ее терплю? Давно надо было покончить с этим. – Голос Грогана исказился от боли. Он низко наклонил голову и прижался лбом к баранке. – Что делать в таких случаях? – спросил он, ни к кому не обращаясь. – Знаешь, до чего доходит? Она напустила на меня порчу, вот. Наверняка. Она меня околдовала.
– И вы верите в подобную чепуху? – недовольно буркнул Кори.
– Кори, мальчик мой, вот что я тебе скажу. Черт побери, я уже не знаю, во что верить! Если бы только я мог до нее достучаться! Ты меня понимаешь? Но клянусь, это все равно, что пытаться поймать в воде угря. Ты можешь его коснуться, но удержать не сможешь. Вот так я и живу. В своем собственном доме!
Кори покосился на седовласого мужчину. Толстые пальцы гребца вцепились в руль. Руки, которые так легко управлялись с веслами, дрожали.
– Вот уже три года, – сказал Гроган, подавив тихий смешок, отдающий горечью и болью. – Целых три года я живу с этим чертовым вопросительным знаком. Не проходит и дня, чтобы она не бросила мне новую загадку. Как сегодня с журналом. Сидела и изображала, что читает его, не надев очков. – Он поднял голову и умоляюще посмотрел на Кори: – Ты можешь объяснить мне хоть что–нибудь? Помочь мне немного?
– Мне нечего вам сказать, – пожал плечами Кори. – Я не могу прочитать ее мысли.
– Ты говоришь, что она – та еще штучка. – Глаза Грогана опять превратились в линзы. – Почему?
– Просто она себя так ведет. Вроде бы дает надежду, а потом идет на попятный. Вы понимаете, о чем я?
Гроган отвел взгляд и медленно кивнул, заскрипев зубами, словно кто–то ударил его по почкам:
– Да, я знаю, что ты имеешь в виду. Как не знать! Порой по ночам мне хочется сесть в поезд и уехать за тридевять земель.
Кори заморгал.
Гроган продолжал:
– Однако позволь мне сказать тебе, мой мальчик: бывают ночи, когда я забираюсь к ней в постель и там происходит нечто волшебное. Но сколько таких ночей? Я могу их по пальцам пересчитать. Может, поэтому–то я и запал на нее.
После этого оба долго молчали. Наконец Гроган включил мотор, съехал с обочины и влился в поток машин. Несколько минут спустя автомобиль остановился напротив дома Грогана. Хозяин пошел туда. Кори Брэдфорд зашагал в направлении Эддисон–авеню.
На Эддисон–авеню у забегаловки он заметил Карпа. Тот стоял на другой стороне улицы в компании с какими–то выпивохами, которые передавали по кругу бутылку, завернутую в газету. Тщедушный человечек посмотрел на Кори, потом отделился от пьяниц и свернул за угол.
Кори выждал несколько минуту, затем перешел Эддисон–авеню, бросил долларовую бумажку алкашам и тоже завернул на Вторую улицу. Карп сидел на пороге какого–то дома недалеко от угла: он нашел в уличном мусоре какую–то ветхую тряпку и старательно полировал свои видавшие виды башмаки. Кожа на них местами потрескалась, оторвалась, и в прорехи были видны носки, но коротышка продолжал их усердно и тщательно тереть, словно его ботинки были наилучшего качества и заслуживали самого лучшего ухода. Когда тень Кори упала на него, он даже не поднял головы. Все его внимание было поглощено башмаками.
– Ты сделал, что я тебя просил? – осведомился Кори.
– В соответствии с вашими указаниями, – невнятно ответил тщедушный человечек.
– И куда она пошла?
– Сначала на мясной рынок на Седьмой, – ответил Карп, натирая тряпкой левый ботинок.
Он отнял тряпку и внимательно изучил результаты своих трудов. Осмотр его явно не удовлетворил, и он возобновил свое усердие.
– Потом назад на Эддисон, к зеленщику. После отправилась домой.
– Ты уверен, что именно домой? Она могла просто зайти к кому–нибудь.
– Нет, – возразил Карп. – Я проверил это. И проверил тщательнейшим образом. Она вошла именно в дом, где живет.
Кори слегка нахмурился:
– Что ты называешь «тщательнейшим образом»?
– Я подсматривал в окно, – ответил Карп. – Она положила мясо в холодильник. Открыла несколько банок консервированных овощей – горошек, кукурузную пасту, потом развернула батон и…
– Она была одна?
Карп кивнул.
– Хорошо, – сказал Кори. – Назови ее адрес.
– Шестьсот семнадцать на Ингерсолл–стрит, – проговорил тщедушный человечек. – Первый этаж, вход со двора.
– Спасибо, – бросил Кори.
Не подумав, он сунул руку в карман и стал перебирать банкноты. Тут Карп поднял голову и Кори прочел в его взгляде: «Пожалуйста, не обижай меня!»
Рука Кори появилась из кармана брюк пустая, коротышка одобрительно улыбнулся ему. Он снова опустил голову и принялся чистить ботинки. Кори пошел прочь.
«Шестьсот семнадцать на Ингерсолл», – повторил он про себя.
Придя домой, он надел свежую рубашку. Потом решил переодеться полностью – надел чистые трусы и носки, а затем открыл стенной шкаф и вытащил единственный свой костюм. Это был костюм за девятнадцать долларов, которому требовалась утюжка. Кори пожалел, что не нашел времени, чтобы его погладить. На внутренней стороне дверцы шкафа на гвозде висело четыре галстука. Он выбрал зеленый, заправил его под воротничок рубашки и начал было завязывать, но тут понял, какого он цвета.
