Лоренс Блок - Грехи отцов наших
Я вылил в кофе остаток бурбона и помешал ложечкой в чашке. Мне было необходимо составить представление о Ричарде Вэндерполе, но пока в активе имелись лишь бессвязные обрывки. Может, в дальнейшем они и сложатся в единую картину, теперь же его образ расплывчат.
Еще минут двадцать мы с Пэнкау просидели в баре, со всех сторон обсасывая детали того ужасного дня, но так и не продвинулись вперед. Парень зациклился. Все время твердил о своих ощущениях, о том, как ему стало плохо, о неожиданной истерике, спрашивал, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к зрелищу смерти.
Я вспомнил о фотографии, которую стащил из папки. Мне она тоже особой радости не доставила, хоть опыта мне не занимать. Как знать, какой была бы моя реакция, окажись я на месте юного Пэнкау!
— Ко всему в этой жизни можно привыкнуть, но иногда случается, что почва уходит из-под ног. Не переживай, ты не первый и не последний.
Вытянув из него все детали, какие только можно, я положил на стол пятерку для официанта и протянул Пэнкау двадцать пять долларов. Он заартачился.
— Да ладно тебе, прекрати! Ты же оказал мне услугу.
— Вот именно, услугу. Как-то странно брать за это деньги.
— Ну-ну, ты ведешь себя глупо.
Голубые глаза распахнулись от изумления.
— Глупо?
— Конечно. Это же не взятка и не подкуп, это чистые деньги. Ты мне помог, за что получил некое вознаграждение, вот и все. — Я снова протянул ему банкноты. — Послушай, дружище, ты хорошо сделал свое дело, задержал преступника, написал великолепный отчет; очень скоро ты продвинешься по службе, будешь разъезжать в машине полицейского патруля, но никто не захочет стать твоим напарником, если ты не будешь правильно себя вести.
— Что-то я вас не пойму.
— А ты пораскинь мозгами. Ребятам не понравится, если ты начнешь отказываться от чистых денег. Ты не обманщик и не плут, но и не нищий. Тебе не надо слоняться по улицам в протертых штанах, если можно получить то, что честно заработал. Бери эти деньги.
— Господи!
— Разве Келер не предупреждал, что я отблагодарю тебя за информацию?
— Да, но я пришел сюда вовсе не из-за этого. Я частенько заглядываю в этот бар, когда сменяюсь с дежурства, чтобы выпить кружку-другую пивка. В половине одиннадцатого за мной зайдет моя девушка, и мы…
— Келер должен получить пятерку из этих денег за то, что он устроил нашу встречу. Ты хочешь заплатить ему из своего кармана?
— Господи, значит, мне прийти к нему в кабинет и прямо так положить на стол пять долларов?
— Конечно. Если хочешь, можешь добавить что-нибудь на словах, например: «Хочу отдать деньги, которые вы мне одолжили».
— Да, вижу, мне еще многому придется научиться, — сникнув, промямлил Пэнкау. Перспектива его явно не радовала.
— Не бери в голову, — подбодрил я его. — Тебе, конечно, предстоит многое узнать, но в этом есть и очевидные плюсы — ты стал частью системы, и постепенно, шаг за шагом, она сама всему тебя научит. Поэтому-то она так хороша и надежна.
Пэнкау настоял, что должен угостить меня рюмочкой, раз уж эти деньги свалились на него с неба. Я не стал упираться. Потягивая бурбон, я думал о своем, а он взахлеб рассказывал, что значила для него должность полицейского. Чтобы не обижать парня, я кивал в нужных местах, но мысли мои были уже далеко.
Когда мы наконец распрощались, я пересек город и добрался до Пятьдесят седьмой улицы, где находился отель, ставший теперь моим пристанищем. На стенде газетного киоска увидел свежий номер «Таймс». Купив газету, сунул, не читая, в карман и вошел в отель.
У портье для меня не было никаких сообщений. Я поднялся к себе в номер, сбросил с ног туфли и, завалившись на кровать, развернул газету. Увы, ничего нового из нее я не почерпнул.
Чтобы сосредоточиться, надо принять душ. Придя к такому выводу, я поднялся с кровати и стал раздеваться, и тут из кармана рубашки выпала фотография, запечатлевшая искромсанное тело Венди Хэннифорд. Я поднял ее с пола, вгляделся в жуткий снимок и снова представил себя на месте Льюиса Пэнкау, скованного наручниками с убийцей, в комнате с обезображенным трупом. Я настолько вошел в роль, что даже начал хохотать, а потом как бы со стороны услышал вопрос Вэндерпола о причине этого дикого веселья.
«Что вас так развеселило?»
Приняв горячий душ, я снова оделся и покинул номер. Час назад, перед моим возвращением домой, пошел редкий снег, теперь начало подтаивать. Я повернул за угол, толкнул дверь пивной Армстронга и устроился на высоком табурете у стойки.
Итак, что мы имеем в активе? Вэндерпол жил с Венди как брат с сестрой. Потом прикончил ее и тут же решил сообщить миру, что оттрахал собственную мать. Для чего выскочил на улицу в залитой кровью одежде. Прелестно…
Слишком мало фактов, да и те, что есть, как-то не стыкуются.
Я пропустил пару стаканчиков, ловко увернувшись от липнувших с досужей болтовней алкашей. Потом поискал глазами Трину, но ее смена давно закончилась, и она, естественно, ушла домой. Я смирился со своей участью и выслушал пространный монолог бармена о проигрыше любимой команды. Что он там вещал, не помню, но, по-моему, он был весьма убедителен.
Глава пятая
На стене в просторном кабинете Гордона Кэлиша красовались огромные старинные часы с маятником. Из тех, что когда-то висели на железнодорожных станциях. Хозяин кабинета постоянно вскидывал на них глаза, сверяясь затем с циферблатом своих наручных часов. Сначала я подумал, что подобным образом он делает недвусмысленные намеки, но потом понял, что это просто привычка. Видимо, когда-то ему вдалбливали в голову, что его время бесценно, и он этого не забыл, но так и не смог до конца этому поверить.
Гордон Кэлиш и являлся тем самым домовладельцем, адрес которого дала мне скульпторша, а точнее — совладельцем фирмы недвижимости, располагавшейся в шикарном Флатирон-билдинг. Приехав сюда ровно в десять утра, я прождал более двадцати минут, прежде чем удостоился аудиенции самого мистера Кэлиша. Наконец эта важная птица уделила моей скромной особе малую толику своего внимания.
Через четверть часа он, переворошив извлеченные из стола толстенные гроссбухи, извинился, что не смог быть мне полезен.
— Мы действительно сдали квартиру мисс Хэннифорд, — потупив глазки, сообщил Кэлиш. — Что с того, что она впустила к себе компаньонку? Это ее право. Нам она об этом, естественно, ничего не сообщила. Ответственной съемщицей являлась сама мисс Хэннифорд, а кто там проживал вместе с ней — мужчина или женщина, — нас совершенно не волновало, нам вообще до этого нет дела.
— Мне стало известно, что когда вы приняли на работу мисс Антонелли, в квартире вместе с Венди Хэннифорд жила некая женщина. В интересах дела мне бы хотелось встретиться с этой дамой.
— Ничем не могу помочь. Я понятия не имею ни о какой даме, не знаю, когда она появилась в доме и когда уехала. Что до мисс Хэннифорд, она исправно вносила плату первого числа каждого месяца и никогда не доставляла никаких неприятностей, поэтому мы не проявляли интерес к ее персоне. — Кэлиш провел пятерней по волосам. — Послушайте, если с ней жила какая-то женщина и вам надо знать, куда она делась, почему не обратиться в почтовую службу?
— Для этого нужно знать ее имя.
— Ах да, конечно! — Его глаза снова взмыли к циферблату настенных часов, потом опустились к наручным и через секунду опять вперились в мое лицо. — Знаете, раньше, когда мой отец только начинал дело, все было совсем по-другому. Он ведь был простым водопроводчиком, но со временем ему удалось накопить небольшой капитал, на который он стал покупать дома. Сначала один, потом другой, потом еще и еще. И, представляете, все делал сам, все ремонтные работы. Сам ходил по квартирам и собирал арендную плату — когда раз в месяц, а когда и еженедельно. И жалел своих жильцов, если у них наступали трудные дни и они просили подождать. А кого-то выставлял на улицу, если не получал деньги в течение пяти дней. Очень гордился, что обладает особым чутьем на людей.
— Надо думать, хороший был человек.
— Почему был? Он еще не умер. От дел, конечно, давно отошел; уже шесть лет живет во Флориде, собирает урожай апельсинов с собственной плантации. И по-прежнему платит ежегодные взносы в профсоюз водопроводчиков.
Он сцепил ладони и уставился на них. Я терпеливо ждал. Немного помолчав, он продолжил:
— Сейчас мы ведем дела иначе. Давно распродали большинство наших домов. Владение собственностью доставляет слишком много хлопот, гораздо проще управлять недвижимостью других. То здание, где располагается квартира, которую занимала мисс Хэннифорд, номер 194 по Бетьюн-стрит, принадлежит некоей даме, проживающей в окрестностях Чикаго, а она, в свою очередь, унаследовала его от усопшего дядюшки. Дом, надо сказать, она и в глаза не видела, просто четырежды в год аккуратно получает кругленькую сумму по чеку.
