Лоренс Блок - Грехи отцов наших
— Спасибо, Мэт, они в полном порядке. Жаль, что сейчас оба ушли в школу. Они расстроятся, что не смогли поговорить с тобой.
— Не люблю я эти телефонные разговоры. Многого не скажешь. У меня появилась другая идея. Я могу достать билеты на замечательный матч в пятницу вечером. До «Колизея» ты подвезла бы их сама, а после игры я посажу их в такси. Спроси, когда вернутся из школы, согласны ли они, ладно?
— Зачем спрашивать? Мэт, ты же знаешь, что они обалдеют от счастья, а мне не составит труда их привезти.
— Прекрасно, я постараюсь добыть билеты на лучшие места.
— Подождать, пока билеты будут у тебя на руках? Или, может, хочешь сказать им сам?
— Нет, лучше ты им сообщи. Вдруг у них другие планы на пятницу?
— Ты с ума сошел? Да они отложат любые планы, лишь бы сходить с тобой на стадион!
— Ну, если не будет ничего важного…
— Слушай-ка, они ведь могут остаться на ночь. Закажешь номер в своем отеле, а утром посадишь в электричку, а?..
— Ладно, там увидим.
— Отлично! Мэт, как ты?
— Нормально. А ты?
— Я тоже.
— С Джорджем все так же?
— А почему ты спрашиваешь?
— Из чистого любопытства.
— Ну, мы с ним по-прежнему встречаемся, если ты об этом.
— Он не думает развестись с Розали?
— Мы не затрагиваем эту тему… Мэт, мне пора бежать, за мной пришла машина…
— Да, конечно.
— Позвонишь насчет билетов?
— Обязательно.
Я спустился вниз и купил «Пост». Ничего. Вернувшись в номер, я на полную катушку врубил радио и в дневном выпуске новостей услышал: преподобный Мартин Вэндерпол из Первой реформистской церкви на Бэй-Ридж найден мертвым в собственной спальне. Обнаружила труп экономка. Смерть наступила в результате передозировки барбитуратами. Покойный являлся отцом Ричарда Вэндерпола, повесившегося после обвинения в убийстве Венди Хэннифорд, с которой молодой человек проживал в одной квартире в Гринвич-Виллидже. Смерть сына самым трагическим образом повлияла на преподобного Вэндерпола и привела его к этому отчаянному шагу.
Я выключил приемник и около часа просидел в полной тишине. Потом пошел в Собор Святого Павла и опустил в ящик для пожертвований стодолларовую купюру — десятую часть от «премии» Хэннифорда.
Сделав это, я сел на заднюю скамью и прикрыл глаза. Мне было о чем подумать.
Прежде чем уйти, я зажег четыре свечи. За Венди. За Ричи. И, как всегда, за Эстреллиту Риверу.
Ну и, конечно, за Мартина Вэндерпола.
