Лоренс Блок - Грехи отцов наших
За хранение наркотиков с целью дальнейшей продажи ему влепили десятку. На четвертом году заключения он прогневил какого-то авторитета и был задушен во сне.
— О Господи! — снова выдохнула Трина.
— Вот и возникает вопрос: имели ли мы право прищучить его таким образом? Перед нами стояла дилемма: либо поступить так, как мы поступили, либо действительно утопить в Гудзоне. Не могли же мы допустить, чтобы он и дальше разгуливал на свободе и продолжал безнаказанно убивать! Мы выступили в роли суда присяжных. И сейчас я спрашиваю себя: где лежит та черта, через которую уже нельзя переступить?
Немного позже Трина объявила, что пора ложиться спать.
— Да, конечно, что-то я разговорился. Пойду-ка я домой.
— Может, хочешь остаться?..
…Нам было очень хорошо; на какое-то время отступили все проблемы, остались только Трина и я — на всем белом свете.
Трина сказала, что утром с удовольствием приготовит для меня кофе и вкусный завтрак.
— Спасибо.
— Мэт, — сонно проговорила Трина через несколько минут. — Хочу спросить тебя об этой истории. Ну, с Раддлом. Можно?
— Угу.
— Почему ты о ней вспомнил?
Причина, конечно, была, но я не стал ничего объяснять. Так же, как и Кэйлу Хэннифорду. Потому что мне еще предстояло кое-что предпринять.
— Оба дела имеют много общего. Изнасилование и убитые девушки, место преступления — тот же Виллидж…
В ответ она что-то невнятно пробормотала. Убедившись, что она крепко заснула, я потихоньку выбрался из кровати и, стараясь не производить шума, оделся. Через десять минут я уже был в своем номере. И едва коснулся головой подушки, немедленно погрузился в глубокий сон.
Глава пятнадцатая
Служба была в самом разгаре. Чтобы не привлекать к себе внимания, я тихо скользнул на заднюю скамью, взял с подставки книгу в черной обложке и нашел нужное место.
Сегодня он показался мне намного выше, чем в прошлую встречу, — может быть, потому, что стоял на кафедре. Властным, громким голосом он читал из Библии:
— «И изрек Бог все слова сии, говоря: Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства.
Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.
Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли.
Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господъ, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои».
Во внутреннем помещении церкви, способном вместить человек триста, не меньше, находилось около восьмидесяти прихожан. Большинство — моего возраста или чуть постарше, и лишь некоторые пришли с детьми. Так или иначе, все присутствующие внимали суровому голосу священника с должным благоговением.
— «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе».
Возможно, сегодня на службу собралось больше народу, чем обычно: ведь их приходский священник только что перенес огромную личную трагедию. Так как со времени случившегося никаких служб не проводилось, сейчас они впервые могли лицезреть его. Что привело их сюда? Любопытство? Сочувствие к горю отца? И что удержало дома остальных прихожан? Холодная, промозглая погода?
— «Не убий».
До чего же все-таки заповеди Божьи определенны! Как спорить с такой очевидной истиной?
— «Не прелюбодействуй… Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».
Я растер пальцами виски, чтобы прогнать начинающуюся головную боль и сосредоточиться. Интересно, он меня видит? Да нет же! Куда ему — в очках с такой сильной диоптрией! К тому же я сижу в самом последнем ряду, да еще сбоку.
— «Иисус сказал ему: „Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим“. Сия есть первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобная ей: „Возлюби ближнего твоего, как самого себя“; На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».
Мы поднялись и хором запели псалом.
Служба продолжалась более часа. Ближе к концу Вэндерпол цитировал Исайю из Ветхого Завета и Марка из Нового. Потом мы снова пели псалмы и повторяли молитвы, вслед за чем служки стали собирать пожертвования. Я положил на блюдо пять долларов.
Проповедь свою, как и обещалось заранее, Вэндерпол посвятил благим намерениям и дороге в ад. Я не вслушивался в его слова, потому что снова предался размышлениям на главную тему, которая так мучила меня в последнее время и о которой я говорил вчера Трине.
Лишь краем уха я слышал слова Вэндерпола о том, что все благие намерения человека тщетны, если преследуют богопротивные цели.
Когда он закончил, мы поднялись со своих мест, он простер над нами руки, и широкие рукава облачения взмыли, как крылья огромной, невиданной птицы. Громким голосом, отдающимся под сводами церкви, он благословил свою паству на добрые дела.
У выхода люди выстроились в очередь, чтобы пожать священнику руку и обменяться парой слов. Я встал в самый конец. Увидев меня, Вэндерпол растерянно замигал. Лицо было ему знакомо, но вот кто я такой?
Наконец он вспомнил.
— О, это вы, мистер Скаддер! Вот уж никак не ожидал увидеть вас на службе!
— Должен сказать, я получил большое наслаждение.
— Рад, что вам понравилось. Я думал, что больше никогда вас не увижу. Воистину прекрасно, что наша случайная встреча так сильно на вас подействовала, что привела вас в обитель Господа. Правильно сказано, что пути Его неисповедимы. Вы не находите?
— Совершенно с вами согласен.
— Знаете, ваше появление натолкнуло меня на тему очередной проповеди. Буду говорить о том, как несчастие ближнего приводит к осознанию Бога…
— Мне бы хотелось побеседовать с вами, отец Вэндерпол. Наедине.
— Да, я понимаю, — сказал он, покосившись на снующих у алтаря служек. — Сегодня, правда, я очень занят… У вас, вероятно, возникло множество вопросов, связанных с услышанной проповедью, и, безусловно, на эти вопросы, которые переполняют вас, нужны немедленные ответы, но…
— Я не собираюсь задавать вам вопросы на религиозные темы.
— Вот как?
— Да. — Я решительно кивнул. — Речь идет о вашем сыне и Венди Хэннифорд.
— Все, что мне было известно, я вам рассказал.
— Боюсь, на сей раз мне придется кое о чем вам рассказать. Поэтому настаиваю, чтобы разговор состоялся немедленно и наедине.
Вэндерпол уставился на меня пристальным взглядом из-за своих очков. Было любопытно наблюдать за игрой эмоций, сменяющих одна другую, на его лице. Пауза затянулась. Наконец он кивнул и произнес:
— Хорошо. Сейчас мне надо кое-что сделать. Прошу вас немного подождать.
Отсутствовал он минут десять, а когда вернулся, дружески подхватил меня под руку и через заднюю дверь провел в свой дом, в тот самый кабинет, где мы беседовали в прошлый раз.
— После утренней службы я всегда пью кофе. Не желаете присоединиться?
— Нет, благодарю.
Он ненадолго вышел и появился с чашкой кофе в руках.
— Итак, мистер Скаддер, — намеренно легким тоном, скрывающим напряженность, сказал он, усаживаясь в кресло напротив меня, — я вас слушаю.
— Мне понравилась сегодняшняя служба, — неторопливо начал я.
— Да, вы уже говорили, и я очень рад этому. Однако я не совсем понимаю…
— Знаете ли, я ожидал, что вы будете читать совсем другие отрывки из Ветхого Завета.
— Согласен, Исход и книга пророка Исайи достаточно сложны для понимания. Исайя был великим поэтом, обладал даром предвидения. Если вас заинтересовало существо вопроса, могу порекомендовать исключительные комментарии…
— Когда я шел сегодня в церковь, то думал услышать цитаты из Бытия.
— Книгу Бытия я читаю с паствой на Троицу, так что приходите. А… почему вы вспомнили именно Бытие?
— Не всю Книгу Моисееву, конечно; вполне определенную часть.
— Какую же?
— Двадцать вторую главу.
Он прикрыл глаза и сдвинул брови, стараясь вспомнить, потом посмотрел на меня и виновато пожал плечами.
— С годами у меня стала слабеть память. Одну минуту, сейчас возьму Библию.
Остановив его жестом, я торжественно произнес:
— «И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама, и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе».
— Да, конечно, искушение Авраама. Теперь вспомнил: «Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения…» Превосходный отрывок! — Вэндерпол внимательно посмотрел в мои глаза. — Поразительно, мистер Скаддер, что вы так хорошо знаете Писание.
