Владислав Виноградов - Налог на убийство (сборник)
И более того – новую открытую со всех сторон демократическую Россию, уверенно идущую по пути рыночных реформ.
Первый раз Альбина Павловна в одиночку прикончила бутыль черносмородиновой наливки, когда доброжелательные коллеги показали доценту Стерлиговой эту фотографию ее дочки на заставке настенного календаря. Второй раз подобное приключилось при известии, что Людмила родила Кирюху, причем на роль отца выставили свои кандидатуры три соискателя.
Мандатная комиссия в лице юной матери не утвердила ни одного. Основание: все мужики – козлы.
И в третий раз она круто изменила свою жизнь. Пока Кирилл под приглядом бабушки вырастал из памперсов, Людмила окончила финансовый колледж. Там Стерлигова не была лучшей студенткой, и в Стена-банк попала благодаря старому, трехгодичной еще давности календарю, где блистала во всей красе. Девушка с заставки так запала в душу председателю экзаменационной комиссии, что тот сразу узнал в скромной студентке бравую воительницу в кепке-афганке.
Почетным председателем экзаменационной комиссии колледжа был в тот раз председатель правления Стена-банка Юрий Германович Безверхий…
Впервые Людмила закрутила роман с Большими Деньгами! С очень большими, которым нипочем устлать пол в спальне лепестками роз (их пряный аромат не давал уснуть всю ночь), на Рождество слетать в Париж, а уик энд проводить в бухтах скалистого острова Лансероте, где вода такая прозрачная, что видны дно, каждая ракушечка и морской конек.
Начало связи операционистки с председателем правления банка ознаменовала двухкомнатная квартира с видом на речной порт. Финал – бриллиантовые сережки.
А потом Людмила допустила ошибку.
Ошибка была элементарной. По официальному запросу операционистка Стерлигова отправила в Управление налоговой инспекции по Саратовской области финансовые документы фирмы «Орлан». Вслед за ними через пару дней в то же неласковое учреждение пригласили саму Людмилу. Ее встретил майор Гайворонский и с места в карьер предложил негласное сотрудничество. В случае отказа Гайворонский пообещал тут же отправить руководству банка официальное представление, в котором будет указано, что операционистка Стерлигова заслала в налоговую полицию документы законопослушной конторы «Орлан». Вероятно, с той целью, чтобы злонамеренная фирма «Истлан», материалы на каковую, собственно, и запрашивались, могла спрятать концы в воду.
– Не на такую напал! – выкрикнула Людмила в запальчивости и в последующие полтора или два часа повторяла только эту фразу, держалась за нее, как за спасательный круг. Лишь на улице под охладившим разгоряченное лицо снегом всерьез осознала, что потерять работу в банке окажется для семьи настоящей трагедией. Она уже привыкла к деньгам, привыкла не задумываться, сколько упаковок йогурта взять в универсаме Кирюхе – две, три или пять.
Возвратиться к тому настырному мужику? Опоздала – надменный профиль Гайворонского мелькнул за стеклом джипа, сорвавшегося со стоянки, обрызгав Люду жидкой снежной кашицей.
Да, как и сейчас, тогда было предзимье, промозглый муторный ноябрь. После вызова прошло еще несколько дней. Пронесло? Но нет, в коридоре как бы невзначай ее встретил румяный крепыш с седым ежиком волос и пригласил на чашку чая.
Крепыш, закончивший службу подполковником милиции, имел среди подучетного контингента многозначительное прозвище Костоправ и был известен среди коллег патологической нелюбовью к черным. Но об этом Людмила узнала позднее. А тогда Петр Трофимович Костомаров представлялся ей одним из специалистов по режиму, каких она хорошо знала по военным НИИ.
Но не тут-то было! Костомаров, как и Гайворонский (у них была одна школа – достославное МВД) предложил Людмиле быть его глазами и ушами в своем подразделении, оперативно информируя по вопросам, перечень которых он ей сейчас вручит.
– Почему вы обратились ко мне? – с видом оскорбленной невинности воскликнула было Людмила, но тут же осеклась. Замолчала под насмешливым взглядом глубоко посаженных глаз Костомарова. В этих бледно-голубых выцветших глазках она прочитала, что их обладатель конкретно думает о таких, как она, легкомысленных, если не сказать больше, женщинах. Но, главное, Людмила поняла – Костомаров в считаные минуты неким таинственным образом дал ей это понять, что отказ – не пройдет.
Не примут здесь отказа, не простят.
– Почему, почему, – ворчливым, но доброжелательным тоном мудрого дядюшки-опекуна повторил Костомаров вслед за Людмилой. – Да потому, дочка, что из другого теста ты сделана, чем все твои подружки-нюшки. Любая из них, начни прессовать, сопли бы распустила и сразу на все подписалась, не глядя. А ты устояла, молодец. Заблокировала сознание одной фразой. Кто-нибудь научил, или сама дошла?
– Случайно получилось.
– И то, что не врешь, тоже хорошо.
– А можно спросить?..
– Спрашивать надо лишь в том случае, если представляешь себе несколько вариантов ответа, а лучше всего, – когда знаешь единственный правильный… Это тебе на будущее.
– Зачем тогда вообще о чем-то спрашивать? – удивилась Людмила.
– Проверить степень собственной информированности. Проверить того человека, которому задаешь вопрос. Если ответ неправильный, подумать и выяснить, зачем человек солгал.
– Целая наука.
– А ты думала! И я тебя нашим премудростям обучу. Вот, например, ты бы хотела сейчас спросить, откуда мне известно о твоем поведении в налоговой, про твой отказ, про блок-фразу, верно?
– Верно…
– А сейчас ты подумала своей хорошенькой головкой и решила, что мне об этом сказал Гайворонский. Ну тот сотрудник, который с тобой говорил.
Людмила почти испуганно вскинула глаза – она действительно так подумала.
– На самом деле это лишь один из вариантов. Есть и другие способы получать необходимую информацию.
– Но все же я…
– Не хотела бы, ты это хочешь сказать? – напористо, с неугасающей на губах жизнерадостной улыбочкой подхватил Костомаров, продолжая игру в угадывание мыслей. – Верю, дочка, верю. Я бы тоже многого не хотел делать, а – приходится! Вот, например, приходится мне сейчас тебе напомнить про эту фирмочку «Орлан», которую ты между делом сдала с потрохами. Теперь у «Орлана» могут проблемы возникнуть.
– Какие проблемы? – дернула плечиком Людмила. – Я сразу посмотрела, эта фирма финансово-хозяйственной деятельности не ведет, с налогами у них все чисто.
– Пока. Пока эта птичка сидит, не высовываясь, но рано или поздно крылышки расправит. А в налоговой-то уже на заметке. Уже в их компьютер попала – Гайворонский эту «пустышку» себе как проверку отметил.
– Ну и что, у них все в компьютере! – не сдавалась Людмила. – И даже лучше, что проверка отмечена, – теперь долго никто трогать не станет!
– Ну, ты уж Гайворонского совсем-то за фуфло не держи! Он, как и я, первым делом «пробил», кто в этом «Орлане» директором и учредителем. Оказалось, одно лицо, да и тот, понимаешь, упырь!
– Сказки мне не рассказывайте, ладно? У меня даже Кирюха в вампиров не верит. Бабушка у нас прогрессивная.
– Ершится после будешь. А мы, значит, рождены, чтоб сказку сделать былью. Вот и гражданин Коровяк был такой, наш директор-учредитель, а заодно и главный бухгалтер, 1925 года рождения.
– Столько не живут!
– Правильно, – согласился Костомаров. – Этот Коровяк, мир праху его, уже восемь лет как на Грушинском кладбище прописан. А кто способен восстать из мертвых, чтобы учредить фирму? Только вурдалак, вампир, упырь, не к ночи будь помянуты! Теперь соображаешь? Конторка эта не для простых дел открыта, раз во главе ее покойник! А мы не обеспечили банковскую тайну! И мне еще тебя прикрывать придется, когда выяснится, что за этим «Орланом» на самом деле крутые какие-нибудь ребятишки стоят!
Людмила охнула – она догадалась, кто учредил эту проклятую контору! Орлан – любимая птица Всадника Без Головы. Но говорить об этом не стала, а просто молча опустила голову.
– Ну вот и отлично, – удовлетворенно сказал Петр Трофимович Костомаров. – Я, признаюсь, опасался, что ты мне про Безверхого начнешь вкручивать, какая у тебя с ним любовь и дружба на интимной основе… Хорошо, что не стала. Наш Всадник без головы теперь на другой лошадке скачет, и единственный твой друг в крысятнике Стена-банка – это я.
Петр Трофимович потер руки, поросшие короткими рыжими волосками – в молодости он еще и рыжей шевелюрой обладал, удачливый опер по прозвищу Костоправ, – и неожиданно рассмеялся:
– Можешь, дочка, порадоваться вместе со мной. У Гайворонского, того самого опера из финансовой разведки, сейчас из-за тебя большие проблемы. Срыв вербовки! Раньше это считалось ЧП, да и сегодня по головке не погладят!
Но Людмиле было не до смеха. В тот момент она поняла, что в отличие от Гайворонского у Костомарова – вербовка не сорвалась…
После этой беседы было много других. Костоправ, надо честно признать, не жалел сил и времени на агента Дочка. Никакое знание не бывает бесполезным. И теперь уже Дочка готовилась использовать полученную психологическую закалку, чтобы вырваться из сетей Костоправа.
