Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

– Кто-нибудь, пожалуйста, помогите, мне больно!

Меня целиком охватила паника. Я хотел только одного – чтобы мне помогли. Я корчился на земле, стиснув зубы и изо всех сил стараясь перетерпеть боль.

– Кто-нибудь, кто-нибудь, мне больно, больно! – продолжал кричать я, лежа на земле. Мне даже не приходило в голову встать. От страшной боли мою голову словно разрывало на куски.

– Сэнсэй! – услышал я откуда-то девичий голос. Краешком мозга я подумал: «Слава богу, я спасен».

– Что это вы тут лежите?

Она говорила невероятно спокойно. У меня закружилась голова.

– Больно! Кажется, я сломал кость! Доктора, доктора! – кричал я.

– Господин Исиока, вы серьезно или шутите? – спросила Сатоми.

Я смотрел на босые ноги Сатоми, которая сошла на газон прямо в домашних тапочках и подбежала ко мне.

– Я не шучу, мне действительно больно! – прокричал я.

– Как вы смогли сломать кость?

– Потом об этом, сейчас вызови «Скорую».

– В этой деревне никакой «Скорой», кажется, нет. Лучше поедем к доктору Инубо. Я сейчас вызову такси. Пожалуйста, подождите, хорошо?

– Ладно.

У меня не было другого выбора. Я хотел, чтобы меня как можно скорее спасли из этого ада. Лежа на земле, я стиснул зубы и смотрел на спину Сатоми, которая побежала обратно в «Рюбикан» к телефону.

2

Я пролежал примерно два часа на кровати в углу смотрового кабинета клиники Инубо. За это время солнце за окном окончательно село, и в больничной палате стало кромешно темно. Несмотря на то что я не ел ни днем, ни вечером, голода почему-то совсем не чувствовалось. Доктор, видимо, ужинал с семьей в глубине дома, и в кабинет долетали детские возгласы и голоса из телевизора.

Сатоми отвезла меня на такси и помогла дойти до кабинета врача, а затем быстро ушла, сказав, что ей нужно приготовить ужин. Поездка в тряском такси и бесконечное ожидание на кровати в приемной доставили мне ужасные страдания из-за непрекращающейся боли. Любой, самый незначительный толчок вызывал в моей левой руке такую сильную боль, что мне казалось, будто мое тело разорвется на две части. Честно говоря, дожив до этого возраста, я никогда ничего себе не ломал. И не только не ломал. Я никогда не болел ничем серьезным и не переносил хирургических операций. За всю жизнь я лишь раз попал в автомобильную аварию и несколько дней провел в больнице.

Пережив шок от неожиданного перелома руки и впервые в жизни почувствовав, как это больно – сломать кость, я оказался в состоянии полной паники. Даже оказавшись у врача, я некоторое время не мог взглянуть на свою руку. Все из-за того, что я серьезно испугался, думая, что раз мне так больно, значит, дело дрянь, и что рука может оторваться и упасть на пол.

Но сейчас мне было совсем не больно. Сильная боль, из-за которой я думал, что мне оторвет руку, продолжалась максимум минут тридцать. Врач вместе с медсестрой сделал мне укол обезболивающего, сделал рентген и наложил гипс. Потом он сказал мне немного отдохнуть и пошел поесть.

Но я думаю, они уже забыли, что я здесь. Медсестра, похоже, ушла домой, а врач никак не возвращался. Сейчас, когда боль утихла, мне стало немного стыдно за себя из-за того, что я запаниковал, когда рука так болела. Доктор, возможно, предположил, что пациент заснул, но даже в темноте я продолжал думать. Я был настолько поглощен размышлениями, что упал с каменной лестницы, поэтому было вполне естественно, что я продолжил думать с того же места, как только боль в руке исчезла.

К собственному удивлению, я стал замечать некоторые вещи. Это касалось тайны дракона, стоящего во дворе. В момент, когда я сломал руку, эта правда открылась мне, причинив боль. Меня удивило, что человек с моим уровнем интеллекта смог заметить такой факт. Я был более чем удивлен. Но неужели взамен я должен был испытать определенную степень физической боли и получить травму?

Однако одних замеченных фактов было недостаточно. Даже заметив что-то, невозможно подтвердить замеченное, не проведя эксперимент.

Это еще ничего не доказывало. Так что мне было над чем подумать. Из моих рассуждений получалось, что преступником должна быть Кику Инубо. Из всех причастных к этой истории людей никто с такой силой не может стремиться искоренить кровь Муцуо Тои, как она.

Однако эта Кику, как назло, ничего не видит. Она не в состоянии стрелять из ружья. Конечно, можно стрелять вслепую, но прицелиться и выстрелить у нее нет никакой возможности. Более того, существует еще одна проблема с версией о том, что преступником является Кику Инубо. Даже после ее смерти Митико и ее ребенок продолжали подвергаться преследованиям, не прекратились и странные манипуляции с трупами. Как это объяснить? И еще, почему пришлось убить саму Кику? Я был совершенно не в состоянии объяснить этот момент.

Однако нет никаких сомнений в том, что Кику Инубо причастна к значительной части этой серии инцидентов. Несмотря на мои ограниченные способности, я посчитал, что разгадал примерно одну пятую или одну четверть загадок.

Доктор, наконец, вернулся. Он включил свет в смотровой комнате. Это был молодой врач, около 30 лет. Он сказал мне, что перелом был простым и не затронул суставы, поэтому мне не о чем беспокоиться, и что он заживет в течение месяца. Теперь я мог идти домой, но поскольку до «Рюгатэя» было далеко, и я беспокоился, что будет тяжело идти с больной левой рукой, я попросил вызвать такси.

Я вернулся в «Рюгатэй» с загипсованной рукой, висящей на шейной повязке. Я чувствовал себя несчастным из-за этого нелепого, как мне казалось, вида. Хотя я знал, что мне нужно пойти в большой зал, чтобы поесть, я чувствовал усталость во всем теле, в голове был сильный туман, поэтому решил сначала немного отдохнуть в своей комнате, а потом уже идти ужинать. Не хотелось всем объяснять, откуда взялся гипс. Когда я вошел в комнату и посмотрел на часы, была уже половина девятого.

В этом возрасте мне надоело каждый день раскладывать и складывать футон, поэтому в течение многих лет я просто держу его постоянно уложенным на место. В «Рюгатэе» с его непрекращающимися трагедиями некому было меня за это винить, как не было и горничной, которая убирала бы мой футон в шкаф, а вечером снова его доставала оттуда и раскладывала. Вернувшись измученный в «Макиэ-но-ма», я, не зажигая света, рухнул на футон. Из-за этого гипс стукнул меня по груди, чуть не сломав ребра. Я думал, что отдохну так минут пять, а потом пойду в «Рюбикан» и попрошу чего-нибудь поесть.

Сразу после этого я, видимо, уснул. Если подумать, это было странно. У меня не было ни малейшего желания спать, и я не помню, чтобы чувствовал сонливость. Возможно, я просто устал, или в составе обезболивающего, которое мне укололи в больнице, было еще и снотворное? Или, возможно, потому, что я уже долго тут жил и стал воспринимать комнату «Макиэ-но-ма» в «Рютэйкане» как собственный дом, я расслабился, как в своей квартире, и, сетуя на тяжесть загипсованной левой руки, заснул, даже не накрываясь одеялом.

Внезапно я услышал глухой стук. Затем со всех сторон послышались скрипы. От неожиданности я сел на постели. Я почувствовал тяжесть в груди и какую-то безнадежность, как будто меня сбили с ног.

Это было землетрясение. И довольно сильное. Мне показалось, что на меня упал столб, но это был всего лишь гипс на моей левой руке.

Тряска быстро прекратилась. Я обнаружил, что сижу на футоне. Так, сидя, я снова стал думать. Как долго я сейчас спал? В комнате было темно. Это было понятно, ведь я заснул, даже не включив света.

Лежа неподвижно на футоне, я услышал звук текущей воды. Что бы это могло быть? Пока я прислушивался, звук воды, казалось, становился все громче и громче.

Я думал, что это от воды, текущей по деревянному желобу снаружи, но он был какой-то странный. Течение по желобу слышалось постоянно, и я не помнил, чтобы до сих пор оно привлекало к себе мое внимание. Тот звук был слишком слабым. Но сегодняшний звук меня почему-то беспокоил. Он был немного не таким, как раньше. Прежде всего, он был громче. И еще мне показалось, что вокруг меня начал разноситься слабый приятный запах.