Наследие (СИ) - Моен Джой

У нее ушло около получаса на относительно светский разговор, к которому она не была расположена, но все-таки сохраняла терпение в надежде на правду. Когда поток порой бессвязных слов в трубке угас, Элисон непроизвольно зажмурилась и задала волнующий ее вопрос:

– Ты не знаешь, что случилось с Ванессой и Лайлой Остелл? Почему они умерли в один день?

Мужчина молчал, и Элисон слышала, как бьется ее сердце, сливаясь с глухим тиканьем часов. Когда она уже собиралась повторить свой вопрос, мужчина сердито выкрикнул:

– Не желаю ничего знать про этих девчонок Гренхолм! Чертова кровь, передающая проклятье с молоком матери! Не смей даже напоминать мне об этом!

Судя по шуршанию в трубке Элиотт уже собирался разъединится, и Элисон, боясь потерять последнюю возможность, закричала в трубку:

– Но я тоже девчонка Гренхолм! Хочешь ты того или нет, но обязан ответить!

– Зачем ты ворошишь прошлое, девочка? – сердито спросил мужчина после очередной долгой паузы.

– Да потому что я не хочу быть как ты, Элиотт Мартин! Не хочу потерять дочь и не хочу умереть сама, – выпалила Элисон и заплакала, не в силах взять себя в руки. – Ты не слышал, что Софию Бондар убили? Из проклятых девчонок в живых остались только мы с Мелоди. И мы в Уотертоне, в нашем доме, возможно в лапах таинственного безумца, который только и ждет подходящего момента. Я пытаюсь выжить, Элиотт! И ради всего святого, ты обязан мне помочь!

– Ничего нам уже не поможет, – раздалось едва различимое бормотание в трубке.

Но после спокойный старческий голос заговорил вполне ясно, словно мольбы Элисон были услышаны. Элиотт Мартин рассказал все, что знал, и с каждым следующим словом по телу женщины пробегала новая волна мурашек. Ванессу и Лайлу Остелл, уже остывшими, принятыми в объятия вечного покоя, нашел Энзо, отец Элисон, ни разу в последствии не обмолвившийся ни словом про эту трагедию в присутствии жены и детей. На его долю выпало серьезное испытание – в одночасье остаться в двадцать лет без семьи, со страшной болью в сердце.

Его мать, Лайла, умерла от удара камнем по голове, возможно даже не успев вскрикнуть и понять, что это последние минуты ее жизни. Ванесса же напротив смотрела убийце прямо в глаза, перед тем как он пронзил ее грудь чем-то похожим на большой нож. Впервые уединенность, отдаленность поместья Гренхолм от остальной деревни сыграла с ними злую шутку – убийца так и не был найден, даже спустя время никто не понял, что случилось в тот день.

– В добавок ко всему пропал брат Лайлы, – сухо сказал Элиотт. – Не было ни тела, ни его самого. Помню, Энзо собирал жителей Уотертона, но поиски результатов не принесли.

– Ты говоришь про отца Ливии, твоей жены? – решила уточнить Элисон, сама не понимая зачем, но вздрогнула от ответа.

– Про Нолана то? Не-ет. Этот конечно тоже не сильно пережил Лайлу, но умер от разрыва сердца. Другой брат, – пытался втолковать мужчина. – Он жил с ними в поместье, как же его звали? Август? Да, точно! Август Гренхолм.

– Август Гренхолм? – удивленно повторила Элисон. – Значит у Лайлы было два брата? Ах, Элиотт, если бы вы, старшее поколение, рассказывали чуть больше о семье, возможно получилось бы остановить убийцу раньше!

– Остановить? Глупости, – хохотнул мужчина, но смех быстро сменился кашлем. – В любом случае, если ты думаешь, что убийца пришел за тобой из прошлого, то приезжай посмотреть на меня. У меня артрит, девочка, больные суставы, мысли путаются. Порой мне сложно чашку поднять, убегать от полиции человек в таком возрасте не в состоянии.

Поблагодарив дядю за все, Элисон наспех вытерла полотенцем мокрые дорожки слез на щеках и намеривалась подняться к себе, чтобы смыть косметику и снять наконец платье, но в коридоре столкнулась с Мелоди. Девушка стояла к ней спиной, обернулась на звук шагов и, хмыкнув, демонстративно заперла дверь на все засовы, сообщив матери, что день был просто отличным.

Разум Элисон буквально кипел от информации, поведанной Элиоттом, но обрушить это на дочь, впервые за долгое время способную улыбаться, веселиться и открыться кому-то, не связанному с ней родством, женщина не могла. Она с тоской подумала, что тайны и недомолвки в состоянии однажды их погубить, но все же решила отложить этот разговор до завтра.

– Хорошо провела время, милая? – ласково спросила Элисон, в надежде, что полумрак прихожей скроет следы недавних слез.

– Мне нужно срочно переодеться! – воскликнула девушка.

– Брось, это платье тебе так идет, ты была самой красивой девушкой на ярмарке. К тому же, Аарон не сводил с тебя глаз...

– Это не он прислал мне платье! – выпалила Мелоди и закрыла лицо руками. – Не он, понимаешь? А что если это сделал убийца? Насмехается над нами, наряжает меня словно куклу, играет в свои игры и злорадствует, что я так легко попалась на удочку!

Преодолев разделяющее их расстояние за мгновение, Элисон обняла дочь, прижала к себе и нежно погладила по голове. Ей хотелось заверить Мелоди в том, что все будет хорошо, что они в безопасности, и кто бы не прислал платье, вряд ли он желает им вреда. Но вместо слов, пропитанных ложью, с губ сорвалось искреннее «Мне так жаль».

– Не знаю, чего мне хочется больше, уехать отсюда или найти этого придурка и посмотреть ему в глаза, – зло прошептала Мелоди.

– Ловить его не наша задача. Пообещай мне, что не будешь ни во что ввязываться.

Женщина обхватила лицо дочери ладонями, осторожно провела пальцами по щеке, стирая одинокую слезу и поцеловала Мелоди в лоб. Пожелав дочери спокойной ночи, женщина уже начала подниматься по лестнице, когда телефон в ее руке ожил, посылая сигнал о полученном сообщении. Вздрогнув, Элисон остановилась, прочитала новости от Майка, друга-гения, ставшего единственной связью с внешним миром, повернулась к дочери.

– Тебе знакомо имя Эжени Бушар?

– Нет, – нахмурилась Мелоди. – А должно?

– Помнишь я рассказывала тебе про меч? Майк пробил его по базам и нашел единственное совпадение. Его изготовила Эжени Бушар, и, судя по всему, с возрастом я не ошиблась. И по поводу тех цифр, что мы нашли в шкатулке. Наш компьютерный друг уверен, что это криптограмма, но, чтобы ее расшифровать, нужна конкретная книга. Он проверил Библии, но совпадений не нашел. Нет идей?

– Не такой уж гений этот твой компьютерный друг, – хмыкнула Мелоди. – Толку от него не больше чем от Густава. Ты отвратительно выбираешь мужиков.

– Это я поняла еще давно, будучи замужем за твоим отцом, – парировала Элисон. – Так что по поводу книги?

– Откуда мне знать! Вспомни, может ты читала что-то с родителями, или какая-то книга передавалась из поколения в поколение... Ты вообще читала в детстве?

– Очень смешно, – улыбнулась Элисон. – Очередная загадка, думать о которой прямо сейчас я уже не в силах.

– Расскажешь Густаву о том, что узнала?

– Да, конечно, – нахмурившись, ответила Элисон. – Но на сегодня хватит, пора спать.

Однако рухнуть на кровать и наконец завершить этот долгий день ей было не суждено. Стоило только женщинам подняться на второй этаж, как раздался довольно громкий и нетерпеливый стук в дверь. Вздрогнув, Элисон замерла и нащупала в кармане телефон, размышляя не позвонить ли Густаву, но все же решила повременить и пошла обратно в прихожую.

– Иди спать, я разберусь, – стараясь, чтобы ее голос не выдавал волнения, сказала Элисон.

– А что, если... – начала говорить Мелоди, но женщина ее перебила.

– На этот случай на панели возле двери есть тревожная кнопка, а ты сможешь позвонить в участок, – Элисон выдавила улыбку. – Уверена, что это не убийца. Даже в плохих детективах маньяки, потеряв терпение, не стучат в дом к жертвам, которых выслеживают.

– Но к Софии очевидно стучал, – буркнула Мелоди и сложила руки на груди, давая понять, что не сдвинется с места, пока не увидит кто стоит за дверью.

Женщине оставалось лишь покачать головой, тратить время на бесполезные споры не имело смысла. Перед тем как открыть дверь, Элисон выглянула в одно из окон и удивленно вскинула брови. На пороге их дома стоял Деклан Альтман. Он прислонился к дверному косяку и едва не сшиб женщину с ног, потеряв равновесие. Все говорило о том, что после расставания с Элисон он не остановился в употреблении местного вина или чего покрепче, тем поразительнее было то, что он смог добраться до поместья Гренхолм. На подъездной дорожке стоял заведенный автомобиль, и женщина облегченно выдохнула, заметив на водительском сидении темный силуэт.