Наследие (СИ) - Моен Джой
Мелоди не совсем поняла, о чем был задан последний вопрос парня, но вместо ответа, положила ладонь на его скулу и притянула к себе, запечатлевая невесомый поцелуй. Аарон смотрел в темно-синие глаза девушки, на мягкие, раскрытые для продолжения губы и, вложив все отчаяние и желание, испытываемые в данный миг, углубил поцелуй, сплетая их языки. Когда дыхания перестало хватать, парень прижался ко лбу Мелоди своим и прошептал:
- Ты же знаешь наши истории. Мне кажется, я сошел с ума тотчас, как только тебя увидел, но спешить мне совсем не хочется, чтобы это не закончилось так же, как у предыдущих Дейли.
Нутро девушки, казалось, заполонили бабочки, они трепыхались, бились крыльями о плоть, требуя свободы. Вот что такое – по-настоящему влюбиться, это чувство возникает внезапно, выбивая из легких весь воздух, словно яд проникает внутрь, поражая все органы разом. Когда они подъехали к особняку, Аарон уже не казался таким печальным, но в его глазах еще мелькал огонек неуверенности и страха за будущее. На прощание Мелоди не сдержалась, вновь подарив парню чувственный поцелуй и, выйдя из машины, остановилась у его приоткрытого окна.
- Совсем забыла сказать тебе спасибо за платье. Это очень мило, что ты подобрал наши наряды так, словно мы пара, опоздавшая на собственный выпускной.
Аарон рассмеялся, положив ладони на руль.
- Я не присылал тебе платье и сам удивился, когда увидел. Хотел бы я быть настольно милым, но я надел сохранившийся костюм Колтона, другого у меня нет, так что я тщательно забочусь о его состоянии и решил, что ты сделала то же самое, порывшись в шкафах особняка. Похоже, помимо меня, в Уотертоне у тебя появился еще один фанат, но я так просто не сдамся!
Мелоди выдавила улыбку, но весело ей совсем не было. Что, если убийца разыгрывает очередной спектакль, а она, как полная дура, не подумав, согласилась сыграть в нем сцену? Возможно, это платье Ванессы, и убийца точно знал, в чем пойдет Аарон. Но если Колтон мертв, то кто еще может сыграть с ними злую шутку, в которой смешно лишь одному человеку?
Дрожжевая лепешка в виде хвоста древогрызущего животного, обжаренная во фритюре. Сверху она дополняется сладкими пастами, десертным сыром, кондитерскими посыпками, зефирками, мармеладом.
Хитрый койот (Вайл И. Койот, англ. Wile E. Coyote) и Дорожный бегун (англ. The Road Runner) — два персонажа одноимённой серии короткометражных мультфильмов в духе «Ну, погоди!».
«Sucker» — песня американской поп-рок группы Jonas Brothers.
Ледяное вино — дорогое коллекционное десертное вино с густым букетом, изготовляемое из винограда, замороженного на лозе.
Авторский перевод песни «Perfect» — Ed Sheeran.
«Скорбь Сатаны» — мистический декадентский роман английской писательницы Марии Корелли, опубликованный в 1895 году.
Глава 23. Элисон Гамильтон.
Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.
Давно на душе Элисон Гамильтон не было так спокойно как в этот теплый осенний денек. Она от души повеселилась на ярмарке, забыв не только о времени, но и о грозившей им с дочерью опасности. Действительно, кто станет нападать на них на глазах у всех деревни? Разве что безумец, как бы абсурдно это не звучало. И все же у убийцы, кем бы он ни был, был другой подход – инсценировки, уединенность, скрытность. Он умел действовать так, чтобы никто и не заподозрил состав преступления, и исключением являлась только смерть Софии. Так почему же он вышел из тени?
Все эти мысли крутились в голове у Элисон, не переставая, денно и нощно. Она искала ответы, перебирая события прошлого и настоящего, пытаясь найти что-то, что они упустили, но все безуспешно. Однако стоило ей только ступить в окруженную смехом, весельем и беззаботностью толпу, как напряжение и страх растворились, отступив перед всеобщим возбуждением. Вдобавок ко всему женщина безмерно гордилась дочерью, блиставшей в легком шифоновом платье под руку с молодым сержантом. Может эти юные создания и отказывались признаваться в собственных чувствах, но зоркий материнский взгляд безошибочно угадывал искорки в воздухе между ними.
После нескольких бокалов местного ледяного вина Элисон осмелилась настолько, что пригласила на танец своего школьного приятеля. Деклан Альтман сильно изменился за последние тридцать лет, от долговязого мальчишки с торчащими в разные стороны непослушными русыми волосами остался только искренний заразительный смех, благодаря которому они когда-то и подружились. Сейчас перед Элисон стоял высокий статный мужчина в костюме, мало чем уступающем ее по стоимости, и она ни за что не узнала бы его, не пожелай он сам напомнить о себе. И все же Деклан с радостью закружил ее, крепко, но бережно держа в объятьях и без умолку рассказывая обо всем, что случилось в деревне за время ее отсутствия. Должно быть именно этого ей и не хватало в последние несколько дней – радушия местного жителя и доброй улыбки старинного друга.
Прервав затянувшийся рассказ о незнакомых ей людях, Элисон спросила Деклана о семье, не только из вежливости, но и из-за былой привязанности. Женщина помнила, как его отец, местный и единственный во всей округе врач, бережно обрабатывал ей разбитые коленки и тихим спокойным голосом рассказывал истории, настолько увлекательно, что любой укол проходил незаметно. Оказалось, что мистер Альтман уже давно не практикует, передав бразды семейного дела старшему сыну, Деклану. Упомянув это, мужчина расцвел довольной улыбкой и оправил пиджак, явно намекая, что дела идут хорошо. В ее клатч тут же опустилась визитная карточка, сопровождаемая обещаниями ответить по первому звонку и помочь чем бы то ни было, вызвав у Элисон смех от того, сколько мужчин в Уотертоне обещали ее защитить.
– Ты же знаешь, что была любимой пациенткой моего отца? – спросил Деклан, вручая Элисон очередной бокал вина. – Он часто переживал, что все получилось именно так, говорил, что после вашего отъезда в Уотертоне не осталось ни одного приличного Гренхолма, отстаивающего честь семьи.
– Глупости! Мартины были хорошими людьми! – воскликнула захмелевшая Элисон, пододвигаясь к мужчине ближе, чем следовало. – Но ведь неважно какие поступки мы совершаем и как выглядим в глазах окружающих, это не гарантирует нам счастье и процветание. С Элиоттом жизнь сыграла шутку пострашнее, чем с моими родителями, сложно улыбаться, если потерял жену и дочь и остался в одиночестве.
– Я лишь передаю тебе слова отца и деда, не мне судить о тех, кого я практически не помню, – развел руками Деклан. – Дедуля тоже до последнего сокрушался, что такая семья как ваша могла бы обойтись и меньшими бедами. Помню он часто упоминал, что все не задалось с самого начала, даже шутил, что переехал в Уотертон только чтобы сократить расходы на дорогу из-за постоянных вызовов Андре и Октавии.
Хмель развеялся так же быстро, как и ударил в голову, упоминание прадедушки и прабабушки встряхнуло Элисон и заставило напрячься. Их имена в семейной истории произносили исключительно в назидание непослушным детям и только с благоговейным придыханием. Каждый Гренхолм с материнским молоком впитывал уважение к предкам, заложившим основы их положения в деревне и построившим поместье, но ни о какой болезни, требующей постоянного наблюдения врача, кого-то из членов семьи не было сказано ни слова.
И все же причин усомниться в словах собеседника у Элисон не было. Семья Альтманов, по сей день выполняющая роль единственной врачебной помощи в округе, все же не принадлежала к числу «образующих Уотертон», как Дейли и Гренхолмы. Дедушка Деклана родился и вырос в Пинчер-Крик и переехал в деревню, но истинных причин этому Элисон не знала.
