Чарльз Вильямс - Частный детектив. Выпуск 1
— Я знаю, что ты имел в виду, — сказала Розетта, — я тоже об этом тогда подумала, но боялась сказать тебе, чтобы ты не решил, будто я ненормальная.
— О, у меня тоже были такие мысли. Было около десяти минут одиннадцатого, когда я понял, что больше не могу сидеть просто так. Я бросил карты на стол и сказал Розетте: “Послушай, давай выпьем чего–нибудь, включим все лампы в холле — или сделаем что–нибудь еще!” Я хотел позвонить Энни, но вспомнил, что по субботам у нее выходной…
— Энни? Это служанка? Да, я забыл про нее. Дальше, пожалуйста.
— Итак, я пошел к двери, но она оказалась запертой снаружи. Именно так! Представьте, что у вас в спальне висит какая–нибудь картинка, и вы настолько к ней привыкли, что не замечаете ее. Однажды вы входите и чувствуете, что в комнате что–то не так. Это беспокоит вас, потому что вы никак не поймете, в чем дело. Внезапно вас осеняет, и вы видите, что картинка исчезла. Понимаете? Я почувствовал то же самое. Мне показалось, что что–то не так сразу же, как этот тип отозвался из холла, но я ничего не понимал, пока не обнаружил, что дверь заперта. Пока я, как идиот, дергал ручку, раздался выстрел.
Выстрел в закрытом помещении производит страшный грохот, так что мы услышали его очень ясно. Розетта вскрикнула…
— Неправда, этого не было! — возразила она.
— …Потом она сказала то, о чем и я думал: “Это был не Петтис. Это был ОН…”
— Вы запомнили время?
— Да. Было десять минут одиннадцатого. Я попытался выбить дверь изнутри. Вы когда–нибудь замечали, как легко ломаются двери в романах? Эти истории — сплошная выдумка. Десятки дверей вылетают там от малейшего усилия. Но попробуйте сделать это в жизни! Я чуть было не сломал себе ключицу и потому решил, что лучше вылезть в окно и войти снаружи. Там я столкнулся с вами, и остальное вы уже знаете.
Хедли постучал по записной книжке карандашом:
— Входная дверь всегда бывает открытой, мистер Мэнгэн?
— О боже! Я не знаю! Но как бы то ни было, она оказалась открытой.
— Да, она была не заперта. Вы можете что–нибудь добавить к этому, мисс Гримо?
Ее ресницы вздрогнули:
— Ничего особенного. Бойд рассказал все, как было. Но ведь вас всегда интересуют разные пустяки, даже если они не имеют отношения к делу. Возможно, это тоже не имеет отношения к делу, но я вам расскажу… Незадолго перед тем, как раздался звонок в дверь, я встала, чтобы взять сигареты со столика у окна Радио было включено, как уже сказал Бойд. Но я услышала откуда–то с улицы громкий звук — словно что–то тяжелое упало с большой высоты. Это был не обычный уличный шум. Словно человек упал.
Рэмпол ощутил беспокойство. Хедли спросил:
— Удар от упавшего тела, вы говорите? Вы выглянули, чтобы посмотреть, что это было?
— Да, но я ничего не заметила. Естественно, я только отдернула штору и выглянула из–за нее, но я могу поклясться, что улица была пустынной… — Она помолчала, потом выдохнула: — О боже!
— Да, мисс Гримо, — сказал Хедли, — все шторы были опущены, как вы верно заметили. Я специально обратил на это внимание, потому что мистер Мэнгэн запутался в них, когда прыгал из окна. Поэтому я и спросил, каким образом посетитель увидел вас в этой комнате через окно. Но, может быть, окна были не все время зашторены?
Воцарилась тишина, нарушаемая только звуками на крыше. Рэмпол бросил взгляд на доктора Фелла, который осматривал дверь. Потом Рэмпол взглянул на невозмутимого Хедли, затем на девушку.
— Он думает, что мы говорим неправду, Бойд, — сказала Розетта Гримо холодно, — лучше мы будем молчать.
Хедли улыбнулся:
— Я ничего подобного не думаю, мисс Гримо. И я скажу вам, почему. Потому что вы — единственный человек, который может нам помочь. Я даже могу рассказать вам, что произошло… Фелл!
— Да? — отозвался доктор.
— Я хочу, чтобы вы меня выслушали, — продолжал Хедли, — Совсем недавно вы имели удовольствие сообщить нам, что доверяете сведениям — совершенно невероятным, — которые сообщили нам Миллз и мадам Дюмон. Я хочу отплатить вам той же монетой. Я не только верю рассказу этих двоих, но и докажу их правдивость, объяснив эту невероятную ситуацию.
Доктор Фелл набычился и уставился на Хедли, всем своим видом показывая, что готов к схватке.
— Не всю ситуацию, конечно, — продолжал Хедли, — но этого достаточно, чтобы сузить круг подозреваемых до нескольких человек и объяснить, почему на снегу нет отпечатков.
— Ах, вот оно что! — презрительно заметил Фелл. — А я, знаете ли, надеялся, что у вас и в самом деле есть что сказать. Но это же и так очевидно.
Хедли стоило труда сохранить спокойствие.
— Человек, которого мы разыскиваем, — продолжал он, — не оставил следов на тротуаре или на ступеньках потому, что он все это время был в доме. Он все время находился здесь. Он был или — (а) — обитателем дома или же — (б), — что вероятнее, спрятался где–то здесь, использовав для этого ключ от входной двери, раньше, этим же вечером. Это объясняет все несуразности в показаниях. В нужное время преступник надел свой маскарадный костюм, вышел за дверь и позвонил в звонок. Это объясняет, почему он знал, что мисс Гримо и мистер Мэнгэн находились в гостиной, хотя шторы были закрыты — он видел, как они туда входили.
Это объясняет, почему, когда дверь захлопнулась у него перед носом и ему велели подождать снаружи, он спокойно смог войти — у него был ключ.
Доктор Фелл пробормотал что–то себе под нос и откашлялся:
— Гм-м! Но зачем преступнику было затевать все эти фокусы, даже если он и не совсем нормальный? Если он живет в доме, тогда все понятно: он хотел, чтобы посетитель выглядел человеком посторонним. Но если он и впрямь пришел со стороны, зачем ему был нужен этот риск — прятаться в доме задолго до того, как все случилось? Почему не пойти сразу и не сделать свое дело?
— Во–первых, — ответил Хедли, загибая палец, — он должен был узнать, где находятся люди, чтобы они не смогли ему помешать. Во–вторых, что еще важнее, он хотел окончательно подготовить свой трюк с исчезновением, чтобы на снегу не осталось следов. Для психа — назовем его по–вашему, братцем Анри — это было очень важно. Поэтому он проник в дом, когда шел снег и дождался, пока он кончится.
— Кто такой, — спросила Розетта, — братец Анри?
— Это просто имя, моя дорогая мисс Гримо, — вежливо ответил Фелл, — я же сказал вам, что вы его не знаете… Теперь, Хедли, у меня будут замечания. Мы тут все время говорим о том, что снег начался и перестал, словно кто–то может управлять им. Получается, что некто говорит сам себе: “Эге! В субботу вечером я совершу преступление. В этот вечер, я думаю, примерно часов в пять вечера пойдет снег, которым прекратится в половине десятого. У меня будет время, чтобы проникнуть в дом и подготовить свой фокус до окончания снегопада”. Вот так! Ваше объяснение еще более шаткое. Проще поверить, что человек прошел по снегу, не оставив следов, чем предположить, что он точно знал, когда ему начать действовать.
Хедли был невозмутим.
— Я пытаюсь, — сказал он, — подойти к самому главному. Но если вам угодно спорить… Неужели вы не видите, что этим объясняется и последняя загадка?
— Какая загадка?
— Наш друг Мэнгэн говорит, что посетитель грозился прийти в десять часов. Мисс Дюмон и Миллз говорят о половине десятого. Подождите! — он пресек попытку Мэнгэна перебить его. — Кто говорит неправду? А или Б? Во–первых, по каким причинам нужно лгать относительно времени, когда гость грозился прийти? Во–вторых, если А говорит “десять часов”, а Б говорит “половина десятого”, виноват он или нет, один из двух заранее знал, когда придет посетитель. И кто правильно назвал время прихода?
— Никто, — сказал Мэнгэн, — это было в девять сорок пять.
— Да. Это означает, что никто не лжет. Это означает, что его угроза Гримо была неопределенной, имелось в виду в полдесятого, в десять или около того. А Гримо, который изо всех сил демонстрировал, что не испугался угроз, тем не менее позаботился сообщить оба срока, чтобы быть уверенным, что все будут на своих местах. Но почему же братец Анри не был точен? Да потому, как заметил доктор Фелл, что он не мог включить или выключить снегопад, как лампочку. Он поставил на то, что сегодня вечером будет снег, как и в предыдущие вечера, но вынужден был ждать, пока снегопад кончится, даже если бы ему пришлось ждать до полуночи. Ему не пришлось ждать долго. Снегопад прекратился в половине десятого. Доктор Фелл раскрыл было рот, чтобы возразить, но промолчал.
— Таким образом, — сказал Хедли, — я доказал вам, что верю вам обоим и рассчитываю на вашу помощь… Человек, которого мы ищем — не просто знакомый. Он хорошо знает этот дом изнутри — расположение комнат, привычки обитателей, уклад жизни. Он знает клички и привычные фразы. Он знает, как мистер Петтис обращается не только к профессору Гримо, но и к вам, следовательно, это не просто деловой знакомый профессора, с которым вы можете быть не знакомы. Поэтому я хочу знать все о людях, часто бывавших в этом доме. Обо всех, кто был близок к профессору и соответствует вашему описанию.
