Гарри Грей - Однажды в Америке
Макс ответил:
— Все в порядке, папаша.
Старик раздраженно пробормотал себе под нос на идиш:
— Папаша? В гробу я видал таких сыновей.
Я сказал:
— Полегче, папаша. Мы говорим по-еврейски.
Старик расцвел в улыбке.
— Соотечественники? Еврейские ребята? А по виду не скажешь. Я совсем не хотел вас обидеть, парни. Просто мне не нравится, когда меня называют папашей. Я еще не так уж стар, а?
На вид ему было лет за восемьдесят. Я сказал:
— Вам никак не дашь больше пятидесяти, мистер Шварц.
— Ну, — скромно заметил он, глядя на нас сквозь очки, — может быть, немного больше.
Он нам улыбнулся. Мы тоже ответили улыбками. Он был отличный старикан. Он бодро принялся за работу, снимая с нас мерку. Записывая наши размеры в блокнот, портной что-то одобрительно бурчал себе под нос.
В это время в номер ввалился Косой. Не заметив старика, который стоял в углу на коленях и замерял длину брюк у Патси, он вывалил на кровать все содержимое холщового мешка. На глазах у портного по кровати покатились четыре больших револьвера сорок пятого калибра, маленький пистолет Макси с прикрученной к нему пружиной, четыре кожаные кобуры, несколько коробок с патронами и мой шестидюймовый нож.
Шварц поднялся с колен и суровым взглядом посмотрел на нашу амуницию. Потом перевел взгляд на нас. Он печально спросил:
— Гангстеры? — Портной огорченно покачал головой. — Еврейские гангстеры, какой позор!
С разочарованным видом он вернулся к брюкам Патси.
Старик показался мне умным и симпатичным человеком. Он меня заинтересовал. Я решил продолжить разговор. Шутливо я сказал:
— Мистер Шварц, мы не еврейские гангстеры. А вот он — итальянский гангстер. — Я кивнул на Патси.
Патси улыбнулся и ответил мне по-еврейски:
— Lieg in dread, momser.[22]
Старик улыбнулся, услышав, как точно Патси воспроизвел нужную интонацию.
Сняв с нас все мерки, он сказал:
— Я позвоню отсюда в магазин. Так выйдет быстрее. Я дам все размеры мальчикам, которые на меня работают.
— Ваши сыновья? — спросил я.
— Нет, просто два смышленых цветных парня.
Он позвонил по телефону и зачитал все цифры из своего блокнота.
Мы стали ждать, когда прибудут вещи. Старик сказал, что его парням понадобится не менее получаса, чтобы найти нужные размеры на большом складе. Он сел в кресло. Вид у него был усталый.
— Я пока здесь посижу и покурю. Это ничего? Я не помешаю вам, ребята?
Макси ответил:
— Все в порядке, папаша. Не стесняйтесь.
Старик нахмурился:
— Папаша? Чертова бабушка тебе папаша.
Мы рассмеялись над его комическим раздражением.
Портной продолжал:
— Ладно, пусть я буду папаша. Если я папаша, у меня должны быть свои привилегии. Старики любят поболтать. Я имею на это право?
— Разумеется, — сказал я. — Полное право.
Это был занимательный, словоохотливый старик, много повидавший на своем веку. Богатый жизненный опыт сделал его проницательным и мудрым. Разговаривая, мы чувствовали, как между нами растут взаимное доверие и симпатия. Возможно, старику было приятно, что нас связывает вместе вера наших предков. Во всяком случае, он казался нам старым другом, который чувствует себя среди нас как дома.
Тем не менее я все-таки решил его предупредить.
Я сказал:
— Мистер Шварц, мы здесь на отдыхе. Приехали немного развлечься. Поэтому, если вы что-то видели или слышали… Понимаете, что я хочу сказать? Сделайте нам одолжение, окажите такую услугу — ничего никому не говорите, хорошо?
Старик обиженно фыркнул:
— На кого, по-вашему, я похож, на ребенка или на стукача?
Я с улыбкой извинился.
Он продолжал свою болтовню, пока мы сидели вокруг кучи оружия. Его очень заинтересовала идея с пистолетом, который Макси прятал в рукаве. Наконец он не смог сдержать себя. Старик задал нам вопрос, который считал очень простым.
С небрежным видом он поинтересовался:
— Сколько людей вы убили, ребята?
Мы несколько оторопели. Я сказал:
— Похоже, мистер Шварц, вы смотрите слишком много гангстерских фильмов.
Старик ответил:
— Да, я люблю ходить в кино. Я также читаю книги и газеты. Мне все известно о таких парнях, как вы. Я знаю, что происходит в мире.
— А какие книги вы читаете? — спросил я, чтобы сменить тему.
— Я читал рассказ Хемингуэя «Убийцы», — с гордостью ответил старик.
Меня это заинтересовало. Я сказал:
— Я тоже его читал. Как он вам понравился, мистер Шварц?
— Отличная вещь, очень волнующая.
— В самом деле? — Я улыбнулся. — И что, мы выглядим и ведем себя так же, как герои этой книги, как те убийцы?
Старик медленно и внимательно оглядел нас с ног до головы. Сначала он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Косого и Патси. Последним он изучил Макси. Затем он покачал головой:
— Нет. Вы не похожи ни на героев Хемингуэя, ни на бандитов из гангстерских фильмов. Не вижу ничего общего.
Мы весело рассмеялись.
Я спросил:
— Но почему, мистер Шварц? Чем мы отличаемся?
— Попробую ответить. Выглядите очень симпатично, совсем не так зло…
— Зловеще? — подсказал я ему.
— Да, да. — Он энергично закивал. — Не так зловеще. Вы выглядите умнее, — добавил портной с улыбкой, радуясь, что может дать нам лестное определение.
Макси сказал:
— Спасибо за комплимент, папаша. — Он быстро поправился: — Я хотел сказать, мистер Шварц.
— Итак, мистер Шварц, — продолжал я, — учитывая, что мы совсем не похожи ни на героев Хемингуэя, ни на бандитов из кино, вы, очевидно, должны прийти к выводу, что мы никакие не гангстеры, а обманщики и самозванцы, верно?
Старик улыбнулся. Он ответил:
— Нет, друг мой. Я прихожу к выводу, что бандиты из кино — это подделка и что убийцы Хемингуэя — лишь литературные персонажи, выдуманные за чашкой кофе и опасные только на бумаге. А вот вы, ребята, — настоящий товар.
Мы засмеялись.
Я сказал:
— Честно говоря, когда я прочитал Хемингуэя, то решил, что его убийцы — это чистая липа.
В дверь постучали.
Макс сказал:
— Подождите минутку.
Он кивком указал нам на оружие и на дверь туалета. Мы быстро спрятали всю амуницию. Патси открыл дверь. Это был парикмахер. Он влетел в комнату, источая улыбки, запах одеколона и хорошее настроение. Он выглядел точь-в-точь как парикмахер с рекламной картинки средства для ращения волос.
Я сказал:
— У нас тут литературная дискуссия. Мы обсуждаем вопрос, похожи ли герои из «Убийц» Хемингуэя на настоящих гангстеров. Как вы считаете?
— Эрнест Хемингуэй, писатель? — переспросил парикмахер. — О, конечно, он отлично знает материал. Я читал все его книги. В рассказе «Убийцы» он просто великолепен, настоящий гений. Теперь я с первого взгляда узнаю любого гангстера и киллера. А вы сами что заканчивали, парни? Принстон?
Я чуть не поперхнулся.
Макси изобразил манеру и разговор одного из киллеров:
— Ты что, парень, любишь умничать? Нам от тебя нужны только стрижка и бритье, ясно тебе, умник? Так что кончай тут базарить про Хемингуэя и займись делом. Тебе все понятно, умник?
Очаровательная улыбка мгновенно погасла на губах парикмахера. Вместо этого на его лице появилось выражение замешательства. Он оглядел наши бесстрастные лица. Никто не произнес ни слова. Макси сел в кресло и молча дал ему знак начинать.
Единственным звуком в номере было щелканье парикмахерских ножниц над головой Макси. Даже старик замолчал и тихо курил сигару. Я ему улыбнулся. Он ответил улыбкой. Отличный старик этот Шварц, подумал я.
Он слегка напоминал мне моего отца. Скоро будут Йом Киппур и Рош Хашанах. Я подумал, что еще до праздников надо будет съездить на могилу отца. Мать и братишка обрадуются, когда увидят, какой большой камень я ему поставлю.
В дверь снова постучали.
Косой сказал:
— Какого черта! Здесь становится тесно.
Он пошел открывать дверь.
Это был посыльный из галантерейного магазина. Я дал ему наш заказ на трусы и другие вещи. Макс сказал:
— Проследи, чтобы белье было от «Райс Юнион».
Посыльный улыбнулся и ответил:
— Заметано, старина.
Я обратил внимание на это «заметано». Обычно все, включая нас самих, говорили только чертово «о’кей». В слове «заметано» звучало что-то английское.
Я с любопытством спросил:
— Ты из Британии?
Он покачал головой:
— Нет, я вырос здесь, в Джерси. — Посыльный улыбнулся. — А то, что я говорю старомодно, с акцентом, так это из-за заведения, где работаю. Магазин называется «Лондонская старина». Старые калоши, старые тюфяки, старые перечницы.
Мы оба рассмеялись. Он ушел, сказав, что вернется с товаром.
— Будьте здоровы, — бросил парень на прощанье.
Когда парикмахер всех подстриг, Косой встал перед зеркалом, подбоченился и потрогал свою челку. Он манерно прошепелявил:
