Наследие (СИ) - Моен Джой

Стоило только морщинистому пальцу, загораживающему строчку, исчезнуть, как Элисон и Мелоди, не сговариваясь, впились глазами в отголосок прошлого, который и не надеялись увидеть, и тут же переглянулись. В первой колонке, предназначенной для будущего владельца вещи, было вписано имя, а в следующую колонку о заказчике – фамилия.

«Ванесса Гренхолм»

***

Дорога обратно прошла в тяжелом молчании. Отправляясь в антикварный магазин, Элисон так уверилась в успехе их поисков, что теперь лишь недовольно хмурилась, обдумывая дальнейшие планы. Девушка на соседнем сидении дремала, но из наушников доносились отголоски тяжелого рока. Когда до Уотертона оставалось несколько километров, Мелоди решила нарушить молчание.

– Ванесса, – произнесла она и добавила, не дожидаясь реакции матери, – Именно так, по словам Аарона, звали мою двоюродную бабушку, возлюбленную Колтона.

– Судя по всему, шкатулка предназначалась ей, а может и на фото и картине в доме изображена она. Ванесса... Жалко, что загадок не стало меньше.

– Ты думаешь, что шкатулку заказала она сама? – размышляла Мелоди.

– Нет, – к удивлению девушки решительно произнесла Элисон. – Я уверена, что заказчиком был кто-то другой. Ты же видела надпись? «Ванесса Гренхолм». Но если я правильно понимаю, речь идет о родной сестре моего отца, урожденной Остелл. Какой смысл покупать себе что-то, подписываясь девичьей фамилией матери? В этом то и кроется новая загадка – кто мог подписаться именем нашего рода? Родители Ванессы и брат носят другую фамилию, бабушка и дедушка, скорее всего уже были мертвы...

– А может кто-то хотел остаться анонимным? Может подарок преподнес Колтон и не придумал ничего умнее, чем назваться чужой фамилией?

Устало пожав плечами, женщина хотела что-то ответить, но отвлеклась на сигнал телефона и потянулась к нему. Элисон ожидала увидеть весточку от Густава – объяснения о внезапном исчезновении или упрек в том, что хозяйка, пригласившая на ужин, не открывает дверь, – но на экране высветилось другое имя.

Сообщение она открыла только дома, убедившись, что двери и окно плотно заперты, и они с Мелоди в безопасности. Майк, ее близкий друг, способный решить любую задачку, к большому удивлению Элисон прислал извинения:

«Малышка, может эти цифры вообще не имеют смысла? Надеюсь, ты не водишь меня за нос, а то мне придется все-таки притащиться в ту убогую глушь, чтобы посмотреть тебе в глаза.

Я проверил Библии, но ничего внятного не получил. Твоя загадка напоминает криптограмму, знаешь что это? Шифрованное сообщение, прочитать которое можно только с помощью определенной книги. Думаю, важен не только текст, но и конкретное издание.

Поразмысли над этим и держи меня в курсе. Или просто возвращайся, и зависнем как в старые-добрые».

Почувствовав, как опускаются руки от всех неудач пережитого дня, Элисон поднялась на второй этаж и, наспех раздевшись, погрузилась в ванну, уходя под воду с головой. Найти нужную книгу среди миллиарда изданий казалось невозможным, но женщина постаралась собрать воедино все, что могло помочь. Криптограмму они нашли в шкатулке, подаренной Ванессе или ею заказанной, но ведь спрятал в стене ее кто-то другой – вероятнее всего убийца. Если он хотел оставить послание, то выбрал бы что-то знакомое им с Мелоди. Или только ей – Элисон. Ведь это ей он отправлял записки с угрозами, ее номер начертил на послании во рту Софии. Но что у них может быть общего?

Записки! Вот единственное, что их объединяло. Но разве пустые угрозы, повторяющиеся из раза в раз, могли натолкнуть на мысль о книге? Может таинственный безумец намекал на произведение о насилии? В голове Элисон, затуманенной от усталости, появилась слабая догадка – последнее послание содержало не только угрозу, в ней было что-то еще, вот только вспомнить текст женщина была не в силах. Если бы только память ей подсказала! Тогда-то Майк смог бы определить книгу и найти нужное издание. И может они бы поняли к чему эта игра. Неужели теперь, когда записка потеряна, она лишились единственного шанса на победу.

Туртьер – французский канадский соленый мясной пирог, который обычно едят на праздники, в качестве начинки выбирают свинину, телятину, говядину и дичь.

Глава 21. Элисон Гамильтон.

Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.

Несмотря на усталость, из-за накопившейся в груди тревоги ночью Элисон не могла сомкнуть глаз. Проваливаясь в тяжелый, липкий сон, она тут же оказывалась во власти кошмаров и просыпалась разбитой и опустошенной. Ей снилось, что она тонет в груде сложенных, исписанных неровным почерком записок, высыпающихся на нее сверху подобно золотым монетам на Раджу в старом мультике «Золотая антилопа» до тех пор, пока пошевелиться становилось невозможно, а в легких не заканчивался воздух. Другие сны переносили ее в пустое, заброшенное поместье Гренхолм, и в темноте, пробираясь наощупь в поисках выхода, Элисон убегала от убийцы, дыхание которого чувствовала кожей. И каждый раз, пробуждаясь от очередного мучительного сна, женщина прислушивалась к звукам старого дома, стараясь распознать в них шаги непрошенного гостя, и смотрела на часы, отмеряя ночь короткими промежутками.

И все же утром настроение ее улучшилось, стоило только выглянуть в окно. Мелкий, затяжной, заливающий все вокруг дождь прекратился, и, хотя на появление солнца не было даже намека, небо начинало проясняться, а значит у нанятой после ночного вторжения охранной компании, находящейся в Пинчер-Крик и единственной в округе, не было больше причин откладывать работу. Элисон позвонила им сразу же с просьбой поставить сигнализацию на двери и окна, готовая согласиться на любую стоимость, но к своей неожиданности наткнулась весьма грубый отказ работать. Дело было даже не в количестве заказов, занятости, отсутствии инструментов или техники – эти причины женщина могла бы принять, – рабочие отказывались «мокнуть под дождем как провинившиеся курицы» и внесли ее в список ожидания. И вот спустя несколько настойчивых звонков и пару часов ожидания охранная компания наконец занялась делом. И Элисон поняла, о чем говорил Густав, сетуя на неспешность жизни в Уотертоне, – если фирма готова лишиться клиента и денег из-за плохих погодных условий, сложно ожидать расторопности от констеблей, работающих за жалование.

Проходя мимо двери в сад, женщина услышала обрывок разговора рабочих и невольно замерла, услышав, что речь идет о ней.

– Я думал, что у босса все-таки получиться от нее отвертеться, – сердито бурчал мужской голос. – Кому могло понадобиться ставить сигнализацию в такой глуши? Здесь даже соседей нет – хоть пой, хоть на луну вой. А я тебе скажу кому! Дурной богатенькой бабе!

– Да ладно тебе, – добродушно протянул второй голос. – Сразу видно, что она не местная. Понасмотрелась в своих городах всякой ерунды, вот и боится, что в деревне за ее задницей кто-то в окошко подглядывать будет.

Не сдержавшись, Элисон вышла в сад и кашлянула, привлекая внимание. Рабочие резко развернулись и, завидев ее, переглянулись, безмолвно советуясь что предпринять. Один из них, тот, чей голос так и сквозил недовольством, сообщил, что работы почти закончены, осталось повесить один датчик и все проверить, после чего они выдадут ей код и все покажут. Другой же в это время старательно отводил глаза, а щеки его заливал румянец. Когда монолог рабочего прекратился, Элисон сделала шаг в сторону от двери и сложила руки на груди, не спеша выражать недовольство поведением, приличным которое не назовешь.

– Могу я попросить вас пройти со мной? Хочу показать вам окно на втором этаже.

Мужчины снова переглянулись, но, не найдя достойной причины для отказа, проследовали в дом. Первым, что бросилось им в глаза, стоило только зайти в комнату, был портрет красивой молодой женщины – светлые волосы, глубокие синие глаза, легкий намек на улыбку – такая женщина умела разбивать сердца и наверняка была любима. Замерев в нерешительности возле окна, забраться в которое снаружи не представлялось возможным, мужчины молча ожидали объяснений от Элисон, но женщина, словно не замечая неловкости, повисшей в воздухе, прошла в центр комнаты и указала рукой на пол.