Джереми Камерон - Чисто случайно
После того воскресенья, когда мы закончили свое расследование, а Старина Билл взялся за свое, в районе стало тихо-тихо, словно после грандиозной разборки. Работать стало совсем невозможно. Попробуй включить зажигание, и можешь не сомневаться, что пол-Скотленд-Ярда уже засняло тебя на камеру. Всего лишь сунься в чужую тачку, и вокруг тебя от фотовспышек светло, как днем. Никогда еще не бывало у нас столько коммунальщиков, дворников и дорожных рабочих, толкущихся вдоль дороги и ровно ни хрена не делающих. Вот только все они были на одно лицо и все как один похожи на инструкторов по карате. Тариф за парковку взвинтили вдвое, и в два раза стало больше жалоб и возмущенных писем в «Гардиан» насчет непонятных поборов и штрафов без квитанции. И все на виду.
Так или иначе, а вычислить, кто с кем связан — они вычислили. Картинка, как мы потом слышали, получилась внушительная; всех под один монастырь подвели.
Когда уж ты прочухал, в чем соль, большого ума, чтоб до конца дело довести, не надо. Даже легавые с этим справились. Мики поставлял рабочую силу, в четверг они намечали план и исполнителей. Почты, склады, крышевание, торговля, массаж, доля от аренды, тачки, даже несчастные эвакуаторы автомобильного хлама — во всем этом крутились немаленькие бабки, и они их контролировали. Не выпускали за пределы округа. Бухгалтерия у них была налажена — не придерешься. Все чинно-благородно.
Да, и иногда приходилось кого-нибудь слегка поучить. Они плевать хотели, если ты стащишь в супермаркете батончик «Марса», но терпеть не могли, если ты хоть немного заступил на их делянку — боялись потерять влияние. Один шаг — и ты получал словесное предупреждение, на первый раз все списывали на незнание правил. Второй — и можно было на всю жизнь остаться калекой.
Гребаный сержант Грант знал слишком много, и это его погубило.
И никто не донес на них. Каждый дорожил своей шкурой. Округ был полностью под их контролем.
Был.
Легавые понимали, что к четвергу все приготовления нужно закончить. Проследить, кто с кем и когда, наладить прослушку. Ну и — на всякий случай, чтоб они больно долго не раскачивались — в среду мы им малость подмогли, намяли бока Мики. Просто чтоб его дружкам было о чем на другой день базарить.
Если подумать, то, как все это было «предотвращение совершения преступления», нас могли бы даже и наградить. Помогли, мол, Старине Биллу водворить в Уолтемстоу Закон и Порядок — чтобы можно было снова мирно тырить тачки, прямо как в старые добрые времена. Это я не про себя, конечно, я-то обещал Норин, что брошу это занятие.
Вечером пришел домой, принял душ, чашку чая выпил. Сторожа мои сегодня снова на месте были. Прилег на кровать и пару минуток подумал. Прикинул, что и как. Боюсь? Еще как, блин, боюсь, вот-вот в штаны наложу.
Проглотил кусок тоста и обратно на стадион — чтоб не опоздать к представлению.
Вниз по Хоу-стрит к колокольне, вверх по Чингфорд-роуд и через эстакаду. Ехал я медленно. Стадион было видно издалека — весь в лампочках; может, как раз для того, чтоб работяги, добирающиеся до дому по Северной Кольцевой, сказали: «Ух ты! Чего это там?» и потянулись, как мошки на свет. Вовсю пылал огнями и «Чарли Чан» — любимое место сборища рейверов. Парковка напротив стадиона стала заполняться тачками, микроавтобусами, народ перебирался через оживленную трассу. Из Эссекса, должно, понаехали — не привыкли к здешнему движению. Не перебегают, а идут себе вразвалочку, никакой спешки. Скоро уже собачки побегут, так что ать-два не зевай и не высовывайся. Я не торопясь зашел внутрь.
Я остерегся торопиться еще и потому, что в штанину у меня было засунуто что-то, что после могло пригодиться. Маленький сувенир, который я привез с Ямайки — выменял в деревне на пару треников. Длинное, закругленное, светлое лезвие. Мачете. Я хранил его завернутым в тряпку. Странно, но ребята у металлодетектора в аэропорту не обратили на него никакого внимания. Может, посчитали за перочинный ножик.
Из тряпки я его доставать не стал, иначе и порезаться недолго. Только идти теперь приходилось медленно, осторожно. Держи его при себе, браток, никогда не знаешь, где придется срубить пару бананов.
Заплатил за вход, получил программку и осторожно прошел на главную трибуну. Решил пройти через бар-ресторан «Укромный уголок», вроде как потихоньку внедриться. Поднялся по эскалатору и затесался в толпу.
Уж и не знаю, откуда здесь такая компания. Своих, из Уолтемстоу или Чингфорда, не видать. Бабы все как на подбор блондинки. Мужики все в теле, ни одного тощего. Турок — раз-два и обчелся, других азиатов нет, и совсем нет черных. Едят и пьют в свое удовольствие. Нажрутся и давай заполнять карточки в тотализатор. Не самая лучшая подготовка, судя по тому, что я слыхал, ну да они о том, что я слыхал, чаще всего и понятия не имели. Ну вот, начали делать ставки. Кое-кто изучает список участников. Пустая трата времени. Если хозяева захотят, чтоб собака не пришла первой, ей просто добавят в миску с «Чаппи» малость ларгактила. Все. Никакого азарта, спокойная ручная псина. Многие, правда, так налакались, что уже не заглядывают в список, вообще никуда не заглядывают и ставят просто от балды, может, на номер своего дома.
Из динамиков льется милая музычка. Бадди Холли, Нил Сидака — еще бабушки наши слушали. На стадионе людей полно, всех возрастов, но против бабкиной музыки никто не возражает. Вот чудаки. Качают в такт башкой — типа балдеют, а запусти им сейчас пятерню в карман — не заметят.
Выпил кофейку и пошел в другой бар. Не будем торопиться, «Эскот-Сюит» подождет. Там сейчас микины дружки небось только о нем и говорят. Постоял в уголке, позырил на забег. Смотреть в зеркало, как у тебя борода растет — и то интереснее.
В фаворитах, похоже, числилась псина под номером три. «Ну давай, Третий, Третий, Третий!» — надрывалась рядом блондиночка. Похоже, не только думала, что собака ее через стекло услышит, но и не сомневалась, что та знает свой номер. Но псина пришла-таки последняя — нажралась, наверное, ларгактила. Блондиночка сразу посмурнела и решила залить тоску «Спуманте».
Я вышел наружу. Половина Уолтемстоу и Чингфорда работала на собачьем стадионе. Половина моего школьного класса за барной стойкой или с подносом, и все окликают: «Эй, Ники!», «Как дела, Ники?» Но никого из наших почему-то не взяли работать с наличкой или в кассах тотализатора, почему — непонятно. Я вышел наружу, на воздух — постоять, посмотреть. Там увидел Ти-Ти — наверное, толчется на стратегической позиции.
Смотрелся он как всегда — как долбаный раздолбай из ДУРа. И разговаривал соответственно. «А ты тут какого хрена ошиваешься? — спрашивает. — Ты ж, вроде, домой пошел».
Я позвонил Шэрон по мобильнику. Она была за оградой, я запретил ей соваться внутрь.
— Все для вас, — отвечает. По-другому она теперь отвечать разучилась.
— Ну, чего там? — говорю.
— Все типа по плану, Ники. Заезжают. Видела трех или четырех с фоток, что ты показывал.
— Какого хера ты тут? — долдонит Ти-Ти.
— Да так, хожу себе, гляжу, Ти-Ти, поглядываю, никому не мешаю, старичок. Хочу убедиться, что Старина Билл знает, как справиться с ситуевиной.
— А ну прекрати совать свой сопливый нос в это дело, шмакодявка. Это полномасштабная операция, которая проводится сотрудниками полиции по всем уставным правилам. Вы нам тут больше не нужны, понял?
— Да понял, понял. Только если б эти ваши сотрудники хоть на что-нибудь годились, арестов да приводов за мной было бы побольше. И вообще, резерв никому не в тягость.
На это он не нашел чего возразить. Понимает, наверное, что без нас в этом деле они бы в полном дерьме оказались. Но тут его воки-токи запикал, и он забазарил с «Орлом» и «Соколом». У нас, мол, все готово. Сейчас, дескать, начнется. Субъект выдвигается на объект.
Восемь часов. Снаружи носятся гоночные псы, зрители вопят и чавкают. На то, что там в «Эскот-Свит», им глубоко наплевать. А там уже все они собрались и двери изнутри закрыли. Шэрон назвала мне тех, кого видела на подходе. Я тоже признал одного-двух, а Джимми и Дин еще парочку. Даже Ти-Ти бормотнул пару-тройку имен. Им было о чем поговорить, и когда они схавали свою жрачку, официантки ушли, а эти наливали себе сами бухло и разговоры свои вовсю разговаривали.
А подслушка вовсю подслушивала. Звук шел сперва в Чингфордский ДУР, а оттуда прямиком в Скотленд-Ярд.
Там были Армитедж и Хиггс, и Тиар Магиннес. Там был Парвиз-Хан — председатель Совета, и мэриха Мэри Лентон, и Дон Трухильо из социальных служб. Там были Кевин МакУиртер из универмага «Сейнсбери», и Дейв Кент из жилстройкомиссии, и Элфи Берман, подрядчик. Там были Дерек Норрис из клуба «Ориент» и Дэвид Сондерс из Вестминстер-банка, и преподобный Стоквуд из собора. Еще парочка адвокатов — Донован МакКлер и Терри Эйнсли — оба шишки в своих конторах, а еще Морин Смитсон из отдела образования и Гэри Даун, начфин. От судейских — Пол Мэннинг, важный клерк из присутствия, и Энджела Ферли, типа главный судья. Все у них было схвачено. В этот вечер их оказалось восемнадцать — это не все, значит, кому-то сегодня здорово повезло. Кого точно не было, так это Мики Казинса, видать, вирус какой подцепил, бедолага.
