Джереми Камерон - Чисто случайно
Мы сразу решили — никаких ножей, если только уж очень понадобятся.
Первым его ударил Афтаб. Прямо в солнечное сплетение. Он согнулся, и Афзал заехал ему в нос. Хлынула кровища и забрызгала мою лучшую одежку.
Мики стал пятиться назад, к сортиру. Рамиз хряснул его цепом для риса, пожалуй что сломал пару ребер. Афзал заехал ему прямо в горло, и он стал хрипеть и задыхаться. Я вдарил ему в брюхо, и из его хрипящей пасти полилась блевотина. Стоило сорить баблом у китайцев, чтоб потом все это оказалось у тебя же на ковре.
Он повалился на пол, и мы испинали его ногами. Мы старались контролировать себя, даже Рамиз. Мы не хотели, чтоб он окочурился, и не хотели, чтоб отрубился. Мы хотели, чтобы он мучился, мучился сильно, и чтобы каждый в Уолтемстоу об этом узнал.
На все про все ушло, может, секунд двадцать.
Стало очень шумно — из-за драки и из-за сигнализации.
Его миссис стала кричать: «Мики! Мики! Это ты, что случилось?» Мики не отвечал. Валялся себе славненько на полу и молчал.
Мы ушли.
Мы уходили через переднюю дверь, по дорожке и к нашим тачкам. Разъезжались по трем направлениям — но не по Стейшн-роуд, откуда должен был подвалить Старина Билл. Едва мы дали деру, завыли сирены, — наверняка его сигналка была соединена прямо с участком. Но я уже гнал в сторону Вудфорда — хорошая тачка эта «Ауди». Дин с Джимми пробирались задворками, а остальные драпали в сторону Хайамс-Парка. Можно не сомневаться, что Мики не станет рассказывать легавым, кто отдал ему должок.
Пересек Северную Кольцевую и бросил тачку у Виппс-Кросса. Черт, я-таки совершил кое-что противозаконное — водил краденую тачку. Ладно, сейчас уже поздно над этим заморочиваться, спишем на непривычку и не до конца продуманный план. Я пошел пешком домой от Вуд-стрит до Шернхолла, потом до Черч-Хилл-роуд и, наконец, до дома.
Мы ничего не сказали Мики. Мы решили, что он и так все поймет. Оставалось дождаться четверга — тогда станет ясно, поняли ли нас и остальные.
Посмотрел, где толкутся мои сторожа, только нигде их не было видно. Может, срочно вызвали в Чингфорд, а может, захотелось ребятам выпить и расслабиться — не знаю, а только возле дома их не было. Оно и к лучшему: не видели, когда я пришел. Я зашел в дом.
Там я сел и стал трястись. Я сидел и трясся, и пялился в потолок. В такие игры я еще не играл, и поздновато мне уже начинать. В меня не бросали бутылки с зажигательной смесью. Я не хотел умирать. Половину ночи я сидел и трясся, а потом лег в постель, и мне снились кошмары.
Утешало только то, что Мики Казинсу сейчас, наверное, тоже было несладко.
Глава семнадцатая
Зал «Эскот-Сюит» кишмя кишел легавыми.
В два часа дня кутерьма была как на съемочной площадке. На улице не было ни души. Ни одного коппера в мундире, ни одной полицейской «панды» с цветомузыкой — ничего настораживающего. Легавые подъезжали поодиночке и так мирненько, будто собрались покормить призовую собаку или помыть полы в сортире. Тачки аккуратненько уводили на стоянку. Внутри же творилось то самое, что на стадионе «Уэмбли» за тридцать секунд до появления Мадонны.
Мужики в футболках и джинсах валялись по углам с отвертками. Техники в белых халатах и с кисточками сыпали порошок для отпечатков, готовились брать пробы на ДНК, собирать преступные слюни, сопли, сперму и еще хрен знает чего, а потом решать, чьи они — твои, твоего прадедушки, а может, Джека Потрошителя. Рослые девицы в очках прихлебывали чай из фляжек, фотографировали пустые комнаты, и от этого хрен знает почему были до усрачки счастливы. Важные чины из Скотленд-Ярда в пиджачках и шляпах стояли кучкой и хрюкали. Простые работяги всегда без ума рады, когда приключается особое расследование, а то, что на этот раз в деле было замешано высокое начальство, сделало его еще особее. Кроме этого хрюканья, в коридорах было тихо. Казалось, тот, кто попадает в Ярд, сразу же разучается говорить, и никогда уже больше не напьется до чертиков и не съест в «Тандури» настоящего карри, как большинство копперов — будет вечно хрюкать да мычать и грызть свой «Кит-Кат». Положение обязывает.
Ти-Ти был как боров в навозной жиже. С одной стороны, он был счастлив, и ему страсть как хотелось в ней поваляться, но при этом он нервничал, понимая, что подними он чуть повыше свой пятачок, и егораздавят, как клопа. Он понимал, что тут ему на смену пришли парни, получавшие на накладные расходы куда больше, чем он, парни, которых приглашали в масоны и которые катались за своими подопечными в Малагу и обратно. Парни, у которых была служебная машина и личный шофер, парни, которые привыкли читать «Таймс», развалившись на кожаном сиденье. Серьезные парни в коричневых ботинках.
Были там и снайперы. Тощие бледные типы в камуфляже залегли на окрестных крышах. Может, приняли наш Уолтемстоу за джунгли. Они принесли с собой сэндвичи, кофе и маленькие чемоданчики. Казалось, они знали что-то, чего я не знал; может, ждали, что мэриха будет отстреливаться.
В общем, дым коромыслом стоял.
Началось все в понедельник утром. Ти-Ти просто не знал, что делать дальше, и сделал то, что знал, — поговорил со старшим инспектором ДУРа в Чингфорде (при этом трясся, как бы тот сам не оказался в сговоре со злодеями). По счастливой случайности, тот оказался честным, звали его Фэрроу. Никогда не лебезил перед начальством, не заискивал перед шишками из Ярда.
Потом оттуда явились еще легавые и принялись разговаривать с Ти-Ти и Джорджем, и той Карен Мохаммед, — ко мне тоже, между прочим, приехали вынюхивать. Стражи порядка, типа, я от них просто балдею. Потащили Ти-Ти, Джорджа и Карен в Лондон и устроили им допрос в комнате с голыми стенами и (как рассказывал Джордж) даже чаем не напоили. После приехали ко мне, и мы мило пообщались. На этот раз они даже позвонили — я-то привык, что порядок выламывает дверь. Прямо жалость берет. Они вламываются, а после тебе звонит инспектор и предлагает деньги на новую. Считается, что они типа потому так заявляются, чтобы ты не успел спустить в унитаз наркотики или чего там еще у тебя есть, но по мне так больше похоже на то, что им просто нравится приемчики показывать. А после — новая дверь, и лады.
Так что мы пообщались, назадавали они мне кучу вопросов — типа вежливо. Потом то же самое — с Дином, Рамизом, Элвисом, Полеттой и Шэрон, — и так же вежливенько.
Еще бы — посчитали нас за членов общества. Но и то иногда казалось, будто мы, может, улицу перешли в неположенном месте или, может, зайцем решили проехать. Приемчики они, правда, на нас не отрабатывали. Короче, неприкосновенности не обещали, но и не наседали особенно.
Джордж сказал, что они даже министров к этому делу привлекли. Ну и придумали план касательно четверга и собачьего стадиона — точь-в-точь такой, как мы им с самого начала и говорили.
Джордж — перед тем, как идти домой чай пить, осмотрел стадион. Вообще-то Джорджу было плевать, что кругом творится, главное, к чаю быть дома, не то нагоняй схлопочешь.
Естественно, что мы им были больше не нужны. Таким серьезным парням такая шелупонь ни к чему. Только я заявился в одиннадцать часов, когда там было тихо, как в морге. В два там уже был стадион «Уэмбли», и выгонять меня они не стали. Ти-Ти буркнул что-то, поворчали, но выгнать не выгнали. Кое-кого из наших знакомцев они до поры до времени подальше держали. Армитеджа срочно вызвали в Лондон, Тиара Магиннеса — в издательство, Аннабель Хиггс была где-то по своему начальству, а еще кое-кого тоже услали куда-то. Мики, по слухам, был в Виппс-Кроссе, проходил курс интенсивной терапии и, хочется верить, сильно при этом мучился. В общем и целом, Старина Билл надеялся на лучшее, то есть на авось. Но стадион охраняли так, что ни одна муха не пролетит.
Стадионное начальство сотрудничать согласилось сразу же. Не то, чтобы им так уж хотелось, но два десятка легавых — аргумент железный. Аккуратный такой, чистенький зальчик на стадионе, куда ходили семьями и денежки отдавали немалые. Все, что они знали о четвергах, это что какой-то тип арендовал «Эскот» для некой компании. Зачем — они не вникали: как-никак первые лица округа и с тугими кошельками.
«Эскот» сдавался минимум на двадцать пять персон по двадцать пять фунтов с носа. Если, скажем, вы зазывали десять гостей, платить все равно приходилось как за двадцать пять. Наши приятели обычно сходились человек по пятнадцать. Собирались в хорошее время, ели от пуза, потом официантки за ними убирали, и пока начинался забег, они чего-то там обсуждали. Не иначе, то, как на следующей неделе наш округ прославить. Потом, под конец забега, смотрели на собачек, иногда даже ставки ставили.
А сегодня их здесь ждал Старина Билл.
Я уже сказал, что они были не в восторге, что и мы тоже здесь, да только не прогоняли. Мои кореша подвалили позже, когда начали собираться желающие поставить на собачку, — на случай, если вдруг легавые сами не управятся. В конце концов, у нас тоже был свой интерес — эти сволочи хотели прописать нас на тот свет. Занятно поглядеть, как у нас работает правосудие.
