Сара Парецки - Горькое лекарство
Она хлопнула карандашом по столу.
– Постарайся сделать это, Том!
Не глядя на нее, Коултер обратился ко мне:
– Итак, кто же ваш клиент?
Не успела я слова вымолвить, как вмешалась Барнс:
– Я покажу госпоже Варшавски, как тебя найти, если ты хочешь поговорить с ней до ее ухода.
Она вымолвила это так категорично, что Коултеру ничего не оставалось, как удалиться. Правда, он вновь одарил меня наглой улыбкой:
– Я тут за углом, налево. Загляните по дороге... Пока. Заметив твердо сжатые губы Филиппы, я спросила:
– Что все это значит?
– Берт Мак-Майкле – наш общий босс. Он добрый старый малый, а Том его излюбленный дружок-собутыльник. Не понимаю, почему Том так затягивает визит в госпиталь, но, видимо, я не смогу представить никаких документов для Лотти в ближайшее время... Извините, я должна поторопить вас, меня ждут посетители. Передайте Лотти мои извинения.
Я поблагодарила обеих за потраченное на меня время; куда бы я ни обращалась, дружелюбие и любезность у меня всегда при себе... Выйдя из кабинета, я состроила гримасу и пошла на поиски Коултера. Контраст его кабинета с офисом Филиппы был разительным. Модная мебель из добротного дерева располагалась на красно-черном шведском ковре ручной работы, словно демонстрируя мужское превосходство. Коултер представлял собой тип чиновников, исповедующих древнее правило: письменный стол должен быть таким же пустым, как мысли его владельца.
Он звонил по телефону и, бодро сделав мне ручкой, пригласил сесть. Я выразительно посмотрела на свои часики. После того как Том минуты три демонстрировал свою занятость, я встала, сказав, что он может узнать номер моего телефона у Филиппы Барнс.
Он схватил меня за руку при выходе из кабинета.
– О, простите, мисс Варшавски! Кого вы представляете? Ведь не госпиталь же?
Я улыбнулась.
– Мои клиенты тотчас потеряли бы ко мне всякое доверие, узнай они, что я болтаю об их делах на публике. Разве не так, мистер Коултер?
Он игриво похлопал меня по руке.
– Вот уж не знаю. Уверен, что такой красивой, очаровательной леди они простили бы все.
Я продолжала улыбаться.
– Вы угодили в самую точку, мистер Коултер. Не смею возражать, когда мне говорят, что я красива. И все же, даже если ты умопомрачительно красива, это не дает повода использовать такое преимущество для пренебрежения законами. Согласны? Или нет?
Он замигал, испустив короткий смешок.
– А что, если я приглашу вас позавтракать и вы мне все это разъясните более подробно?
Я оглядела его с ног до головы: что же он хочет узнать?
– Решено, но только в темпе.
Мы спустились на лифте в холл; полы его пиджака развевались, как паруса корвета, набирающего скорость. По пути он объяснил, причем заговорщически подмигнув: в здании не имеется укромного места для приватной беседы. Что, если отправиться в уютный ресторанчик, совсем неподалеку?
– Мне вовсе не требуется никакое особое место для разговора с вами, мистер Коултер. Да и времени в обрез. Я заинтересована только в вашем засвидетельствовании смерти Консуэло Эрнандез в Шомбурге. Постмортем. Или в объяснении, почему вы не хотите его составить?
– Ну, ну, ну... – Он под руку вывел меня из лифта. Свободной рукой я хлопнула по сумке с револьвером так, что, качнувшись, она ударила Коултера в бок. Он выпустил мою руку, с подозрением посмотрел на меня, и мы направились к дверям, выходящим на Кларк-стрит.
Здание, занимаемое администрацией штата, соседствует со штаб-квартирой властей графства, унылой бетонной коробкой, растянувшейся на квартал, а также с автовокзалом и его адской толкучкой, образуемой толпами алкашей, шлюх, сутенеров, безумцев... Я справедливо предположила, что поблизости просто нет подходящего места для взыскательного Коултера, и оказалась права: он предложил взять такси и поехать на север.
– Нет у меня времени, – отказалась я. – Обойдусь какой-нибудь закусочной.
Мы прошли пешком два квартала, Коултер оживленно разглагольствовал, затем свернул к маленькому ресторанчику. В нем стоял гул голосов и плавал густой табачный дым.
Разведя руками, Коултер спросил:
– Вы уверены, что здесь будет удобно?
Я дерзко взглянула на него:
– Послушайте! Что именно вы от меня хотите, мистер Коултер?
Он снова нагловато улыбнулся.
– Хочу знать, с какой целью вы притащились в наш департамент. Вы же частный сыщик, а не адвокат, мадам. Не так ли?
– Я юрист, мистер Коултер. Член коллегии адвокатов штата Иллинойс со всеми необходимыми полномочиями. Можете справиться, позвонив туда. И мне действительно требуется заключение о кончине Консуэло и ее новорожденной дочери.
Взъерошенный официант в грязном фартуке усадил нас посреди зала, бросил на стол меню и умчался. Другой официант подъехал с каталкой, уставленной закусками. Бутерброды с ветчиной, картофель-фри... Я предпочитаю завтрак, богатый протеинами, – масло, сало, обильный белок. Решилась и на сыр по-деревенски. После того как сделали заказ, Коултер не прекращал щериться в бесстыдной усмешке:
– Но вы же не практикующий юрист! Разве не так? Стало быть, что-то расследуете. Я хочу знать что.
Я покачала головой:
– А я хочу знать, почему вам это интересно.
Мне было также любопытно, где и как он выяснил, что я частный детектив, но, если бы я спросила в лоб, то в ответ получила бы удовлетворенную ухмылку. Только и всего.
– На этот вопрос нетрудно ответить, – сказал он. – Наш департамент придерживается строгой конфиденциальности. И я не имею права разрешить вам рыться в документации, пока сам ее не просмотрю.
Я удивленно подняла брови:
– А я и не подозревала, что доктор Барнс работает под вашим началом.
Он быстро оправился от смущения:
– Не она. Айлин Канделериа.
– Мой клиент проявляет настойчивую заинтересованность в вашей проверке госпиталя «Дружба-5». Если это досье подпадает под действие Билля о свободе информации, я убеждена, что смогу отозвать его судебной повесткой. И очень любопытен тот факт, что вы не только отменили внезапную инспекцию, входящую в обязанности сестры Канделериа, но и сами не собираетесь ее проводить. Это создает почву для всякого рода предположений. Уверена, что смогу заинтересовать в этом одну из газет. Не многим известно, что государство обязано строго следить за материнской и детской смертностью. Но материнство – это весьма волнующая и пикантная тема, и ручаюсь, что «Геральд стар» и «Трибюн» конфетку из нее сделают. Как жаль, что у вас одутловатое лицо, оно не будет хорошо смотреться на фотографиях...
Официант шлепнул на стол блюда с едой. Коултер едва притронулся к своей порции и озабоченно посмотрел на часы:
– Рад, что вы отказались от более дорогого ресторана. Я вдруг вспомнил, что должен повидаться с одним человеком. Было приятно поболтать с вами, мисс Варшавски...
Он вышел, оставив меня рассчитываться за завтрак...
Глава 23
Невидимая связь
Около двух часов я снова позвонила Бургойну. Он уже пришел из операционной, но говорил по другому телефону; дежурная сестра сообщила мне это бесстрастным голосом. Я сказала, что подожду.
– Но он будет долго занят, – предупредила сестра.
– Тогда я буду долго ждать.
Я сидела у себя дома перед горой необработанной корреспонденции, а потому в ожидании занялась тем, что отделяла страховую и прочую рекламу от деловой почты. Четыре-пять писем.
Голос у Питера был хриплый, что свидетельствовало о его усталости.
– У меня сейчас нет времени для разговора, Вик. Позвоню позже.
– Что-то подсказывает мне, что ты вообще не настроен со мной разговаривать. Но это займет немного времени. История болезни Консуэло. Ты можешь найти ее сегодня? В противном случае Лотти придется обзавестись судебным ордером, чтобы взглянуть на бумаги.
– Ох, – голос у него совсем сел, – к нам уже поступило утром требование – представить постмортем. И поэтому досье Консуэло занесено в разряд конфиденциальных и держится под замком. Боюсь, что у Лотти Хершель есть только один путь для ознакомления с ним – судебная процедура.
– Под замком? Ты имеешь в виду, что власти штата или кто-то еще пришли и заперли его в сейфе?
– Нет, – нетерпеливо отозвался он. – Мы сами это делаем. Берем из регистрационной и убираем, чтобы никто не мог прочитать рапорт.
– Ну что же, извини за беспокойство. Сдается, что тебе лучше всего лечь и поспать.
– Я просто должен это сделать. Я тебе позвоню, Вик. Через несколько дней.
– Питер! Подожди-ка, последний вопрос... Насколько близко ты знаком с Ричардом Ярборо?
Он слишком долго медлил, прежде чем ответить:
– Как ты сказала – Ричард Ярборо? Боюсь, ничего о нем не слышал, никогда...
Повесив трубку, я сосредоточенно рассматривала стол. Спрятали, а? Надо же! Не медля позвонила Лотти:
– Ты можешь сегодня со мной пообедать? Хочу поговорить о досье Консуэло.
