Джеймс Чейз - Ударь по больному месту
– Хорошо. Теперь давай поедим.
Он включил зажигание и поехал к ресторану Лючиано, предвкушая фирменное блюдо – омара и сочный бифштекс. Ели мы молча. Каждый был занят своими мыслями. Лишь когда принесли кофе, Билл сказал:
– Ты думаешь, это сработает?
Я закурил и передал ему пачку.
– Трудно сказать: Сандра – женщина необыкновенная. Надеюсь, что все удастся. Но если сорвется и ее убьют, тогда придется мне завершить работу. Сандра считает, что телохранители Мински не посмеют в нее стрелять. Что же, посмотрим. Все будет зависеть от нее. Ты еще можешь отойти в сторону, Билл. Это ведь мое личное дело.
Он посмотрел на меня, потом допил свой кофе.
– Не болтай чепухи, Дирк. Поехали лучше домой. У нас еще три часа до начала. Неплохо бы поспать.
Когда мы проезжали через район порта, я увидел двух молодых подтянутых полицейских, патрулировавших этот район. Я понял, что Том Лепски предпринял кое-какие меры. Эти двое могли изрядно подпортить дело Валински.
Вернувшись домой, Билл тотчас завалился спать. Я же еще целый час занимался револьверами: чистил, смазывал, перезаряжал. Затем тоже прикорнул в кресле.
Без четверти два я разбудил Билла, дал ему его револьвер, и мы поехали обратно на набережную. Билл указывал мне дорогу.
– Вон та забегаловка, направо от тебя, – произнес наконец Билл.
Ресторан Фу Чана, несомненно, знал лучшие времена. Сейчас у него был довольно-таки заброшенный вид. Грязные окна были слабо освещены, никакого оживления снаружи. Только над входной дверью горел яркий свет, далеко освещая подъездную дорогу, как бы в надежде, что это привлечет кого-нибудь пообедать.
В этот час найти место для стоянки было совсем нетрудно, и я припарковался метрах в тридцати от ресторана.
– Возможно, придется долго ждать, Билл, – предположил я, выключая двигатель.
– Это мы как раз умеем, не так ли? – Он повернулся и поудобнее устроился на сиденье.
Затаившись, мы наблюдали, как из темноты стали появляться фигуры людей, исчезавших в дверях ресторана. Это были самые различные типы, главным образом кубинцы, немного меньше китайцев и еще меньше белых. Они входили и выходили за несколько секунд и исчезали в темноте. Все они были жертвами шантажа и безропотно платили ежемесячные взносы; поток их не иссякал.
Через несколько минут после 2.00 появился маленький «мерседес».
– А вот и она, – сказал я. – Так ты понял, Билл? Мы будем ее прикрывать огнем, если начнется заварушка. Ты оставайся здесь. Я пойду к ней.
– Если начнется перестрелка, Дирк, – спросил Билл, когда я выходил из машины, – мы что, будем убивать?
– Если не мы, то тогда будут убивать нас. С этим сукиным сыном нужно кончать сейчас.
Я прошел несколько шагов до «мерседеса». За рулем сидела Сандра. В темноте был виден только ее силуэт. Я открыл дверцу и влез в машину.
– Привет, Дирк! – сказала она. – Великое дело! Я вижу, жертвы уже собираются?!
– Вы уверены, что все сойдет гладко, Сандра?
– Все будет в порядке. – В ее голосе была решимость. – Успокойтесь, и немного подождем.
Сидя рядом с ней, я вдыхал экзотический аромат ее духов, в то время как людской поток тек в одну и другую сторону. Следующие полчаса мы сидели молча. Она казалась высеченной из камня. Чувствовалось, что у нее нет желания разговаривать. Время от времени я ощупывал рукоятку револьвера. Раньше мне не приходилось убивать людей, но сегодня я был готов на все.
Я думал о Сюзи, последних минутах ее жизни. Эти страшные мгновения, когда, ослепленная кислотой, она ринулась под колеса грузовика. Если Сандра не сможет завершить дело, это сделаю я!
– Вот они, – прошептала Сандра.
Большой «кадиллак» выполз из темноты, подсвечивая себе только огнями ближнего света, и остановился у ресторана. Из него вышли четверо: плотные, высокие, у каждого в руке револьвер. Все было как в старых гангстерских фильмах. Они разошлись в разные стороны, не переставая озираться направо и налево. Револьвер был уже у меня в руке. Затем появился Мински. Он был настоящим карликом по сравнению со своими телохранителями.
– Вот он, – шепнул я. – Тот невысокий тип.
– Спасибо, Дирк.
Она вышла из машины, хлопнув дверцей. Звук моментально привлек к ней внимание четырех телохранителей. Без малейшего колебания она двинулась к тому месту, где стояли Мински и его охрана, глядя на нее.
– Мински? – Голос ее прозвучал ясно и резко. – Я Сандра. У меня для вас послание от Дж. В.
Она остановилась. Ее фигура четко выделялась в свете фар и фонаря ресторана.
Какой спектакль! Какая артистка! Ни малейшей неуверенности ни в голосе, ни во взгляде. Я никогда не видел, чтобы женщина выглядела так чарующе. Алое с бежевым платье плотно облегало ее фигуру, блестящие черные волосы ниспадали на обнаженные плечи. Она словно сошла с обложки журнала «Вог».
Все четверо телохранителей, как по команде, опустили револьверы и уставились на нее.
Потихоньку выскользнув из машины, я притаился в темноте. Повернувшись направо, я увидел Билла, тоже выбравшегося из машины.
Подручные Мински отошли немного назад, а он оставался стоять в свете фар. Он тупо смотрел на Сандру, затем его обезьянье лицо оживилось.
– Так вы Сандра? Что нужно Дж. В.?
– Он передал для вас специальный пакет.
В тишине влажной ночи ее жесткий с металлическими нотками голос был особенно хорошо слышен.
– Ясно, малышка. Где он?
В руках она держала вечернюю сумочку. Между ними было сейчас меньше двух метров.
– Он здесь.
Телохранители отодвинулись от них еще дальше. Между тем Сандра раскрыла «молнию» сумки. Движения ее были расчетливы и быстры, у Мински не было ни одного шанса.
В то время как он стоял и скалился на нее, в ее руке блеснула сталь автоматического пистолета и она выстрелила четыре раза ему в живот. Пули отбросили его назад.
Телохранители словно вросли в землю. Я поднял свой револьвер, готовясь прикрыть ее огнем, но она по-прежнему держала ситуацию в руках. Она спокойно сказала:
– Все в порядке, парни. Дж. В. велел его убрать. Избавьтесь от него, пока не появились копы.
Один из четверых, менее тупой, ответил:
– Как скажете, мисс Сандра.
Она постояла несколько секунд, глядя на лежащего в крови мертвого Мински. Затем повернулась и не торопясь направилась к машине. Это был хладнокровный, блестяще поставленный спектакль.
Я открыл дверцу «мерседеса», и она села на водительское место.
– Видите, Дирк? Мои расчеты всегда правильны. Исчезните отсюда, пока не появились копы. – Глядя на меня испытующим взглядом через окно машины, она добавила: – Счеты сведены, не так ли?
– Да, – ответил я.
Она включила зажигание.
– Это наша последняя встреча, Дирк.
– Будьте осторожны, Сандра. У мафии длинные руки.
И опять та же дьявольская усмешка.
– А у меня длинные ноги. Прощайте. – Она выжала сцепление, и машина рванулась с места.
Вдали послышался звук полицейских сирен. Я задержался посмотреть, как четверка телохранителей оттащила и погрузила в «кадиллак» труп Мински. Затем побежал к своей машине. Билл уже сидел за рулем. Когда я влез в машину, он рванул с места и по темной аллее выскочил на шоссе. Тут он убавил скорость и поехал к моему дому.
Он не сказал ничего.
С Энджи, Хенком и Мински мы разделались, подумал я. Я не мог больше ничего сделать, но я знал, что долгие годы буду вспоминать Сюзи, такую полную жизни и веселья, а теперь мертвую. Что бы я ни делал, я не смогу ее вернуть. Никто и никогда не сможет мне ее заменить.
Лишь когда мы вошли в гостиную нашей квартиры, закрыли и заперли входную дверь, Билл сказал:
– Ну и женщина! Как профессионально все было сыграно. А теперь пошли спать.
– Да, – подтвердил я. – Работа закончена. Спасибо, Билл.
Он посмотрел на часы.
– Уже шестой час, – проговорил он. – Давай-ка хорошенько отоспимся и как следует позавтракаем, а потом отправимся к полковнику и получим обратно нашу работу.
– Хорошо, – согласился я.
Он долго смотрел на меня, затем произнес:
– Послушай, Дирк. Тебе надо забыть все это. Нельзя все время жить прошлым. Завтра будет новый день. А сейчас давай спать.
Сквозь занавески уже пробивалось утреннее солнце, а я лежал на широкой кровати и думал.
Отмщение?
Хенка нет, Энджи изолирована, Мински нет.
Я протянул руку и погладил вторую подушку, на которой так часто покоилась головка Сюзи. Я не спал. Я следил, как медленно встает солнце, заливая комнату золотистым светом.
Билл прав: нельзя жить только прошлым. Я вспомнил, как он сказал: «Завтра будет новый день!»
С этой мыслью, положив руку на пустую подушку, я в конце концов заснул.
