Джеймс Чейз - Ударь по больному месту («Врежь побольнее»)
Обзор книги Джеймс Чейз - Ударь по больному месту («Врежь побольнее»)
Джеймс Хэдли Чейз
Ударь по больному месту
Глава 1
Меня зовут Дирк Уоллес. Я не женат, сорока восьми лет, темноволос, и никому не придет в голову пугать моим лицом детей. Я — один из двадцати детективов сыскного агентства «Акма», которое разместилось под самой крышей «Грубинг-Билдинг» на Парадиз-авеню в Парадиз-сити, штат Флорида.
Сыскное агентство «Акма» — самое дорогое и престижное на всем Восточном побережье США. Основанное шесть лет назад ветераном вьетнамской войны полковником Виктором Парнеллом, агентство постепенно превратилось в одно из самых процветающих. У этого Парнелла оказался прекрасный нюх, и он быстро понял, что рано или поздно кое-кому из миллионеров, живущих в городе, понадобятся услуги детективов. Мы специализируемся на шантаже, вымогательстве, кражах, нанесении увечий, супружеских изменах и убийствах.
Двадцать детективов — это, в основном, бывшие копы, сотрудники военной полиции, которые работают парами. У каждой пары свое помещение, и никто не вмешивается в работу коллег, если только в этом не возникает крайней необходимости. Таким образом, в прессу ничего не просачивается, но, если утечка все-таки произойдет, оба детектива, занимающиеся расследованием преданного гласности дела, тотчас же лишаются места.
Проработав в агентстве полтора года и зарекомендовав себя с самой лучшей стороны, я получил отдельное помещение и Билла Андерсона в помощники.
Билл, помощник шерифа в прошлом, невысок, кряжист, а его мускулатура выдает в нем бывшего боксера. Как-то он здорово мне помог в одном запутанном деле, когда меня отправили в Кирл найти исчезнувшего подростка. Он работал тогда помощником шерифа и прямо-таки мечтал попасть в наше агентство.
Благодаря его помощи, мне удалось раскопать еще одно тонкое дельце. Я стараюсь не забывать таких услуг и замолвил за него словечко. С тех пор Билл Андерсон и пребывает в «Акме». Потрясающее трудолюбие и бульдожья хватка сделали его незаменимым. При необходимости он сутками работает почти без отдыха, а это в нашем деле немаловажно.
Билл снабжал меня информацией, благодаря чему я мог не отвлекаться и целиком сосредоточиться на расследовании. В свое свободное время он изучал город и теперь был непревзойденным знатоком всех ресторанов и ночных клубов. Преступники не принимали Билла всерьез: их вводил в заблуждение его небольшой рост. Мало кто знал, что этот маленький крепыш ударом кулака мог свалить быка-двухлетка.
В это июльское утро мы изнывали от безделья. Шел дождь, и все вокруг пропиталось сыростью. В городе почти никого не осталось. Молодежь куда-то сдуло, а богатые посетители и туристы должны были появиться только в сентябре.
Андерсон, пожевывая резинку, писал письмо домой, а я, забросив ноги на стол, думал о Сюзи, которая работала регистратором в «Бельвью-отеле». В то время я интересовался одним парнем, живущим в этом отеле, потому что он подозревался в шантаже. Я объяснил Сюзи обстановку, а она помогла мне собрать столько улик, что их с запасом хватило на пять лет решетки для этого типа.
У Сюзи были длинные темные волосы и серые глаза с затаившейся в них улыбкой, фигура у нее была как раз в моем вкусе: высокая грудь, тонкая талия, соблазнительно покачивающиеся бедра и, разумеется, стройные ноги. Мы виделись пару раз, а позже стали встречаться каждую среду вечером и ужинали в скромном прибрежном ресторанчике, если у нее, конечно, не было ночного дежурства в отеле. Оттуда мы обычно отправлялись в ее небольшую квартирку, где позволяли себе маленькие радости в ее же постели. Так продолжалось три месяца, пока мы не поняли, что по-настоящему влюблены друг в друга. До Сюзи у меня была куча разных милашек, но рядом с ней я не думал ни о ком. Никто, кроме нее, мне не был нужен.
Как-то невзначай я подбросил ей идейку насчет того, что неплохо бы нам и пожениться, но она, слегка улыбнувшись, лишь покачала головой, что, признаюсь, повергло меня в крайнее смущение.
— Не будем спешить, — сказала она. — Я не против, но сейчас у меня хорошая работа, а если мы поженимся, мне придется оставить ее. Давай, дорогой, повременим немного.
Мне пришлось согласиться, и вот сегодня была наша среда. Я, размечтавшись, предвкушал чудесный вечер, переходящий в еще более чудесную ночь… как вдруг загудел зуммер.
Я нажал на кнопку селектора и сказал:
— Уоллес слушает.
— Зайди, пожалуйста, ко мне, — раздался хриплый голос Гленды Керри, которая была секретарем полковника и его правой рукой. Высокая красивая деловая брюнетка, она отличалась властным характером, но при этом была очень отходчива. Если она что-то говорила, слушаться ее нужно было безоговорочно.
Я тут же поднялся и прошел длинным коридором в ее кабинет. Шеф был в Вашингтоне, и всеми делами заправляла Гленда. Постучавшись, я вошел. Она восседала за своим столом. На ней была безукоризненно отглаженная белая блузка, а опустив глаза ниже, я заметил выглядывающий из-под стола край черной юбки.
— Звонила миссис Торенс, — сказала она, не дожидаясь, пока я усядусь. — Она просит, чтобы ей на дом прислали детектива сегодня в двенадцать часов дня. По телефону она не сообщила никаких подробностей, но предупредила, что предпочитает интеллигентных, прилично одетых мужчин.
— И ты сразу же вспомнила обо мне?
— Я подумала о тебе потому, что все остальные заняты, — отчеканила Гленда, — Тебе говорит что-нибудь имя Генри Торенса?
— Чти то не припоминаю. А что, важная персона? Гленда вздохнула:
— Видишь ли, он умер. Миссис Торенс уже год вдовствует. У нее огромные связи, и она начинена деньгами. Общаться с ней нужно в лайковых перчатках. Кроме того, она нелегкий человек. Пойди и выясни, что у нее за дело. Вот адрес. И будь у нее ровно в двенадцать. Нам сейчас деньги не помешают, так что займись ею, пожалуйста.
— Если я правильно понял, мне следует зайти к ней, внимательно выслушать и на все согласиться. Так?
— Абсолютно верно. Потом обо всем расскажешь мне. На столе Гленды зазвонил телефон, поэтому я поднялся, взял протянутый мне листок бумаги и вернулся в свой офис.
— Ну, Билл, кажется, привалила работенка, — сказал я. — Некая миссис Торенс попросила прислать ей детектива. Отправляйся в справочный отдел «Геральд» и выкопай все, что сможешь, об этих Торенсах. Я должен быть у этой старой трески в двенадцать. Постарайся вернуться не с пустыми руками.
Билл от радости подпрыгнул на стуле: о такой непыльной работенке он и не мечтал.
— Ну, я пошел, — сказал он, исчезая в дверях. Без трех минут двенадцать я уже прогуливался у дома Торенсов, который представлял собой величественный особняк, утопавший в лесном массиве с очаровательными лужайками и множеством дорожек, выходивших к асфальтированной площадке немного в стороне от главного входа. Дом был такой большой, что, казалось, в нем не меньше пятнадцати одних только спален, не говоря о гостиных и верандах.
Ровно в двенадцать я поднялся по ступенькам и позвонил. Минут через пять дверь осторожно приоткрылась, и передо мной предстал высокий негр в белом сюртуке, черных брюках и с черным галстуком-бабочкой. Ему можно было дать семьдесят лет: вьющиеся волосы были довольно редкими и совсем седыми, а по его налитым кровью глазам и несколько опухшему лицу я понял, что негр часто прикладывается к бутылке. На это у меня был острый глаз.
— Дирк Уоллес, — представился я, — Миссис Торенс ожидает меня. Я из сыскного агентства «Акма».
Он наклонил голову, давая понять, что предупрежден о моем визите, и сделал шаг в сторону.
— Прошу сюда, сэр, — сказал он голосом, в котором звучали остатки былого достоинства. Мы прошли большим коридором, и негр распахнул одну из дверей.
— Мадам сейчас спустится, — сказал он, пропуская меня в огромную комнату, уставленную старинной мебелью и античными вазами. Я отметил, что на стенах было развешено несколько очень приличных полотен.
Меня интересовало, сколько времени понадобится этому пьянчуге, чтобы доложить миссис Торенс о моем приходе.
Прошло двадцать пять минут. За это время я успел рассмотреть все картины, оценить вазы, и все это стало мне уже порядочно надоедать.
Наконец дверь открылась, и появилась хозяйка дома. Я ожидал увидеть расплывшуюся старую женщину, но ошибся. Миссис Торенс была высокой и худощавой, чувствовалось, что она следит за своей фигурой. Волосы у нее были платинового цвета, и пробивающаяся кое-где седина удивительным образом гармонировала с ним. Черты ее лица можно было назвать даже классическими, а глаза — проницательными.
Она без малейшей улыбки, пристально посмотрела на меня, исследуя с головы до ног. Она так внимательно разглядывала мой костюм, что я даже засомневался в нем и подумал, не расстегнулась ли молния у меня на брюках?
Наконец хозяйка дома разрешилась вопросом:
