Джеймс Чейз - Так крошится печенье
Хесс уставился на него:
— Слушай, возможно, твоя мамаша считала тебя сильно умным, но я этого не нахожу. Ты хочешь сказать, что врал нам?
— Я боялся потерять работу. — Эдрис достал носовой платок и вытер вспотевшее лицо. — Мне нравится моя работа. А босс слушал. Если бы я сказал правду, а он услышал, он бы выгнал меня.
— А почему ты думаешь, что он не выгонит тебя, если ты сейчас скажешь правду?
— Но ведь он не узнает, если вы ему не скажете, правда?
Задумчиво оглядев карлика, Хесс пожал плечами:
— Ладно, так, значит, она не была в полном порядке?
— Нет. Я сразу понял, что у нее неприятности. Она была вся белая, и ее била дрожь. Я знал: когда она в таком состоянии, она может устроить сцену или закатить истерику. Увидев, что она вот-вот сорвется, я провел ее в кабину, принес ей выпить и опустил занавес. Я не хотел, чтобы она устраивала сцену. Босс не любит сцен.
Хесс и Джейкоби переглянулись, и Хесс спросил:
— Выходит, ты знаешь эту женщину?
Эдрис украдкой взглянул на Луиса, разговаривавшего с Бертом Гамильтоном, и, понизив голос, ответил:
— Да, я знаю ее, она живет в квартире напротив.
— Какого черта ты не сказал этого раньше? — обозлился Хесс.
— Вы не спрашивали, и потом, я уже говорил, мистер Браунинг слушал наш разговор. Если он узнает, что я был с ней знаком и усадил ее в кабинку, он выгонит меня.
— Что тебе о ней известно?
— Она наркоманка и проститутка. Я знаком с ней восемь лет.
Хесс подался вперед:
— Ты имеешь в виду, она была твоей девушкой, Тики?
Эдрис грустно посмотрел на него:
— Вы полагаете, у меня может быть девушка?
— Ты направлял к ней богатеньких плейбоев, а она отсчитывала тебе комиссионные? Так, Тики?
— Она жила в квартире напротив, — повторил Эдрис со спокойным достоинством. — Случалось, ей приходила охота поболтать со мной. Надо полагать, она видела во мне, как вы и все другие, всего лишь уродца. Неужели то, что она иногда болтала со мной, делает меня сводником? — Он посмотрел Хессу прямо в лицо. Тот, не выдержав, отвел взгляд.
— О чем она говорила? — продолжил детектив.
— О многом. О своем муже, о дочери, о жизни, любовниках.
— Она замужем?
— Да.
Подошел Луис:
— Вы мистер Хесс?
— А в чем, собственно, дело? — огрызнулся Хесс. — Я занят.
— Вас к телефону, — высокомерно скривившись, сообщил Луис.
Хесс поднялся.
— Побудь-ка здесь, коротышка, — приказал он Эдрису. — Я с тобой еще не закончил.
Он подошел к стойке бара и поднял трубку:
— Слушаю.
— Это Джо, — раздался в трубке голос Беглера. — У нас тут убийство. Шеф с тобой?
— Да.
— Скажи ему, я нашел парня, которого она упомянула в своей записке. В него всадили пять пуль. Давай-ка, приезжай сюда.
— Ладно. Я скажу шефу. Хорошенькое дельце, а? Что-то не похоже, что нам удастся хоть немного поспать.
— Точно, черт возьми. Поспеши-ка, Фред. — И на том конце линии послышались гудки.
Едва Хесс успел повесить трубку, как на лестнице показались два санитара с носилками.
— Труп уже готов? — поинтересовался один из них.
— Почти. Подождите, сейчас узнаю.
Проходя мимо Эдриса, Хесс приостановился:
— Ладно, Тики, на сегодня все. Потолкуем с тобой завтра. Приезжай в управление и спроси меня… Меня зовут Хесс. — И он направился к Терреллу и доктору Лоуису.
— Можете ее забирать, — объявил Лоуис, складывая инструменты в сумку. — Мое заключение будет у вас на столе завтра в девять утра. А сейчас я отправляюсь досыпать.
Хесс ухмыльнулся.
— Ты так полагаешь? — весело воскликнул он. — А у нас имеется еще один труп для тебя.
Беглер только что звонил. Он ждет тебя на Приморском бульваре, 247.
Стоило посмотреть на лицо толстяка доктора при этих словах.
— Но, выходит, я сегодня вовсе не посплю! — возмутился он.
— А зачем парням вроде нас спать? — возразил Хесс, улыбаясь еще шире. — Мы — супермены.
Когда Лоуис выскочил из бара, Террелл резко спросил:
— В чем дело, Фред?
— Только что звонил Джо, шеф. У него очередной труп на руках. Он просит нас приехать, сэр.
Террелл посмотрел на мертвое тело, которое положили на пол. Женщине было около сорока, стройная, хорошо сложенная, с красивым лицом.
— Наркоманка, Фред. Все бедра изрешечены иглой.
— Карлик тут проболтался. Он знает ее. Говорит, она не только наркоманка, но еще и проститутка. Браунинг будет просто в восторге, когда это выплывет наружу.
Как стервятник, почуявший падаль, Гамильтон из «Сан» уже был тут как тут и направлялся через бар прямо к ним.
— Мы поручим Максу довести здесь дело до конца, — распорядился Террелл. — А сами поедем к Джо.
— Что происходит? — спросил Гамильтон. Кто-то сказал ему однажды, что он похож на Джеймса Стюарта (сорокалетний Гамильтон был высок и седовлас), с тех пор репортер старался говорить манерно растягивая слова, чтобы еще больше походить на знаменитого актера.
Террелл на ходу бросил ему через плечо:
— Поехали с нами, увидишь.
— Что тут за каша заварилась? — не унимался Гамильтон, шагая рядом с Хессом.
— Еще один труп. Она прикончила его, потом себя, — ответил Хесс. — Сенсация как раз по твоей части.
Эдрис отступил назад, когда полицейские прошли мимо него, и, проводив их взглядом, наблюдал, как санитары укладывали мертвую женщину на носилки и выносили из бара.
И, только вернувшись в зал для коктейлей и закрыв за собой дверь, карлик дал волю своим чувствам, и лицо его озарилось злорадной усмешкой. В радостном исступлении он начал кружить по залу, взмахивая толстыми ручками в такт своим па.
Приморский бульвар соединял Парадиз-Сити с его городом-спутником Сикомбом. Вдоль той части длинного бульвара, которая проходила по Парадиз-Сити, высились огромные роскошные виллы, каждая с пышным садом, площадью в целый акр, бассейном, трехэтажным гаражом и воротами, снабженными электронным механизмом. А вдоль того же бульвара, проходившего по Сикомбу, теснились маленькие ветхие домишки с крошечным палисадником, тротуар перед которым предназначался для детских игр. Приморский бульвар, как ничто другое, олицетворял собой два слоя американского общества: высший и низший, имущих и неимущих, богатых и бедных.
Первые бледные лучи рассвета окрасили ночное небо, когда сержант Беглер остановился у дома номер 247. Это был дом дачного типа, скрытый высокой живой изгородью, давно не знавшей садовых ножниц.
Достав из бардачка фонарик, Беглер пересек тротуар и толкнул незапертые деревянные ворота. Освещая себе путь фонарем, он прошел по короткой дорожке к входной двери. Ключ, как было сказано в предсмертной записке, действительно оказался под сильно изношенным ковриком. Сержант постоял перед дверью, оглядел бунгало напротив, в нем царила тьма. Только тогда, достав пистолет из кобуры, он нажал на кнопку звонка и долго не отпускал ее. Беглер не рассчитывал, что кто-то откроет ему дверь, но, как опытный полицейский, был предусмотрителен и не собирался воспользоваться ключом, пока не убедится, что никого, кроме трупа, в бунгало нет.
Две минуты ожидания удовлетворили его, и, вставив ключ в замок, он отпер дверь. Очутившись в небольшом холле, Беглер захлопнул дверь и посветил фонариком в поисках выключателя. В свете люстры под потолком он увидел перед собой коридор, двери по обе стороны которого были закрыты.
Его несколько удивило, что две передние комнаты имели нежилой вид: в них не было никакой мебели и лишь на окнах висели некогда белые нейлоновые занавески. Третья дверь по коридору вела в ванную. По полотенцам на вешалке и розовой губке детектив заключил, что ванной кто-то пользовался. Открыв дверь напротив, Беглер оказался в маленькой кухоньке. Пустые пыльные полки и ящики подсказали ему, что никто из живущих в этом бунгало никогда не утруждал себя стряпней.
В самом конце коридора было еще две комнаты. Беглер открыл дверь слева и включил свет. С первого же взгляда сержант понял, что перед ним спальня особого предназначения.
Посреди комнаты стояла необъятной ширины кровать. Неиспользованные простыни и наволочки были безупречно чисты. Стену напротив и потолок над кроватью закрывали большие зеркала. Пол устилал толстый темно-красный ковер. Стены бутылочного цвета украшали окантованные фотографии улыбающихся обнаженных красоток. Внимание Беглера привлек большой шкаф в углу. Он подошел к нему и распахнул дверцы. Наметанный глаз детектива сразу заприметил весь набор атрибутов «девочки по вызову» — от эротических альбомов до хлыстов и плеток. Закрыв шкаф, Беглер вышел из комнаты и остановился перед последней дверью. Потом нажал на ручку и толкнул дверь — она медленно приоткрылась. Комната была освещена, и детектив увидел односпальную кровать, на которой полулежал мужчина, а рядом с ним разлетевшиеся по простыне страницы газеты. Смерть застала его за безобидным занятием — чтением вечерних новостей. На нем была белая с голубым пижама, спереди залитая кровью. Кровь была и на крепко сжатых руках, и темнела полоской по загорелой щеке.
