Надежда Лиманская - Бездна смотрит на тебя
— В смысле!
— А вот он, — смысл! — В коридоре появился Роман с букетом цветов. Рядом с братом стоял, счастливо улыбаясь, Кирилл.
— Ромка — а! Ромочка! Давно? — обняла сына. Не дотянулась до лица. Засмеялась. Роман наклонил голову, поцеловал мать.
— Где-то, часа в четыре! — понял вопрос.
— И не позвонил! Как же это? — Встрепенулась. — Ну, Ромка!
— Хотели сюрприз сделать. Да не кипишуй, Моля! Всё у нас готово!
Взяв букет, Саломея выразительно взглянула на Кирилла. Мальчик закусил нижнюю губу, состроил гримасу. Скрылся, затем принёс вазу. Протянул:
— Ма — а! Ну, помню! Исправлюсь! — Саломея поцеловала его в макушку.
— Кстати, я такую личность зафрендил! — Мать вопросительно уставилась на него. — Что это значит? — Затем: — Ах, ну да! Нашёл друга в инете! «Зафрендить»! — Возмутилась, — Надо же, будто в русском языке слов не хватает!
— Мам, — вступился за брата Ромка. — Теперь это норма. Нормативная лексика в русском языке! Не веришь? Нет, правда, ма!
— Прошу всех за стол! — Словно гаишник, взмахнул скалкой Вадим.
— Пекли что-то? — недоумённо спросила Саломея.
— Ромка вызвался угостить нас одной новенькой штукой! Кальционетти называется! Ну, пирожки, одним словом! Сама увидишь! Получились на славу.
— Я-то думаю, откуда на площадке такой аромат? Соседи в отъезде. Вы у меня…
Взглянула на Вадима, затем на Кирюшу. Осеклась. «Ну! И кто я такая после этого?» — возненавидела себя на секунду.
— … По другой части! Помощники мои!
— Мне Кирюша всё рассказал, мам! Ты у нас — настоящая Клэрис Старлинг!
— Издеваешься? Скажешь тоже! Какой из меня профайлер? Я…
— И всё же, твоя работа сопряжена с опасностью! А Клэрис Старлинг… Их там специально обучают! Много лет, кстати, — обращаясь к сыну, — а твоя мать, что называется, головой…
— Не в омут, — продолжила Саломея, — бездну!
— Да ладно вам! — пытался успокоить родителей старший сын, — всё утрясётся, наладится!
— Знал бы, Ромка, в какую историю ввязалась твоя мать! — в сердцах произнёс полушёпотом отец.
— А давайте, — будто не слыша его слов, — за приезд Ромочки! — оборвав тираду мужа, подняла фужер с шампанским. — Дюша! Ну, её, эту работу! Забудем!
На кухне в этот момент появился Блэкки, таща на своём хвосте игривого котёнка Моню.
— О-о! Вся семья в сборе! — воскликнула Саломея. К Роману: — Видел? Ну, как?
— Как в жизни! Полоса чёрная, полоса белая!
После ужина Рома увёл Кирюшу в свою комнату знакомить с новой игрой. Убирая посуду, Саломея неожиданно обратилась к Вадиму: — У меня ощущение, что за всё это, отвечаю я!
— Просто привыкла, — понял, о чём она, — доводить всё до конца. Не знаю, откуда, или частичка твоего дара передалась, — нахмурился, — но мы, технари, тоже имеем что-то вроде интуиции. Так вот. Знаешь, с некоторых пор у меня появилось ощущение опасности, надвигающейся опасности… — Саломея обескуражено уставилась на мужа. — Дело не во мне! Ну, ты поняла! Может, бросишь всё? А? Моля? — закончил он.
Неспроста Вадим заявил об этом. Опасность. В жизни никогда, ничего не происходит зря. Даже мысли, слова, случайные встречи. «И проверено, к сожалению, много раз. Даже слишком много», — понеслось в голове. — Вот и Вадик, с некоторых пор, — он тоже чувствует то, что и она, но по — своему».
— Дюша, а давай по коньячку! По глотку!
Он хохотнул, взяв за талию, притянул к себе. Она неловко подняла руки, чтобы не задеть его, держа полотенце одной и тарелку другой.
— Значит так! Сегодня в ночном меню — коньяк, — сморщив нос, щекотно тронул кончиком её нос, — будем кручинушку каку заливать, или как?
— Или как? Никакой «кручины»!
— Замечательно! Дальше. Что под коньячок прикажите?
— Отрежь по куску мяса!
— Ого! — К Вадиму вернулся подъём и всплеск радости. Они продолжали дурачиться, а в голове Саломеи в ту секунду наклёвывалась, как говаривал иногда Вадик, кое-какая мысль.
— «Ого»! — повторила. Поймав взгляд мужа, рассмеялась. — А помнишь? Когда это было? Тогда мы снимали крохотную комнатку в Лианозово. Отмечали седьмое ноября. Пели, болтали! Наконец, обнаружили, — выпить нечего! Ты и Валера пошли искать спиртное. Ну и времена были! Шаром кати! Да ещё этот «сухой закон»! А достали…
— …У таксистов, конечно!
— Вот именно! Пришли в два часа ночи пьяные оба, но с шампанским!
— Ну, почему же, пьяные? Я всё помню! Два часа ночи на дворе, а вы, девчонки, стали жарить яичницу на сале, потому как у нас дома, — тоже, — «шаром кати»!
— Сколько лет прошло? — прищурилась Саломея.
— О-о — ой! — протянул Вадим, — много! Столько не живут!
Доставая широкие блюда: — Второй ужин, милая? — Хохотнул, затем, улыбаясь:
— А ещё? Забыла? Нет, ты вспомни! — загорелись его глаза. — Валерку провожали тогда, первый раз «за кордон»? — Задумчиво. — Какой там год был? Точно! Девяностый!
Опять же, два или три часа ночи!
— В Шереметьево!
— Спирт, разведённый водой из-под крана в пол-литровой баночке, на закуску — молочная детская смесь!
Утром позвонила приятельница. Саломея поморщилась, недовольно взглянула в сторону, откуда раздавалась мелодия. Схватив сотовый, покосилась на спящего мужа. Тихо вышла из спальни. Ни «доброе утро», ни «извини». Знакомый почерк! Услышала хорошо поставленный тёплый, вкрадчивый голос:
— Симочка! Нужен совет! Срочно! Жду тебя в кафе. Подскочишь? — Сообщила название.
— Ася, ты уверена? Нужна тебе именно я? Что-то серьёзное? Ты же знаешь…
— Прости, прости, подлую, — прозвучало скороговоркой, — Ну, Моля!
— Но это, милая не кафе, — элитный ресторан! Итальянский, дорогой! — вздохнула Саломея, — это же в корне меняет дело! «Подскочу»!
— Дорогой, говоришь? Я угощаю! Какие проблемы!
— Господи, да не в этом дело, Ася! Джинсами и кофточкой не обойтись! Об этом я!
— «Во всех ты, душечка, нарядах хороша!», — пропела трубка и отключилась.
Саломея стояла у входной двери. Появления Вадима застало её врасплох.
— Опять Айсидора Тушкан? — насмешливо произнёс он. Так прозвал приятельницу Асю Тушкевич, популярную ведущую на одном из каналов телевидения. — Нужен совет? Опять замуж собралась наша нимфетка преклонных лет?
— Вадик, тебе не идёт! Зачем же так грубо?
— Так бессовестно может использовать людей в любое время суток только она? А тебя особенно!
— Вадик, ну не ворчи, не рви сердце! Ну, прошу тебя! Скоро буду!
Муж обидчиво дёрнул головой. — Моль! Воскресенье всё же, и Ромка приехал!
— Ну, ей — богу! Я быстро! Правда!
Саломея припарковалась возле красно-коричневого реставрированного старинного здания. Вошла в арку. Другой мир. Широкие мраморные ступени вели в зал. Прохладно. Модный, стильный и статусный ресторан итальянской кухни, в его интерьере был сделан акцент на помпезность и недоступность всего, что окружало посетителя. Огромный двух — ярусный зал с колоннами, чёрно-белые мраморные плиты на полу, люстры из уникального стекла фабрики Баровера Тозе. Дорогая посуда, стекло, приборы. Гости ресторана: респектабельная публика, медиа лица. Коллекция граппы, редкие экземпляры вин, отменное обслуживание. Саломея считала этот ресторан роскошным, была здесь пару раз, но, положа руку на сердце, инновации и оригинальные технологии приготовления блюд не всегда приветствовала, даже представленных в самом дорогом ресторане. Безусловно, это дело вкуса. Саломея заметила, как из плюшевого дивана-раковины поднялась статная женщина. Ася. Радостно спешила ей навстречу, слегка виляя бёдрами.
— Это ко мне! — не дав открыть ему рот, хозяйским тоном заявила она кому-то. Затем, взяв под руку Саломею, нежно пропела: — Давно не виделись! А ты, — ничего! Хороша! Кажется, даже похудела?
Это самый удачный комплимент Аси.
— Есть немного! — усмехнулась Саломея в ответ. — Нашла, знаешь ли, работу! Кажется, не по плечу! Тяжело!
— Ах, ты, бедненькая моя! — только и произнесла Ася. Саломея отметила про себя, — приятельница в очередной раз увеличила размер груди. На веках, несмотря на мастерски наложенный макияж, видны чуть красноватые, едва заметные полоски. Следы недавней пластической операции. Накаченные силиконом, более, чем прежде, пухлые губы.
Исчезли «гусиные лапки» у глаз. Густые чёрные волосы плотно прикрывают виски и лоб. А выражение грустных глаз, к сожалению, выдавал возраст.
— Опять? — кивнула на глубокое декольте кофточки ярко-вишнёвого цвета. — Ася! Ты неисправима! Ну, сколько раз предупреждала тебя! Так нельзя! Угробишься окончательно! Делай хотя бы передышку, перерыв! Дай бедняге, организму отдышаться, привыкнуть! — воскликнула возмущённо. — Снова замуж невтерпёж? Рубцы ещё не рассосались, — туда же!
— «Снова туда — а-а, где мо-о-ре огней!», — пропела в ответ. — Ну, согласись, — лучше ведь, чем было! — в воздухе очертила собственный силуэт холёной рукой.
