Бич - Чернов Александр Викторович

На перекрестке Жорик вышел из автомобиля и направился к дому Ситниковой.

КОТЕЛЬНАЯ

На следующий день Привольнов проснулся в приподнятом настроении. Он знал, что ему нужно делать, видел конкретную цель. Жорик рассчитывал за день, максимум за два раскрутить дело, вывести главаря на чистую воду, вынудить его сознаться в преступлениях и сдать Ковалеву с Лысенко. А потом, потом Жорик наконец-то покончит с унизительным положением отщепенца, в какое попал по дурости, выйдет из подполья и вернется к обычной жизни. Нет, не к обычной. Пить Привольнов не будет. Он устроится на работу и с первой же получки возвратит Ситниковой все ее деньги, которые она потратила на него.

Хозяйка уже ушла на работу. Жорик съел оставленный ею на столе завтрак, потом оделся в вычищенную и зашитую накануне одежду и покинул квартиру.

Экскаваторный завод и его окрестности находились в стороне от проспектов и центральных улиц. Здесь отсутствовали неоновые вывески, не проносились машины, не сновали пешеходы. Дороги давно не ремонтировались; частные дома перемешались с серыми двухэтажными «хрущевками»; улицы пересекались улочками, переулками, закоулками и тупиками, тишина и покой которых наводили на мысль, что если жизнь здесь не остановилась вообще, то наверняка протекает медленно и уныло.

Жорик высадился на остановке, поплутал по закоулкам и выяснил-таки у местных жителей, где находится котельная экскаваторного завода. К счастью, она располагалась не на самой территории завода, куда вход посторонним наверняка был закрыт, а рядом с ним и обслуживала помимо завода два квартала. Неширокая прямая дорога, поросшая с обеих сторон деревьями, привела Привольнова к железным воротам, за которыми высился ряд строений и длинная железная труба с часто приваренными к ней скобами. Впрочем, приварены они были, наверное, и не так часто, просто такое впечатление создавалось, если смотреть снизу. Жорик заглянул в калитку.

У ворот под сенью вековых деревьев стояла кирпичная сторожка. В ней за открытым окном сидела полная, с подкрашенной сединой в волосах старуха с добрым, умиротворенным лицом. Глаза у нее были прикрыты, рот приоткрыт, очки с толстыми линзами съехали на кончик толстого носа. Старуха дремала с вязанием в руках и, судя по ее едва заметной улыбке, притаившейся в уголках бледно-розовых губ, видела хороший сон. Жорик постучал в стекло. Старушка встрепенулась и взглянула на Привольнова поверх очков.

— Чего тебе? — прикрыв ладошкой рот, зевая, спросила она.

В знак приветствия Жорик кивнул:

— Приятных сновидений. Мне начальник котельной нужен, бабушка. Могу я его увидеть?

У старушки, видать, была вставная челюсть, которая плохо держалась во рту. Издав чмокающий звук, сторожиха поставила ее на место и взялась за вязанье.

— Увидеть, конечно, можешь, — объявила она с нотками иронии, — но только не здесь и не сейчас.

— На том свете, что ли? — пошутил Привольнов.

Старуха махнула на Жорика спицей.

— Типун тебе на язык! Накаркаешь еще, — произнесла она и пробубнила себе под нос так тихо, что Привольнов с трудом расслышал: — Мало нам покойников-то.

— Ну где же он тогда, бабуля? — усмехнулся Привольнов упорному нежеланию бабки говорить, где ее шеф, а может, наоборот, стремлению почесать язык. — Из тебя как из партизана на допросе признания не вытянешь.

Старуха фыркнула:

— А я почем знаю? Не пришел еще на работу.

— А когда приходит? — набираясь терпения, спросил Жорик.

Сторожиха повела пухлым плечом:

— Не докладывал. Начальник ведь.

— Ну хоть приблизительное время скажи, — голосом канючащего пацана произнес Привольнов. — Ждать мне его или нет.

— А подожди, — охотно согласилась старушка. — Может, подъедет сейчас.

— Что ж, подождем, — Жорик сел на скамейку, стоявшую под окном проходной и, закинув ногу на ногу, стал рассматривать территорию котельной.

Минуты через две из дверей домика вышла сторожиха. Она присела рядом с Привольновым и пристроила на коленях вязанье.

— Чего к начальнику-то? На работу к нам? — Служба в проходной котельной, стоящей на отшибе, скучная. За целый день словом перекинуться не с кем. Старуха рада была неожиданному собеседнику.

— А вам что, работники требуются? — поддерживая разговор, поинтересовался Привольнов.

— Требуются. Вон место оператора освободилось. Нам еще электрик нужен. Мы же не только зимой в отопительный сезон работаем. Горячая вода людям круглый год нужна.

— Нет, бабуля, мне сейчас не до работы, — признался Жорик. — Хочу у вашего шефа кое-что про Епифанова узнать. Я его родственник.

— Это Сашки-то? — тихонько ахнула сторожиха и уставилась на Привольнова.

Жорик тяжело вздохнул:

— Ну да. Убили вот брательника.

Сторожиха вновь заработала спицами.

— Слыхала уж про Сашку. Жизнь какая. Застрелили его в каком-то кафе. «Султан», что ли.

— «Аладдин», — поправил Жорик.

— Вот-вот, — закивала старуха. — Из полиции к нам приходили, все расспрашивали. — Пожилая женщина надолго замолчала, а потом неожиданно призналась: — А если честно, допрыгался ваш Сашка. Беспутный он был. Все по ресторанам любил ходить да по кафе, бражничал. И до девок был охоч. Ему за пятьдесят лет-то было, в его годы люди уж внуков имеют, а у него ни жены, ни детей, потаскухи одни. С Танькой вот Светловой спутался. Она здесь неподалеку живет. Муж дурачок у нее, так она все к Сашке в котельную шастала, когда смена его была. Да уж, знаю я, собственными глазами видела. А начальник наш все ему прощал, потому как дружками закадычными они были. Учились, что ли, в одном классе. Он очень переживал, когда Сашку-то убили. Да и сейчас переживает. — Старуха вздохнула: — Да-а, отгулял Епифанов. Деньги-то на кутежи у него всегда были. И где, спрашивается, брал? В карты небось играл. — Речь сторожихи текла плавно, она будто рассуждала вслух. — А может, и темными делами занимался. Кто знает. Он ведь, я слыхала, за ограбление сидел. Правда? — и пожилая женщина бросила в сторону Жорика вопросительный взгляд.

То, что Епифанов сидел, Привольнов знал, а вот за что именно, слышал впервые. Тем не менее он подтвердил:

— Правда. А как ваш начальник-то, нормальный мужик?

— Калугин-то? — Старуха затрясла головой: — Хороший, хороший. Мы его уважаем.

Жорик помолчал, потом, глядя на мелькавшие в руках сторожихи спицы, спросил:

— Внуку, что ли, носки вяжете?

Пожилая женщина поправила на спицах вязанье.

— Да нет. Внукам уж всем давно связала. На продажу вяжу. Сейчас, сам знаешь, время тяжелое, каждая копейка на счету. Сезон вот наступит, вынесу носочки на базар. Кое-что заработаю.

Тут за воротами раздался автомобильный сигнал, и старуха засуетилась.

— Начальник приехал, — сообщила она, положила вязанье на скамейку и довольно проворно для своего возраста засеменила к воротам.

Когда обе створки открылись, на территорию котельной въехал новенький белый «Форд». За его рулем сидел плотный мужчина лет пятидесяти, с широким лбом, большими глазами, крупным носом и мясистыми губами. Вид у шефа котельной был довольно суровый. Он сделал плавный поворот, въехал в тень дерева и, остановившись, начал выбираться из автомобиля. Жорик встал со скамейки. Старуха в это время уже закрыла ворота.

— Здравствуйте, Руслан Вениаминович! — обратилась она к своему патрону и, взяв на себя функции личного секретаря, доложила: — Тут к вам брат Саши Епифанова пришел.

Привольнов шагнул по направлению к Калугину:

— Здравствуйте!

Тот захлопнул дверцу автомобиля и, заправляя рубашку в брюки, неприветливо оглядел посетителя.

— Доброе утро. Что-то я никогда не слыхал, чтобы у Саши Епифанова брат был.

Жорик обругал про себя старуху за болтливость и в нерешительности остановился.

— А я не родной брат, а двоюродный, — нашелся он. — Володей меня зовут, а фамилия — Мухин. Можно с вами поговорить с глазу на глаз?

Руслан Вениаминович взял положенную им на крышу автомобиля черную кожаную папку и изрек: