Бич - Чернов Александр Викторович

Жорик продолжил задавать наводящие вопросы.

— Говорили ли они в твоем присутствии о чем-нибудь?

Официант покрутил головой:

— Нет. Когда я входил, они смолкали. Говорили со мной только по делу, когда и что подавать. — Парень уже освоился, осмелел и вдруг брякнул: — Они еще одного человека ждали. Потому что заказ на четверых сделали. Я так стол и сервировал — на четыре персоны.

Жорик насторожился.

— А ты случайно, парень, не знаешь, кого ждала компания?

— Точно сказать не могу, но, по-моему, начальника своего или шефа — словно размышляя вслух, заявил официант.

— А с чего это ты взял? — подивился Привольнов.

Томилин отчего-то смутился, но быстро справился с собой и уверенно заговорил:

— Я в кабинет заглянул узнать, подавать ли горячее, а сутулый мужик сказал: мол, подавай, но три порции, четвертую позже принесешь, и добавил, что неизвестно когда этот начальник пожалует.

— Вот как! — будто разговаривая сам с собой, негромко произнес Привольнов. — Начальника, говоришь, ждали или шефа… — Он уставился на Томилина. — А майору с капитаном ты об этот говорил?

— Говорил, — вяло подтвердил Дима.

— И что?

— Мимо ушей пропустили. На первом допросе, когда они узнали о четвертом мужике, они сказали, что те трое, по-видимому, ждали главаря банды, он и пришел, только в маске, ну и расстрелял их. А позже перед опознанием объявили, что главаря поймали и мне нужно его опознать. — Парень был озадачен вопросами, которые задавал ему Жорик. Они никак не вязались с тем, о чем, по его разумению, должен был бы его расспрашивать истинный убийца. У Томилина самого на языке давно вертелся вопрос, и вот он его наконец задал:

— Так в воскресенье в маске в кафе вы были?

Привольнов криво ухмыльнулся:

— Нет, но я тоже, Дима, очень опасный человек, и мое обещание перерезать тебе глотку остается в силе. Так что держи язык за зубами. В случае чего я тебя и из зоны достану.

Парень взглянул на Привольнова очумело и на всякий случай слегка отодвинулся.

— Я никому ничего не скажу! — проговорил он так, будто давал торжественную клятву, вступая на сходке в ряды какой-нибудь подпольной организации. — Обещаю!

«Будет молчать», — решил про себя Жорик и похлопал парня по плечу.

— Молодец! А теперь дуй, Дима, на работу и веди себя в кафе повеселее.

Обрадованный тем, что так легко отделался, официант вскочил и подался прочь из прохода, а Жорик еще немного посидел на скамеечке, подумал. Было над чем.

«Значит, в банде было все-таки не пять, а четыре человека, — размышлял он. — Начальник или шеф, он же и есть главарь, а Загребнов — киллер, обычный киллер. Шеф этот собрал свою банду в «Аладдине», сказав ей, что придет к девяти часам, скажем, обсудить очередное дело. Сам на встречу не пошел, а отправил наемного убийцу Загребнова. Тот сделал свое черное дело, учинил погром в кафе, потом подставил под удар меня, а позже сам пал от руки главаря банды. Жаль, что Ковалев и Лысенко пошли на поводу у главаря банды, подкинувшей им в качестве приманки меня. Копни они поглубже, и следствие, возможно, пошло бы по иному пути… Эх, поговорить бы еще с хозяином «Аладдина»!»

Хотя Привольнов был уверен, что трусоватый Дима не расскажет о встрече с ним ни работникам кафе, ни полицейским, он на всякий случай решил сменить пункт наблюдения. Жорик покинул скамейку, перешел дорогу и занял позицию в подворотне с таким расчетом, чтобы при малейшей опасности уйти дворами. Но напрасно он простоял в подворотне дома около часу. Хозяин кафе так и не появился.

Жорик прогулялся по улице, покрутился возле винного магазина. Выпить хотелось ужасно, аж до зуда во всем теле. Привольнов и раньше мог обходиться без выпивки несколько дней, но потом его вдруг кто-то будто толкал под бок — выпей! Мысль о выпивке свербела в его мозгу до тех пор, пока он не выпивал первый стакан вина или рюмку водки. А потом становилось легко и просто до тех пор, пока имелись деньги. А они, как правило, заканчивались быстро, уже на второй, ну, максимум на третий день. И тогда начинал мучить похмельный синдром и вечно стоящий перед алкоголиками вопрос — где добыть деньги? Привольнов понимал: сделай он сейчас хоть один глоток пива — и все, не остановится, снова уйдет в запой. Понимал он и то, что нужно перетерпеть. Преодолей он себя один раз, и дальше будет легче.

Жорик выпил бутылку минеральной воды и отправился к Тамаре домой. Здесь, чтобы скоротать время, отвлечься от мыслей о выпивке, а заодно хоть как-то отблагодарить хозяйку за приют, медицинскую помощь, а также за моральную поддержку, он взялся за работу. Ее для мужчины в доме, где живут только женщины, скопилось предостаточно. Он подкрутил и подогнал кое-где расшатавшиеся и покосившиеся дверцы на мебели, отремонтировал в туалете сливной бачок, подправил вешалку в коридоре и сделал еще много нужных и полезных дел. После ужина, когда стемнело, Жорик вновь вышел из дому.

Трамвай катился по вечернему городу медленно, да и Привольнов никуда не торопился. Он сидел в середине полупустого вагона позади парня с девушкой и смотрел в окно. Проехали мимо института педиатрии, сельскохозяйственного института, свернули на широкий, залитый огнями фонарей проспект. Вскоре Жорик вместе с тремя пассажирами вышел из трамвая. Перейдя дорогу, он перепрыгнул сточную канаву и стал подниматься к стоявшему на бугорке «Аладдину».

К кафе он приблизился с тыльной стороны. Места были ему знакомы. Привольнов перелез через забор, спрыгнул с мусорного контейнера и, прислонившись к забору, немного постоял в темноте. Двор освещала единственная, впрочем довольно мощная, лампочка, висевшая над черным входом в «Аладдин». Во дворе было пустынно, из кафе доносились звуки музыки, пел мужской хриплый голос. Жорик подошел к водопроводному крану, набрал в горсть воды, затем приблизился к двери и плеснул ее на лампочку. Чпок — раздался звук лопнувшего стекла, и двор погрузился в темноту. Жорик отошел в глубь двора и сел на скамейку, слившись с кустами вьющихся роз позади нее. С этого места ему была видна дверь и длинный, ярко освещенный коридор.

Ждал Привольнов более двух часов. Иной раз во двор на несколько минут выходили люди, по одному, по два, а то и компаниями, подышать свежим воздухом, покурить, но нужный Жорику человек не появлялся. И все же Привольнов дождался. Часов в двенадцать в коридоре показался Миша. Он зашел в туалет, затем вновь возник в коридоре и, заметив, что на улице не горит свет, вышел на крыльцо. Хозяйская жилка сработала. Бывший борец на сей раз был в цивильном, а не в спортивном костюме. Лейкопластыря на его мощной шее видно не было. Хозяин «Аладдина» задрал голову, чтобы посмотреть, что случилось с лампочкой, и тут его окликнул из темноты мужской голос:

— Миша!

— Да! — тотчас откликнулся хозяин заведения, продолжая пялиться в звездное небо. Разглядел пустой патрон и негромко выругался. — Какая сволочь лампочку выкрутила…

— Можно тебя на минуточку? — не унимался человек.

Вот пристал. Миша резко обернулся:

— Чего тебе?

— Подойди — узнаешь! — нахально заявил незнакомец. — Чего на расстоянии базарить.

У себя в заведении Миша был царь и бог. Он не привык, чтобы ему указывали.

— Сам иди! — буркнул он.

— Боишься, что ли? — насмешливо спросили из темноты.

Его, спортсмена, борца, чемпиона страны, какой-то хам заподозрил в трусости. Небывалая дерзость.

— Миша никогда и ничего не боялся! — с вызовом сказал хозяин «Аладдина». — Запомни это! — Он спрыгнул со ступеней и направился в глубь двора. У кустов вьющихся роз стоял человек. Миша уверенной походкой приблизился к нему и грубо спросил:

— Ты кто?

Высокий худой человек сложил на груди руки, встал в независимую позу.

— Я Привольнов Георгий, — ответил он дерзко. — Надеюсь, ты помнишь меня?

Хозяин «Аладдина» вгляделся в Жорика. Он узнал его.

— Ты?! — заорал он, мгновенно разъярившись. Даже в темноте было видно, как на мощной шее его вздулись вены. — Ну ты даешь! Да я ж тебя! — И хозяин «Аладдина», растопырив пятерню, попытался наложить ее на физиономию Привольнова.