Микки Спиллейн - Черная аллея
– Ну, тогда второй раз они вряд ли сунутся, – сказал я.
Билли позвонил Джеки по внутреннему телефону, я спустился в подземный гараж, помог ему закинуть в фургон пару пакетов, после чего он выехал и довез меня до Третьей авеню, где и высадил. Я подождал немного. «Хвоста» вроде бы не наблюдалось. Таксист заметил, что я стою на углу, развернулся и подъехал.
Как раз вовремя. Начался дождь. Правда, небо еще не полностью затянуло тучами, и крупные редкие капли барабанили в оконные стекла.
На углу, в квартале от полицейского участка, находился ресторанчик, принадлежавший одной и той же семье еще с конца прошлого века. Там были бар и гриль, и еду подавали просто превосходную, если вы, конечно, не поклонник французской кухни. У бара в дневные часы толпились случайные посетители, заскочившие опрокинуть стаканчик-другой, перед тем как спуститься в метро. Но завсегдатаями являлись в основном копы на пенсии, которые, видно, просто физически не могли оторваться от места прежней работы. Девяносто процентов из них разведены или овдовели. Старые, седые, в морщинах, но с первого же взгляда становилось ясно, что перед тем как выйти на пенсию, то были настоящие орлы.
С Пеппи Марлоу мы не виделись, наверное, лет сто. Некогда он носил котелок и пальто с бархатным воротником. И всегда имел при себе три пушки – две за поясом и еще одну в кобуре, заткнутой в сапог. Молодые копы называли его между собой Ковбоем, но тихо, так, чтобы он не слышал. Пеппи являлся командиром спецотряда, который вел борьбу с гангстерами во времена сухого закона. И держал всех своих, что называется, в ежовых рукавицах вплоть до самого выхода на пенсию.
Я вовсе не был уверен, что он помнит меня, но это было не столь уж и важно. Я подошел. Он поднял глаза от чашки кофе, ухмыльнулся и сказал:
– О, кого я вижу! Знаменитый стрелок Майк Хаммер собственной персоной!
– Привет, сержант!
– Перестань, Майк. Давай не будем смущать публику. Для тебя я просто Пеппи. Хоть и постарел, но все еще Пеппи... Присаживайся.
Я скинул плащ, повесил его на спинку стула и сел.
– Ты уже ел, Майк?
– Пил кофе.
– Тогда советую яйца по-мексикански. Новое блюдо. Очень даже ничего.
И тут же возле столика возникла пухленькая официантка и широко, во весь рот, улыбнулась.
– Как насчет овсяных хлопьев с двухпроцентным молоком? – Она была явно ошарашена моим выбором, но заказ тем не менее приняла.
– Ты чего это, а, Майк?
– Доктор прописал. Сижу на чертовски строгой диете. Тут меня недавно подстрелили, скверная рана.
Прозвучавшее в ответ «о-о» означало, что это для него не новость, но что проблему мою он понимает.
В течение нескольких минут мы вспоминали старые добрые времена, потом, когда принесли заказ, Пеппи заметил:
– Послушай-ка, если не ошибаюсь, мы виделись лет двадцать тому назад. И ты тогда чего-то от меня хотел. Наверное, и теперь неспроста заявился, верно?
Я отпил глоток кофе, размешал хлопья в молоке и ответил:
– У тебя всегда была хорошая память, Пеппи. Времена сухого закона еще не забыл?
– Ты чего, биографию мою писать собрался?
– Как-то пока в голову не приходило. Слыхал о таком человечке по имени Гаррис Швыряла?
– Конечно. Но он уж давно помер.
– Ну а что был за тип при жизни?
– Скользкий, что твой хорек. В целом вроде бы неплохой парень, но очень осторожный и ловкий в деле. – Он подцепил вилкой кусок яичницы. – А что конкретно тебя интересует?
– Его действия. Как он работал.
Пеппи пожал плечами, собираясь с мыслями.
– Работал только с первоклассным товаром. Разные идиоты платили бешеные деньги за разбавленное водой виски, а он поставлял самое лучшее, канадское. Да, стоило оно не дешево, но зато было высшего качества.
– А где добывал?
– Грузовики доставляли его прямиком из Канады, во главе всей этой колонны ехал сам Гаррис в стареньком «Рено». В те дни дороги были совсем не те, что сейчас, и он разрабатывал собственный окольный маршрут. Этих тропинок на картах не значилось. Да, востер был старикан... В грабежах участвовал лишь пару раз, по сравнению с тем, как шустрили на дорогах другие разбойники, – сущая мелочь.
– Ну а феды? – осведомился я.
– Черт, он просто сводил с ума это племя! Им ни разу не удалось даже и близко к нему подойти. Нет, они прекрасно знали, что за товар он возит, и думали, что знают его маршруты. Но из их засад никогда ни хрена не выходило.
– Ну а пункт передачи товара у него имелся?
– Должно быть, да, – ответил Пеппи. – Ведь на грузовиках в город не сунешься. Он разгружался где-то по дороге. Коробки переносили в другие машины, а уж те доставляли товар заказчику. И ни разу при этом не попался.
– Стало быть, старина Гаррис сколотил целое состояние?
– Неужели! Ясное дело. И знаешь, что самое интересное? Никто из нас не понимал, как это ему удается. Но мы по-своему даже радовались за него. Ведь те придурки, что приняли сухой закон, воображали себя Бог весть какими умниками. Пытались строить из себя людей высокоморальных, истинных стражей закона. А на самом деле лишь позволили расплодиться всякому жулью.
– Да, но уже после того, как сухой закон отменили, он со своим делом не расстался. Продолжал поставлять хорошее, качественное виски в разные заведения по всему городу. И никто не понимал, как это ему удается.
– И знаешь, что самое странное, Майк?
– Что?
– При том, что власти так жестко контролировали все, что связано с алкоголем, начиная от производства и кончая продажей, ни один из производителей ни разу не предъявил ни одного фальшивого документа. Ни у одного из них ни разу ничего не украли, причем действовали они вполне открыто. А как только Гаррис помер, все это тут же прекратилось. И продолжателя дела у него не нашлось.
Пару минут мы сидели в полном молчании. Затем, когда официантка подлила мне еще кофе, я сказал:
– Ну и что ты думаешь по этому поводу, Пеппи?
– Да ничего. Просто удивляюсь, к чему это тебе понадобилось вспоминать старые времена.
– Помнишь Маркоса Дули, Пеппи?
– Еще бы. Его тоже убили.
– И он каким-то образом тоже был вовлечен во все это.
– Да ерунда! Он тогда был твоего возраста. Слишком молод, чтоб играть в такие хитрые игры.
– Ну а Лоренцо Понти?
Пеппи кивнул и усмехнулся.
– Да, подпольной торговлей спиртным он занимался, отсюда и первоначальный капитал. Я слышал, он все еще во главе клана, хотя молодые акулы пытаются выжать старика из бизнеса. Казалось бы, все эти старые мафиозные кланы давным-давно должны были бы вымереть, ан нет, все тут как тут... правда, выглядят теперь по-другому. Поприличнее, лучше образованы, понанимали себе дорогих адвокатов. Но до сих пор не перевелись, нет.
– А ничего особенного последнее время о них не слышал, а, Пеппи?
– Да я много чего слышу, Майк. Но не хочу рисковать. К чему это мне встревать в их делишки. Ты ж знаешь, я никогда этого не делал.
– Само собой, без проблем. Еще один вопрос. Где, как ты думаешь, Гаррис разгружал свой товар?
– Да где-то к северу, хрен его знает, – ответил Пеппи. – У побережья никогда не работал. А все машины шли прямиком из Канады. – Он помолчал, потом добавил: – Ладно, послушай, что сказал мне один парень из федов. Они всегда искали колонну, но грузовики двигались по одному и не привлекали особого внимания. И съезжались к одному месту с разных сторон. А уж там к ним присоединялся Гаррис в своем «Рено» и вел их к месту разгрузки.
Это походило на правду. Я допил кофе и оплатил оба счета. И не успел поблагодарить Пеппи за информацию, как к нам за столик подсели какие-то два старпера. Выглядели они точь-в-точь как Пеппи. И я подумал: неужто они до сих пор служат в полиции? Частными осведомителями, к примеру. Ведь выйти из этой системы не так-то просто.
* * *У Пата был выходной, а потому встретились мы на улице, возле его дома. Он приветствовал меня следующими словами:
– Ну что, прокуратура до тебя еще не добралась?
Я отрицательно помотал головой.
– С какой бы стати?
– Да с такой, что кто-то сообщил, что пепел Дули разбросали по всему колумбарию, там, где ты его захоронил. Ты что, не слышал?
– Ясное дело, слышал.
Он подозрительно взглянул на меня.
– Ну и что скажешь?
– А что тут говорить? Маршалл Броторио позвонил и рассказал, что случилось. Я посоветовал ему собрать пепел, поставить урну обратно и позабыть обо всем этом. А кто звонил?
– Ну, очевидно, сторож, который обнаружил взлом.
– А при чем тут прокуратура?
– Дело об убийстве Дули до сих пор не закрыто. И по неясной мне пока причине Флоренс Лейк проявляет к нему особый интерес.
– Скорее не к нему, а к восьмидесяти девяти миллиардам баксов, верно, Пат? – со всей серьезностью спросил я.
Он медленно поднял голову и так и впился в меня взором.
– Ты что это... всерьез?
Я кивнул.
– Кто подтверждает это, Пат?
