Эд Макбейн - Три слепых мышонка
Тюремщик подозвал Лидза к телефону минут через десять. В трубке раздался его недовольный и раздраженный голос:
— Я дремал.
Мэтью взглянул на часы. Двадцать минут четвертого. Они с Май Чим расстались в половине третьего, он заехал домой, за магнитофоном «Сони», вот за этим, который стоял перед ним на столе.
— Извините, что разбудил вас, — начал он. — Но я вынужден задать вам несколько вопросов.
— Вы читали газеты? — сердито прервал его Лидз. — Уже успели осудить меня и вынести приговор.
— Это нам на руку.
— Не понимаю, почему?
— Можно попробовать сменить судебный округ.
— Из-за того, что в городе меня считают убийцей?
— Вот именно. Каким образом мы повлияем на присяжных, если все предрешено?
— Хорошо бы, — с сомнением в голосе произнес Лидз.
— Мистер Лидз, мне нужно кое-что уточнить. Если я не ошибаюсь, у вас есть «кадиллак»?
— Правильно, «кадиллак-севилле».
— Какого цвета?
— Черный, по бокам серебристый.
— Можно ли принять этот цвет за темно-синий? Или темно-зеленый?
— Не думаю.
— А, скажем, ночью?
— Даже ночью. Серебристый цвет, он и есть серебристый. При чем здесь синий или зеленый? Спутать невозможно.
— Вы помните номер машины?
— Скорее всего нет. Он может начинаться на «W», «WR»… Не помню. Я всегда смотрю на ярлычок ключей.
— Может быть, у вас номер 2АВ 39С?
— Нет, что вы. Он начинается с «W», это точно. А вторая буква как будто бы «R», «WR» и что-то еще.
— Но не 2АВ?
— Нет.
— …39С?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Один из свидетелей утверждает, что в ту ночь вы садились в машину с этим номером.
— Когда? Где?
— В районе «Малой Азии». Чуть позже полуночи.
— Понятно, — сказал Лидз.
— Мне кажется, это был кто-то другой.
— Черт побери, конечно! Вы понимаете, что за это можно зацепиться?
— Несомненно, — подбодрил его Мэтью.
— Уцепившись за эту деталь, мы узнаем, кто убийца! Господи, первая добрая новость за все время! Мне не терпится рассказать об этом Джесси. Как только мы закончим наш разговор, я ей сразу же позвоню.
— Я сообщу вам, когда будут новости. А пока что я попрошу вас кое-что повторить за мной.
— То есть? — удивился Лидз.
— Я сейчас проговорю текст, а вы, по моему сигналу, воспроизведете его, договорились?
— Хорошо, — промолвил очень озадаченный Лидз.
— Алло. — Адвокат приступил к тексту. — «Говорит Стивен Лидз. Я буду…»
В Калузе не было мороки с получением номерных знаков, стоило лишь обратиться лично или по телефону в Налоговую комиссию, и, заплатив там же, забрать их или дождаться, когда их пришлют по почте. Налоговая комиссия размещалась на втором этаже нового здания суда, примыкающего к зданию управления общественной безопасности и городской тюрьмы. В четыре часа дня во вторник Уоррен Чамберс разговаривал с контролером по налогообложению транспортных средств. Ее звали Фиона Джилл. Он интересовался, как можно найти владельца машины по номеру.
— А на кого вы сейчас работаете? — спросила Фиона. Это была красивая негритянка, с глазами цвета антрацита и кофейного оттенка кожей. Ее ярко-красные губы на фоне тусклого полутемного офиса блестели влажно и призывно. Она была одета в ярко-желтое платье. Уоррен решил, что оно льняное, верхние пуговицы слегка оголяли грудь, уши украшали золотые кольца, на шее висела золотая цепочка. В ложбинке между грудями уютно расположился кулончик в виде буквы «Ф». Уоррен сделал вывод, что она очень хороша. Он предпочел бы знать, не слишком ли он молод для нее. Многие женщины ее возраста, а она тянула года на сорок два, свысока смотрят на таких незрелых, с их точки зрения, мужчин.
— На Саммервилла и Хоупа, — ответил он. — Вы их знаете?
— Нет, — отозвалась она. — А что, так важно это знать?
— Нет, до первых неприятностей не обязательно, — улыбнулся он.
Фиона усмотрела в этом намек, и не ошиблась.
Ей случалось и раньше контактировать с Уорреном Чамберсом, и она обнаружила у него всего лишь один недостаток: возраст. Фионе было сорок шесть лет, по ее расчетам, Уоррену должно быть лет где-то тридцать пять — тридцать восемь. Но если закрыть глаза на его относительную молодость, он казался ей безупречным. Пожалуй, эта новая стрижка немного его молодит. И он явно делает авансы. Что ж, посмотрим.
— Пока что не было надобности обращаться к адвокатам, — произнесла она. — Или к агентам по недвижимости. Чем там вы занимаетесь?
— Вы угадали с первого раза.
— Я общалась с адвокатами последний раз, когда разводилась, — сообщила Фиона.
Уоррен оценил эту добровольную и многообещающую информацию.
— И как давно это было? — спросил он.
— Четырнадцать лет назад, — ответила Фиона.
— Ну уж в новом-то браке вы наверняка счастливы! — решил он прощупать почву.
Фиона оценила его усилия.
— Нет, — улыбнулась она. — Предпочитаю свободный образ жизни. Люблю разнообразие. Хотя вот что, Уоррен, следует отметить…
Это было впервые, когда она назвала его по имени.
— …все достойные мужчины в Калузе либо женаты, либо голубые.
— Ко мне это не относится, — сказал он.
Фиона приподняла бровь.
— У такого симпатичного парня наверняка кто-нибудь есть, — решила она пойти ва-банк. — И мне кажется, эта женщина старше вас.
— Честно вам признаюсь, Фиона, — решился он придать разговору немного интима, — мне мои ровесницы кажутся несколько инфантильными.
— Да что вы!
Их глаза встретились.
— Я предпочитаю женщин более опытных.
— Вот как, — изумилась она.
— Именно так, — решительно произнес он.
Они пришли к взаимопониманию. Где-то в сумерках комнаты застучала машинка. Затем наступила полная тишина. Уоррен предался размышлениям, не слишком ли рано пригласить ее на ужин. Она прикидывала возможность продолжения разговора о преимуществах ее возраста вечерком в баре. Но слова произнесены не были. Ожидание повисло в воздухе, оно парило в пространстве подобно космическому кораблю. Корабль надежды, которым никто так и не воспользовался, уплыл куда-то в Галактику вихрящихся пылинок. Стук машинки нарушил тишину, время было утеряно. Смутившаяся Фиона отвела глаза первой.
— Так какой номер вас интересует?
Уоррен вытащил из нагрудного кармана блокнот, полистал его и отыскал страницу с нужным номером, который продиктовал ему по телефону Мэтью.
— Вот этот, — протянул он Фионе блокнот. Она заглянула в него.
— Такого зверя нет, — разочаровала она Уоррена.
— Как это?
— У нас в штате номера не могут начинаться с цифры.
— Но свидетель запомнил этот номер, — настаивал Уоррен.
— Он ошибся. У флоридских номеров такая комбинация: три буквы, две цифры и еще буква. Компьютер выбирает наугад произвольное сочетание цифр и букв, автоматически избегая тех, что в ходу. Например, может быть номер CDB 34L, или DGP 47N, или AFR 68M и так далее. Такого номера, как у вас, быть не может.
— Вы в этом уверены? — спросил он.
— Уверена ли я, что мой домашний телефон — его, кстати, нет в справочнике — 381–3645? — удивилась Фиона, приподняв бровь.
Глава 7
Спортзал полицейского управления не уступал по размерам хорошему школьному залу, он был неплохо оснащен, вовсю работали кондиционеры, и сейчас, около пяти часов дня, там было малолюдно.
Во всем огромном гулком зале, помимо Мэтью и Блума, тренировались еще двое. Один без устали нанизывал круги на беговой дорожке, другой в темно-синих плавках занимался штангой. Палящее солнце пробивалось сквозь стекла высоких, широких окон, стояла ясная погода. Как, впрочем, и вчера. В городе поговаривали, что это проделки русских. А у них там гласность. Новые идеи с трудом приживались в штате Флорида.
Блум был в серых тренировочных штанах и такой же футболке, с эмблемой полицейского управления Калузы. Мэтью натянул черные спортивные брюки и белую тенниску. Оба были в кроссовках. Блум возвышался над Мэтью сантиметров на десять и был тяжелее его на несколько фунтов. Он предполагал обучить Мэтью таким приемам борьбы, которые сводили на нет это преимущество.
— Ты немного поправился, — покачал он головой.
— На десять фунтов, — ответил Мэтью.
— Многовато, приятель, у тебя даже живот наметился.
— Знаю.
— Походи сюда каждый день, побегай.
— Да, надо бы.
— Столкнись ты с теми двумя ковбоями теперь, они прокатили бы тебя по всей 41-й улице до самого Форт-Мейерса.
Этот кошмар до сих пор преследовал Мэтью. Двое парней из Ананбурга однажды здорово намяли ему бока в баре. Он их догнал и отделал по первое число. Но самое страшное состояло в том, что его охватил страх. Он боялся, что они нападут на его след и ему не поздоровится. Блум постоянно твердил, что успех заключается не в удаче, а в мастерстве. В умении опередить противника и проломить ему башку до того, как он доберется до твоей. Блум втолковывал ему, что поднять руку на человека можно лишь освободившись от страха. Вам никогда не научиться драться по-настоящему, если у вас нет злости на таких ковбоев, которые готовы поиздеваться над вами, прежде чем выпустить вам кишки. Эти парни стали воплощением страха. Для того чтобы их одолеть, придется понатореть в выдавливании глаз и ломке хребтов.
