Валерий Иванов-Смоленский - Капкан для оборотня
— Занимаюсь этим.
— И вот еще что. Хазу пока организуй подходящую, где перекрышить на время можно… И чтоб не знал никто.
— Сделаю, — заверил Авдей.
— Ну, ступайте.
Уже на крыльце Счетовод проворчал: — чую, голый вассар получится…
* * *Джип Авдея остановился у обочины тротуара — недалеко у стены дома он заметил телефонную будку. Выйдя из машины, Авдей подошел к будке с явным решением кому-то позвонить.
Он достал из кармана клочок бумаги, посмотрел на цифры и набирал номер.
— Да? — раздался в трубке голос.
— Логинов Владимир Сергеевич? — начал разговор Авдей.
— Да, это я.
— Хочу слить вам одну очень интересную информацию по убийству в заброшенном карьере.
— А кто вы?
— Это не столь важно. Вам нужна информация?
— В принципе, нужна.
— Я готов с вами встретиться, где захотите. Только не у вас в гостинице, и не в органах.
— Я плохо знаю город. Предлагайте вы. И уточните — когда?
— Давайте завтра. В ресторане «Белый камень» — любой таксист вас туда подбросит. На Ваше имя будет заказана отдельная кабинка, зайдете в нее. А я попозже подойду. Устроит?
— Устроит. В какое время?
— В двадцать часов. Только одно условие — чтобы местные менты и прокуроры об этом не знали.
— Принимается.
— Ну, значит договорились. До встречи, — Авдеев повесил трубку.
Окончив разговор, он вышел, внимательно огляделся по сторонам, затем сел в джип и уехал.
* * *В небольшом служебном кабинете Легина обстановка была самой обычной, все только самое необходимое для работы.
Легин, одетый по форме, занимался тем, что разбирал на столе какой-то диковинный иностранный пистолет, раскладывая части на расстеленной газете. На боковой щечке рукоятки виднелась надпись «Kolt Duble Igl».
В кабинет зашел Крастонов. Он был в гражданском.
— Здорово, Андрей!
— Здравствуйте, Александр Олегович.
— У тебя все готово к операции «Кончина»?
— Все. Жду только сигнала. А так все отработано, и ребята подготовлены.
— Похоже, шевеление уже началось. Косарь своих главных советчиков собирал. Авдей его к Боцману и Тише зачем-то ездил. Возможно, сходку затеяли. Вероятно, реально до нас добраться попытаются. Надо поберечься.
— Так бережемся же — каждую ночь в разных местах ночуем.
— День тоже со счетов сбрасывать нельзя. Авдей — тот еще спец.
— Удвоим бдительность.
— Получи в ХОЗО самый портативный диктофон, что только есть, и принесешь его мне. Сегодня же к вечеру.
— Слушаюсь, то…
— Да, брось ты! И еще, как думаешь, прокурора надо посвятить?
— Ни в коем! Местами такой буквоед — спасу нет. Всюду одни нарушения видит. У меня из-за него ни одного работника, не лишенного премий, нет.
— Так ведь выходишь из положения?
— Выхожу.
— Ну вот. А такие прокуроры тоже нужны. За нашим братом глаз да глаз нужен… Главное, дело-то он понимает правильно.
— Согласен.
— Ну, увидимся.
— До встречи.
Крастонов, попрощавшись, ушел.
* * *Барсентьев сидел в своем номере за ноутбуком, рядом под рукой находился большой блокнот. Он посматривал то на экран, то в блокнот, делая в нем какие-то пометки.
Насчет звонка жены Барсентьев сказал Севидову неправду. Она вовсе не собиралась ему звонить. Уже три года, как они жили фактически порознь. Официального развода не было, но семейные отношения поддерживались лишь на уровне совместного воспитания сына Никиты, которому было пять лет, и в котором оба души не чаяли.
Женился он поздно. Отдавая себя полностью работе, Барсентьев не задумывался всерьез о создании семейного очага. Брак был создан почти случайно. Просто подвернулась симпатичная девушка с хорошенькой фигуркой, добрая и до удивления наивная. И звали ее поэтически коротко — Инна.
«Почему бы и нет?» — сказал себе Барсентьев.
Она почти сразу родила ему сына. Он был безмерно счастлив. Но прошли годы, и наивность жены постепенно превратилась в нечто несуразно безразмерное. Инна верила во все. В пришельцев, экстрасенсов, колдовство, ведовство и еще Бог знает во что. За исключением самого Бога, в которого она не верила.
Барсентьев вначале относился к этому снисходительно — женой она была хорошей, сына обожала, умела неплохо готовить. Образование, культура, вкус — все это также было ей присуще в определенной степени. При этом она работала в коммерческом банке и слыла неплохим банковским специалистом. Однако книжные полки в доме все больше наполнялись теософской и эзотерической литературой. А еще, кроме книг по непосредственному общению с потусторонним миром, по магии, оккультизму, спиритизму и прочим — измам, значение которых Барсентьев иногда даже и не знал, она запоем читала детективы.
* * *Празднование юбилея сослуживца Крастонова проводилось в отдельном зале ресторана. Было все, как полагается — накрытые столы, тосты и прочее, что присуще подобным вечеринкам. Барсентьев сидел за столом вместе с женой, одетой в красивое вечернее платье.
В перерывах Барсентьев курил вместе с другими мужчинами в углу зала ресторана. Как это водится в мужских компаниях, они смеялись, шутили, рассказывали анекдоты.
В другом углу зала собирались женщины. Оттуда тоже доносился веселый смех, оживленные реплики. Барсентьев поглядывал иногда в том направлении, любуясь Инной, которая что-то увлеченно рассказывала столпившимся вокруг нее женщинам. Вдруг смех в их компании притих, женщины потеснее сгрудились вокруг Инны.
Барсентьев заметил, что жена стала излишне возбуждена, глаза у нее загорелись, зрачки расширились, руками Инна стала делать какие-то плавные пассы.
На лицах некоторых женщин можно было прочесть нескрываемое удивление.
— Дорогие гости, все к столу, — раздался голос тамады, — продолжим чествовать нашего юбиляра и пить за его здоровье!
Все вновь расселись. Кто-то стал произносить тост.
Барсентьев вдруг стал ловить на себе какие-то весьма странные взгляды некоторых сотрудниц и жен сослуживцев. Время от времени то одна из них, то другая украдкой поглядывали на него.
Наконец, вечеринка закончилась, и все разъехались по домам.
Когда Барсентьев и Инна собирались уже ложиться спать, вернувшись за полночь с банкета, Барсентьев не выдержал.
— Послушай, милая, — начал он, — чем это ты так увлекла на вечере женщин? Что ты им рассказывала?
— Ничего особенного, — простодушно ответила Инна, — я недавно была у своей подруги на спиритическом сеансе… Ну, ты ее должен помнить, она у нас бывала. Ее зовут Маргарита Аристарховна. У нее еще такой белый пудель… И она…
— Погоди, Иннусик, — перебил жену Барсентьев, — какой еще спиритический сеанс? Где?
— Обыкновенный, — ответила Инна, — на квартире у Маргариты Аристарховны. Было много людей, в том числе известных. Актер из «Табакерки», этот, как его, ну он играет обычно…
— Подожди, да что за сеанс, объясни.
— Ну, мы… В общем, на столе стоял светящийся шар… И темнота… А знакомый Маргариты Аристарховны… Этот, фамилии не помню, но участвовал однажды в телевизионной передаче «Необъяснимые явления — взгляд в прошлое»… Вел передачу…
— Инусик! Секундочку! Не надо сейчас про знакомого — расскажи про сеанс.
— Так он его и проводил. Он пытался вызвать дух Елены Блаватской. Делал такие движения руками, — Инна повторила пассы, проделанные ей при рассказе в ресторане.
— И что?
— Нам явилось что-то белесое и подрагивающее. Было жутко страшно… Леночка прямо в обморок упала… Ты ее знаешь, она всегда любит ходить в зеленом. Платье светло-зеленое, чулки цвета морской волны, сумочка…
— Что было дальше? — Барсентьев ласково поглаживал ее по плечу.
— Ничего. Не снизошел.
— Кто не снизошел?
— Дух Блаватской. Маргарита Аристарховна потом сказала, что он посчитал интеллектуальный уровень наличествовавших там дам недостаточным для полноценного общения. Там и в самом деле были эти пустышки…
— И ты обо всем этом рассказывала на юбилее? — Барсентьев схватился за голову.
— Конечно. Это так интересно. Меня так увлеченно слушали.
— Послушай, Иннусик… Не надо рассказывать посторонним про твои потусторонние изыскания. Обещай мне. Хорошо?
— Хорошо, — жена обиженно надула губки, — только, что, у вас, мужиков, небось, разговор о высокой поэзии шел? Ну, признайся, что анекдоты травили.
— Травили… — подтвердил Барсентьев, — ладно, спокойной ночи, моя шаловливая синичка: завтра ведь на работу.
* * *Однажды в субботу жена сидела в кресле и увлеченно читала какую-то книжку в яркой обложке. Он вышел из ванной, где принимал душ, и, заглянув в комнату, поразился гамме чувств, отражавшихся поочередно на ее лице. Он смотрел на нее минут десять, но она этого не замечала. Инна то хмурилась, то сжимала губы, мстительно сузив при этом глазки, то улыбалась, тихо что-то пришептывая. Наконец на ее лбу обозначились морщины, а лицо стало сосредоточенным, — она над чем-то явно размышляла.
