Надежда Лиманская - Бездна смотрит на тебя
— Не переживай так! Не надо! Всё будет хорошо, мамуль! Обещаю! — нажала на кнопку светильника.
Отца снова нет дома. Она уже не считала дни, сбилась. Дни шли за днями. Деликатесные угощения очередной раз постигает участь помоев. Она видела, как мать часто смотрит в окно. Ночью подбегает к двери. Ей чудятся звонки. Слышаться его шаги… _
Глава 10
Вторые сутки Саломея просматривает, изучает уголовные дела в архиве. От фотоснимков становится не по себе, хотя и прошло столько лет. Трупы маленьких детей. И ещё. Две женщины. Обе учительницы. Убиты в двух разных подмосковных городах.
«И гадать нечего, семья Захара жила здесь когда-то, — размышляет Саломея, всматриваясь в снимки. — Опять же! Что мне это даёт? Пашков снова заявит: ну и что? Почерк? Мало ли! Вот оно, что! Постой-ка! — говорит себе, листая страницу за страницей. — Ну, надо же! Даже убийца найден! Был осуждён! И что теперь? Моему расследованию — конец?».
Открыла очередную папку с уголовным делом. Из него узнала. На месте преступлений обнаружены следы бывшего вора — рецидивиста. «Боже, какая чушь! — взглянула в окно, задумалась. — Хотя… для улучшения показателей раскрываемости вполне сойдёт! Вот только интересно, как мог этот самый вор воспроизвести на месте преступления убийство?». Ничего не сказано было и об орудии преступления. Его просто не нашли! Подтасовка фактов? Об этом знает не только она! И тот, кто это совершил! Вот это, последнее дело, тем более не понравится генералу Пашкову!».
Интересно, жив тот «преступник»? Вряд ли. На всякий случай выписала адрес из дела.
Сумерки. С ними связана желанная прохлада. Но, увы! Саломея, выйдя из здания, опять вошла, как в стену, — плотную раскалённую субстанцию. Голова, как ей казалось, отключилась. Оставалось одно, нет, два желания: выпить ледяного кофе и лечь под кондиционер. Заметила несколько пар, они устроились прямо на траве под деревьями.
— Невозможно! — вещала миниатюрная брюнетка кому-то на мобильный. — Спасаемся, как можем! Дома находиться, просто нет сил!
Молодой человек щёлкнул крышкой и подал брюнетке банку пива.
«А вот этого не следует делать»! — подумала про себя, взглянув на пару. Их приятели восприняли взгляд Саломеи по-своему. Стали приглашать.
— Жара как бедствие! Надо держаться вместе, присоединяйтесь, леди! — тот же молодой человек постучал пятернёй по земле. Она подошла ближе, забыв о том, что спешила домой. Не ошиблась. Девушка, что говорила по телефону, излучала точечное, но мощное тепло. Энергетика другого человека. Маленького человечка, зарождающегося в её теле…
— Берегите свою девушку! — обратилась с улыбкой к парню. — Не пиво, — соки, морсы предлагайте! — Компания рассмеялась в ответ. Девушка, закончив разговор, без улыбки, недовольно покосилась на женщину. Саломея вздохнула. Понятно! Молодой человек ещё не знает, что будет папой. А этой девушке дороже он, чем тот, кто… Пойдёт на всё, — 50 — чтобы избавиться! Саломея, помимо воли, взглянула на них словно через призму чёрно-белого изображения. «Такая милая пара! А вместе им не быть! Жаль!». Приветливо кивнула и направилась к машине. Открывая дверцу, увидела, как молодой человек помахал ей рукой, спутница отвернулась, прикусив губу.
Впереди ждала большая работа. Предстояло, если, конечно, он жив, отыскать того, напрасно обвинённого. Набрала номер.
— А! Саломея! — сдержанно проговорил Пашков. — Александр мне такую взбучку устроил! Неужели чем-то обидел? Работа, есть работа! Чего уж там! Виноват! Кого отыскать? А это вам зачем?… — спохватился, — конечно, конечно! Нет, не надо! Перезвоню позже! Сам! Успехов!
— Если вас застали не в лучшем виде, значит, вы находитесь не в лучшем месте, не в лучшее время! — язвительно проговорил Матвей, улыбаясь, аккуратно стряхивая пепел. Сын того самого безвинно — осуждённого, с уголовным делом которого недавно ознакомилась Саломея.
— Помню. Мать рассказывала. Я только родился, отец из роддома нас привёз утром, а вечером, — звонок в дверь. Больше я его не видел. Да и что я там мог видеть? А вот мать! Бедная! — вздохнул. — Она женщина серьёзная была. Отец, ещё со школы, с первого класса был влюблён в неё. Времена были тяжёлые. Она его всё время оправдывала. Мол, рос без матери твой отец. На самом деле, человеком был добрым. Зачем ему было убивать женщин? Да ещё детей? Воровал оттого, что есть хотел. — Ухмыльнулся. — Даже ей кое-что, ещё до их женитьбы, приносил из ворованных вещей. Прогнала, приказала на глаза не показываться! Так и мучился. Одна отсидка за другой. А потом — всё, завязал. Она поверила, поженились, а тут…
Саломея обратила внимание на пальцы мужчины. Длинные, музыкальные. Осмотрела комнату, где они беседовали. Чисто, вещи на своих местах. Бедновато, но, как говорится, со вкусом. Но всё что-то не вязалось. Только сейчас поняла. Старомодная мебель никак не сочеталась со сверхмодной, стильной одеждой мужчины. Его обликом. Ухоженный. Атлетическая фигура. Мускулы играют под тонкой тканью дорогой тенниски, — голубой, под цвет глаз.
— Знаете, я ведь тоже сидел. — Глянул насмешливо, проверяя реакцию. Прочёл что-то неожиданное для себя. Признался:
— За наркоту! — Прошёлся по комнате. — Намучалась мать со мной, кто бы знал! — Глядя в окно, продолжил. — Я и среднюю, и музыкальную школу с отличием закончил! Да! Всё благодаря матери. Потом институт. На втором курсе стал подрабатывать. Играли на свадьбах, юбилеях. Деньги, что называется, лопатой огребал. Ну и пошло, поехало! Исключили за прогулы, неуды… Алкоголь, наркота… Короче, покатился! Мать — на трёх работах, большие деньги заплатила, чтобы устроить в центр для наркоманов, вылечить! Болеть начала, а я, наоборот, — выздоравливать! Работать пошёл, подумывал восстановиться в институте, да где там! Менты насели. Вспомнили. Говорят, нужна твоя помощь. Мол, знаком же тебе такой-то, вот и надо снова попасть в ту компанию! Ты ведь там свой. Я им объясняю, — не могу, мать жалко, не выдержит больше, если сорвусь! А они всё одно, — ради дела, сынок. Тысячи душ спасёшь! Короче говоря, согласился. Взяли нас всех в притоне. Не помню, в кого стрелял! Откуда помнить-то?! Снова на иглу подсел! Срок мне впаяли, до восьми. Вы удивлены?
— Но вы ведь не по своей прихоти, вы помогали! — Искренне возмутилась.
— Милая леди! Кого это волновало на тот момент?! Я ведь, действительно, сорвался!
Мужчина мотнул блестящими ухоженными волосами. — Пока сидел, матери не стало! — Закрыл лицо ладонями. — А эти сволочи…
— Кто? — не поняла Саломея. — Те, что…
— Да все они на одно лицо! И те, и другие! Знаете, что удумали? — Не дожидаясь ответа, — когда мать умерла, квартиру мою кому-то из сотрудников РОВД отдать!
— Как же…
— А так! Тяжело представить? Каждый день приезжали в тюрьму, заставляли подписать доверенность. Не давали спать, избивали. А потом… — Мужчина закрыл голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону. Стремительно поднялся. — Наверняка знаете о таких штуках? Под названием «слоник», повесить «на лом»? Подселить к закоренелым уголовникам, чтобы опустили… Нет?! Странно!
Матвей принялся рассказывать.
— И это ещё — детские шалости! Больше не надо вам знать! — утёр лицо рукой, будто умылся. Саломея ошеломлённо смотрела на него. Не могла поверить, прийти в себя. Ей всегда казалось, подобные вещи канули в прошлое. Двадцать первый век на дворе! Выявляли компетентные органы когда-то «врагов народа», — она читала. Молодая советская страна жестоко карала «врагов народа» — шпионов, диверсантов, заговорщиков, саботажников. Применяя всевозможные, порой изощрённые методы воздействия… Потом назвали это ошибкой, перегибами партийного руководства, «культом личности». А теперь.
Она взглянула на мужчину.
«Не погружайся в собственную душу, не начинай себя оплакивать!». Отчётливо услышала голос учителя. Повторила вслух. Матвей недоумённо и вопросительно смотрел на неё. А она внезапно увидела его в белоснежной сорочке, во фраке. Тонкие пальцы, артистично взмывают вверх, виртуозно скользят по клавишам рояля.
— Вы что-то пишите? Ну, в музыкальном смысле?
Он, удивлённый, поднял глаза.
— А Вам? Откуда? Откуда известно?
— Вас ждёт успех, поверьте!
Только сейчас показалось странным: не спросил у женщины ни документов, ровным счётом, ничего…
— Вы даже не представились! Кто вы?
Она поднялась, не отвечая, подошла к двери, взялась за ручку.
— Пишите свою композицию, не бросайте! Назовите её в честь вашей мамы!
Матвей изумлённо смотрел ей вслед. Странная гостья также внезапно скрылась, как и появилась в его доме.
— Ребята! — позвала Саломея, сбрасывая на ходу, изящные босоножки. Навстречу вышел пёс, за ним появился котёнок. Ни с того, ни сего стал прижиматься к чёрной шерсти Блэкки.
