Микки Спиллейн - Охотники за девушкой
Я внимательно изучил каждую бумажку, каждую фотографию Среди малоценных документов и записок я обнаружил тетрадь, которая содержала нечто вроде дневника на пятидесяти страницах Но и в нем не было ничего примечательного: сенатор Кнэпп просто записывал свои размышления о жизни.
Лаура оставила меня одного, но запах ее духов будоражил мне ноздри и не давал полностью сосредоточиться. Я слышал, как она в соседней комнате разговаривает с кем-то по телефону. Пережитое произвело на нее большое впечатление, и хотя я не мог разобрать слов, голос ее звучал напряженно, в нем слышались истерические нотки.
Она вернулась минут через десять, присела на край кровати и стала наблюдать за моими поисками. Она полностью справилась с собой, у нее на губах играла спокойная улыбка.
Не знаю, чего я ожидал найти, но результат оказался отрицательным. Из нескольких сотен фотографий половина были снимки с различных официальных мероприятий, остальные были сделаны в зарубежных поездках и изображали различные достопримечательности. Когда человек становится старым и тяжелым на подъем, приятно перебирать старые снимки, сидя у камина, и вспоминать о событиях бурной молодости. Но меня в настоящий момент все это не интересовало. Я аккуратно сложил все обратно.
— Что-нибудь нашел, Майк? — поинтересовалась Лаура.
— Нет, тут все имеет такое же отношение к войне, как детские куличики из песка.
— Мне жаль.
— Ничего страшного. Иногда и в комочках земли скрываются жемчужины. У меня есть одна ниточка, за которую я собираюсь потянуть. Если Кнэпп имеет какое-либо отношение к Эрлиху, то у меня есть знакомый агент ФБР, который поможет мне выяснить это. — Я закрыл сундучок. — Плохо лишь то, что поиски затягиваются. Я так надеялся отыскать что-нибудь интересное...
— Неужели?
Я посмотрел в зеркало, висевшее над столиком, и почувствовал, как дикое желание наполняет все мое тело. Лаура скинула с себя одежду и сидела, призывно глядя на меня.
— Тогда кое-что может показаться для тебя более интересным и привлекательным, — рассмеялась она, змейкой выскользнула из бикини и бросилась в мои объятия.
Одной рукой я обнял ее за шею, ладонь другой положил на шелковистый холмик между ее ног, и мы упали на кровать...
Глава 9
На Нью-Йорк опустилась дождливая ночь. В такие ночи бары переполнены, а встретить свободное такси на улице — большая удача.
В такие ночи хорошо думается. Ты идешь в людском потоке и наслаждаешься одиночеством, так как все спешат побыстрее забраться под крышу и никому нет до тебя никакого дела.
Мы частенько гуляли с Вельдой под дождем. Она была высокой, и наши плечи почти соприкасались. Мы шли не в ногу и держались за руки. Я дотрагивался до кольца, которое подарил ей и которое она никогда не снимала, а она все время улыбалась.
Где она теперь? Что случилось в ту проклятую ночь? После того, как я в первый и последний раз видел Ричи Коула, у меня появилась надежда. Но суждено ли мне снова увидеть Вельду?
Семь лет назад у меня не было пропитой головы. У меня был пистолет и удостоверение, которое открывало мне все двери. А сейчас я почти никто!
Но у меня все же был большой опыт и была цель! Я мало-помалу возвращался в прежнее состояние.
Думай, старина, думай. Ты отлично знаешь, что разгадка имеется. Коул умер с ее именем на устах, и с тех пор она представляет загадку. Почему?
Как она сумела остаться живой?
Почему она скрывалась от меня семь лет?
Дождь усилился, улицы стали пустынными. Ночь принадлежала мне. Я мог спокойно размышлять о Вельде, отбросив все личное. Неожиданно она стала для меня делом, которое мне необходимо было распутать... Нужно быть холодным и логичным.
Думай!!! Прорабатывай все возможные варианты. Кто видел ее мертвой? Никто... Это было лишь предположение. Но кто видел ее в эти годы живой? Ричи Коул...
Конечно, у него была причина встречаться с ней. Они были фронтовыми друзьями, работали вместе, раз в год они ужинали вместе и болтали о старых временах.
Черт! Я сам это делал с Джорджем, Эрли, Рэем, Мэйссоном и другими. Есть вещи, о которых я не могу поговорить ни с кем, кроме них. Убийства и разрушения, в которых ты принимал участие, можно было разделить только с друзьями по оружию. С ними не надо лгать или умалчивать. Встречаясь с ними, все время удивляешься тому, что вы все живы.
Коул не мог ошибиться. Он действительно знал ее...
Он был профессионалом. Вельда тоже. Коул искал меня, так как она ему рассказала, что я тоже профессионал, но, увидев меня, он разочаровался. Он только взглянул на меня, и его причина остаться в живых умерла. Он не мог даже предположить, что я смогу это сделать. Он увидел горького пьяницу и умер, думая, что и она умрет...
Но Ричи Коул совсем не знал меня.
Он сказал слово, которое вернуло меня к жизни.
Вельда!
Осталась ли она прежней? Как может измениться человек за семь лет? Черт, да вам надо просто посмотреть на меня. Вам надо увидеть, на кого я стал похож. Но это снаружи, а внутри? Я очень изменился. Тогда, семь лет назад, мы были влюблены друг в друга. Но что происходит с любовью за семь лет?
Вельда, любовь моя! Какими глазами ты посмотришь на меня теперь? Ты знала, кем я был, и позвала меня, как свою последнюю надежду на спасение. Но я уже не тот. Сильный человек, которого ты знала и любила, исчез! И ты никогда не сможешь возвратить его.
Вельда, ведь ты знаешь это... Ты должна знать, что случилось со мной! И все-таки ты обращаешься ко мне за помощью? Я уверен, что ты понимала, кем я стану, и ты все-таки позвала меня.
Вельда все отлично понимала и считала, что делает правильный выбор.
Другого ответа нет!
Теперь у лифта дежурил другой человек. Я расписался в регистрационной книге и назвал ему свой этаж.
Я вышел на восьмом и спустился в холл. У меня был ключ, но он мне не понадобился, так как моя дверь была широко открыта, а свет включен.
В кабинете меня поджидал Арт Рикербай Он подвинул ко мне сандвичи и пиво. Когда я расправился с ними, он заговорил как всегда спокойно:
— Твой друг Нат Дратман дал мне ключ.
— Все в порядке.
— Я подергал его немного.
— Его и прежде дергали. Если он не убедится, что ты тот, за кого себя выдаешь, то никакого ключа от него не добьешься. Не думай, что он простак.
— Я и не думаю.
Сняв промокший плащ и шляпу, я бросил их на стул.
— Чем обязан посещением моего дворца? Надеюсь, тебе не пришлось долго меня ждать?
— Нет. Терпение — мое наследственное чувство. Я ничего не могу сделать для того, чтобы вернуть Ричи. Все, что я могу делать, — это наблюдать за развитием событий, не подгоняя и не останавливая естественный ход времени. Это ты сам знаешь.
— Дерьмо.
— Ты знаешь это не хуже меня, ведь ты же полицейский.
— Был им когда-то.
Арт взглянул на меня со странной улыбкой:
— Нет, ты и сейчас полицейский. Я это вижу, потому что сам давно этим занимаюсь.
— А что тебе здесь нужно?
Он вынул из кармана конверт и протянул мне. В нем была заполненная по всем правилам карточка. Я положил ее в бумажник:
— Значит, теперь я смогу носить оружие?
— Легально и в любом штате.
— Благодарю. А как тебе это удалось?
— Все очень легко. Мне многие кое-чем обязаны. Вот твое удостоверение.
— Оно не похоже на то, которое мне выдавали в последний раз.
— Дареному коню в зубы не смотрят.
— О'кей. Еще раз спасибо.
— Не стоит. Я не о тебе забочусь.
— Так в чем же дело?
— Я все выяснил о тебе. Ты собираешься кое-что сделать, чего я, возможно, сделать не в состоянии, а ты имеешь к этому ключ. Какие бы у тебя ни были мотивы, они меня не касаются. Меня устраивает то, что рано или поздно ты сделаешь то, что нужно мне. Рано или поздно ты назовешь мне имя убийцы Ричи. Я не буду вмешиваться в твои дела, а буду просто ждать и поддерживать тебя. Ты понял меня?
— Думаю, да, — кивнул я.
— Вот и отлично. — Он улыбнулся, но отнюдь не приветливой улыбкой. — Одни люди отличаются от других, Майк. Ты — убийца. Ты всегда был убийцей. В какой-то степени твои действия были оправданны, но тем не менее — ты убийца, хищник по своей природе. А сейчас ты вышел на охоту. Я буду помогать тебе, но прошу лишь об одном.
— О чем?
— Если ты найдешь убийцу Ричи раньше меня, не убивай его. Он мне очень нужен.
— А что ты с ним сделаешь?
Ухмылка Арта Рикербая была дьявольской, почти бесчеловечной. Я ни у кого ни до, ни после не видел такого выражения лица.
— Быстрая смерть будет слишком хороша для него, — произнес он, растягивая слова. — Но закон — наш справедливый и милосердный закон — будет беспощаден к этому ублюдку. Он будет месяцами гнить в камере смертников, пока не превратится в живой труп. По ночам он будет молить о смерти. До последнего момента у него будет осознание того, что он вот-вот сдохнет. А затем его посадят на электрический стул и сильным разрядом сотрут с лица земли. Муки его будут неописуемы.
