Барри Гиффорд - Дикие сердцем
— Ну и как прошло?
— Неплохо. Конечно, верхние ноты я не вытягивала, к тому же остальные дети на сцене болтали и шумели, пока я пела.
— Ты победила?
— Нет. Победил мальчик, который играл «Stars Fell on Alabama» на губной гармошке.
— А почему ты бросила петь?
— Мама решила, что у меня нет таланта. Сказала, что не хочет выбрасывать на ветер деньги, оплачивая мои уроки. Мне тогда было тринадцать. Может, она и права. Не было смысла валять дурака. Вот если у тебя голос, как у Пэтси, тогда не может быть никаких вопросов.
— Да, нелегко, когда ты серединка наполовинку.
— Как мы, ты хочешь сказать, — заметила Лула. — Это точно про нас, и я не имею в виду — посередине Юго-Западного Техаса.
— Есть места и похуже.
— Ну раз ты так говоришь, милый.
— Уж поверь мне.
— Я тебе верю, Сейлор. Как никогда никому не верила. Даже страшно иногда становится. От тебя не услышишь слова сомнения — «возможно» и «может быть».
Сейлор засмеялся, обнял Лулу за плечи и погладил ее по щеке.
— «Возможно» и «может быть» — мои младшие братья, — объяснил он. — Я должен подавать им хороший пример. Они-то ладно, а вот от их родни, слов «никогда» и «навеки», у меня мороз по коже. Все будет хорошо, ягодка, пока нам есть куда двигаться.
Лула поцокала языком.
— Знаешь что? — заявила она.
— М-м?
— Не называй меня больше ягодкой.
Сейлор засмеялся:
— Это почему?
— Это ставит меня на одну доску с едой.
Сейлор уставился на нее.
— Правда, Сейл. Я знаю, ты считаешь, это ласково, а я думаю, что каждый может съесть ягодку, а ягодка не может никого съесть. И чувствую себя такой крошечной.
— Как скажешь, милая.
Добро пожаловать в Большой Тунец
«Большой Тунец, штат Техас, нас. 305, расположен в 125 милях западнее Биаррица, 125 восточнее Ирака, сто миль к северу от мексиканской границы, на южной развилке ручья Эсперанца». Сейлор проехал по улицам Большого Тунца, изучая местность.
— Похоже, нам повезло, детка, — решил он. — А как тебе тут?
— Ничего, — резюмировала Лула. — В самый раз, если ты не любитель прохлады. Должно быть, уже градусов сорок, а ведь солнце еще не в зените.
— Сорок три, если быть точным. Так показывают цифры на табло окружного банка «Игуана», причем они могли пару градусов сбросить. Чтобы клиенты не огорчались.
— Да, два градуса — это, конечно, разница, Сейл.
Сейлор развернулся и припарковал машину у отеля «Игуана», двухэтажного выбеленного деревянного здания с техасским флагом над верандой.
— Подойдет, — решил он.
Номер на втором этаже, снятый Сейлором и Лулой, был весьма незатейлив: двуспальная кровать, шкаф, зеркало, стул, раковина, туалет, ванная (без душа), электрический вентилятор, окно на улицу.
— Неплохо за одиннадцать долларов в сутки, — заявил Сейлор.
— Ни радио, ни телевизора, — вздохнула Лула. Она стянула покрывало, швырнула его в угол и села на кровать. — И кондиционера нет.
— Вентилятор есть.
— Что теперь?
— Давай спустимся, перекусим сандвичами. Разузнаем, где можно работу поискать.
— Сейлор?
— А?
— Не очень-то это похоже на поющее завтра.
В аптеке «Боттомли» они заказали сандвичи с вареной колбасой и сыром на белом хлебе и кока-колу.
— Не густо у вас сегодня народу, — заметил Сейлор официантке, у которой на груди красовалась пластиковая табличка с именем «Кэти».
— Все на похоронах, — объяснила Кэти. — Денек у нас сегодня невеселый.
— Мы только что приехали, — сказала Лула. — А что стряслось?
— Баз Доукс погиб, у него ферма тут уже лет двадцать. Всего сорок четыре было. Такого конца врагу не пожелаешь.
— А что с ним приключилось?
— Шмели его прикончили. Поутру в понедельник Баз ехал на своем тракторе. Откуда ни возьмись налетает рой, облепляет Базу голову и сталкивает с сиденья. Он свалился под сенокосилку, и лезвия порубили его ровно на четыре куска. Он переехал шмелиное гнездо, и они на него напали. Бедный Баз. Трактор размолол его и продолжал ехать, проломил ограду и врезался в стену дома одних мексиканцев. Снес дом подчистую, до фундамента.
— Даже не припомню, когда мне приходилось слышать о таких неприятностях, — заметила Лула.
— В Большом Тунце вечно случаются странные вещи, — сказала Кэти. — Я тут всю жизнь прожила, сорок один год, не считая двух лет в Бомонте, и могу книжку написать об этом городе. Не все здесь так уж замечательно, скажу я вам. Но на мой вкус, здесь получше, чем в таких местах, как Бомонт, где прохожих на улице не знаешь и никогда не узнаешь. Мне больше по душе жить там, где я знаю людей, которых вижу каждый день. А вы что тут потеряли, ребятишки?
— Работу ищем, — ответил Сейлор.
— Какую?
— Я неплохо в машинах разбираюсь, а вот фермерством никогда не занимался.
— Вам надо с Редом Линчем потолковать. У него гараж в двух кварталах отсюда вверх по улице, напротив школы. Называется «Гараж Реда». Может, у него что найдется, похоже, ребята, которых он нанимает, не больно-то у него задерживаются, подаются в Даллас или в Хьюстон. Что их здесь может удержать? Ред где-нибудь через полчаса вернется с похорон База.
— Спасибо, Кэти, я к нему зайду. А вот почему этот город называется Большой Тунец? Не похоже, чтоб здесь тунцы водились, с водой-то тут не очень.
Кэти засмеялась:
— Это точно. У нас у всех есть колодцы, да что с неба нападает… Эсперанца по полгода пересохшая стоит. Нет, название пошло от одного нефтяника, его звали Эрл «Большой Тунец» Бинк, в двадцатых он скупил чуть не весь округ Игуана. Городишко раньше назывался Родник Эсперанца, только родника здесь нет, как и тунцов. Бинк ездил рыбачить в Калифорнию, на Гавайи, в Австралию и еще в разные места, он держал тут большой рыболовный катер, прямо на ранчо у себя. Он помер, когда мне десять было. Весь округ пришел на похороны. Его все звали Большой Тунец. Его портрет висит в банке «Игуана», это его банк был. А вы сами-то откуда?
— Из Флориды, из Орландо, — соврал Сейлор.
— Ух ты, мои внучата обожают Диснейленд. Вы там небось частенько бывали.
— Не раз.
Лула, тянувшая колу через соломинку, уставилась на Сейлора. Он повернулся и улыбнулся ей, потом продолжил беседовать с Кэти. У Лулы внезапно разболелся живот.
— Пойду в отель, прилягу, — сказала она. — Устала я от этой жары.
— Хорошо, милая, я скоро приду.
— Пока, — попрощалась Лула с Кэти.
— Хорошей вам сиесты, — пожелала та.
Снаружи все казалось пропеченным, как яичный белок, с коричневой кромкой. Лула медленно добрела полквартала до отеля «Игуана» и едва успела подняться по лестнице до комнаты, как ее вырвало.
Большое Нигде
— Вы Ред? — спросил Сейлор у потного чумазого коренастого полуголого парня, чьи плечи, руки и голова скрывались под капотом коричневого «бьюика» 1983 года.
— Не, — пробормотал парень, не вылезая из-под капота. — Он в гараже.
Сейлор стоял посреди чего-то очень похожего на свалку. Промасленные, ржавые железяки от автомобилей, бутылки, канистры, жестянки, ободранные диваны, стулья без сидений и без ножек, гайки и болты непонятного происхождения, гвозди, пружины, пустые коробки, сломанные ящики от шкафов и прочий рассортированный мусор валялся перед гаражом Реда. У входа спала жирная рыжая одноухая собака неведомой породы. Высокий тощий мужик лет тридцати с всклокоченной шевелюрой цвета граната, в замусоленной бело-красной майке и темно-серых рабочих штанах вышел из металлической двери гаража.
— Меня ищешь?
— Вы Ред?
— Ну уж не Блэкки, точно, — улыбнулся Ред.
Сейлор протянул руку:
— Я — Сейлор Рипли. Кэти из магазина сказала, что у вас для меня может найтись работенка.
Ред протянул в ответ свою измазанную в масле черную ладонь и пожал Сейлору руку.
— Бизнес не погода, — выдал он.
— В смысле?
— Сейчас не слишком горячие деньки. Да и Рекс пока здесь, хотя, — пояснил Ред, кивая в сторону полуголого парня, копавшегося в «бьюике», — он собирается в Сан-Анджело перебираться. Тогда мне может понадобиться человек.
— А когда?
— Через недельку, может, дней через десять. Эй, Рекс, ты когда в Сан-Анджело намыливаешься?
Рекс высунул голову из-под капота, вытер лицо заскорузлой черной тряпкой и сплюнул на пол табачную жвачку рядом со спящей псиной. Собака не шелохнулась. Нос Рекса пересекал синий, в четверть дюйма длиной, шрам.
— Мамаша Сюзи сказала, что трейлер у нас будет к середине следующей недели, — ответил он.
— В моторах хорошо соображаешь? — спросил Ред Сейлора.
— Ну я не Энцо Феррари, но в детстве меня прозвали Винтиком-Шпунтиком. С техникой управляюсь неплохо.
— Ну посмотрим, как пойдет дело, когда Рекс свалит. Заглядывай.
