Олег Голиков - Крымский Джокер
— Я жрать уже хочу, — заныл пассажир, разглядывая в мареве далёкий поезд с надписью «Фиеста», серой гусеницей ползущий по раскалённой пустыне, — и пивка с утра не треснул…
— Ты только жрёшь и срёшь. Больше ни хера не делаешь. Где я тебе посреди пустыни пиво найду? Сиди тихо, Корыто. Вот допрём до Вегаса, там буфеты шаровые в казино наверняка имеются — там и отожрёшься!
— Так я же, вроде, как в гостях. Хули мне ещё делать? Только жрать и срать и остаётся… — пассажир недовольно заёрзал на кожаном сидении. — И жопа уже вся мокрая…
— Вокруг смотри, запоминай всё — внукам расскажешь! А жопа у тебя мокнет оттого, что ты её плохо вытираешь… — и мнимый арабский террорист смачно рассмеялся сочным густым басом.
Пейзаж вокруг был классическим голливудским. Жара и марево окутывали бескрайнюю аризонскую пустыню. Кактусы разных размеров и форм, словно сказочные часовые, взяли в почётный караул раскалённую автостраду, убегающую под колёса широкой серой змеёй с яркой жёлтой разметкой посередине. Дорога была довольно пустынна. Изредка навстречу двум странноватым путешественникам попадались огромные автотрейлеры, раскрашенные в яркие рекламные цвета. Вымытые и надраенные до невозможности, они слепили глаза своими никелированными цистернами и огромными зеркалами.
Витька Карытин всё же слегка прикрутил громкость. Повертев вокруг головой, он доложил:
— Слышь, Димыч… А я думал, брешут в американских фильмах. Что в пустыне машин нет. А тут и вправду, практически, пустотища.
— А хуль им тут делать? — отозвался Дима. — На то она и пустыня…
Корыто с хрустом потянулся и попросил:
— Я покемарю, чел. Будь друганом — не врубай музыку громко! И крышу подними — ветер достал уже!
Устроившись поудобнее, он сомкнул глаза. Розов, нажав кнопку, поднял откидную крышу и в машине сразу стало темно. Убаюкиваемый тихим шорохом шин, Витька сладко и лениво думал:
«Офонареть можно — мы с Димасом прём в Лас-Вегас! По пустыне. Но странно — не вставляет как-то… Не то, чтобы не верится — просто всё как-будто так и должно быть…
Привык я уже к жизни, что ли…»
И он стал вспоминать, как они впервые встретились с Димой Розовым. Но первая встреча как-то стёрлась из памяти. Карытин помнил, что он учился на третьем курсе физического факультета, когда Дмитрий поступил на первый. Они частенько выпивали, а иногда даже и покуривали травку. Но по-настоящему их сблизило лишь одно приключение.
А было это… Это было… Ровно пятнадцать лет назад…
Он погрузился в воспоминания…
…Четвёртый час ночи.
Эге…Это кто там крадётся в ночи? Не воришка ли это, позарившийся на скудное студенческое имущество?.. А может запоздалый любовник ползёт на подмывку в умывальник? Или же одуревший от теорем студиоз решил таки сигануть с пятого этажа, чтоб не плестись поутру на экзамен?…
Неа. Это Он, старый Призрак студенческого общежития, зевая, обходит свои владения.
Стараясь не ступать ногами в смачные харчки, осторожно он шествует с этажа на этаж.
Чего только не перевидел он за долгие годы своих ночных обходов! Ничем не смутить его косматую седую голову. Да, это Он — Умудрённый и Невозмутимый. Это Тот, кто всегда рядом. Страшно сказать — Призрак общаги…
Но, чу… Шаги…Эхе-хе-хе…Старик усмехнулся.…И чего это не спиться этим отчаянным умным головам? Ну и чем на этот раз порадуют? Какая выдумка не даёт смежить веки этим расшалившимся большим детям? Неужели они думают удивить Меня — Старого Призрака здешних мест? Ну что там затевается? Окно что ли решили выбить по синьке? Огнетушитель испробовать? Или какую смешную бумажку наклеить на двери соседям? Ну было это всё, было! И сколько раз! Однако, чем это так стрёмно пахнет?…
Пойду, пожалуй, посмотрю…
И Призрак на цыпочках крадётся к туалету.
Было бы на что смотреть… Это в дымину бухие Витька Корыто с приятелем Димой Розовым, расписывают стены родного коридора отличным студенческим дерьмом.
Спросите — как? Очень просто. А не хер строителям оставлять ножки от привезённых новых кроватей на видном месте возле туалета! Не могут же два слегка выпивших художника при наличии таких отличных кистей пойти и просто отлить! А уж за красками дело не станет! «Окуните ваши кисти, словно листья…» Главное — чтобы на ботинки не капнуло…
— Маэстро, подправьте слева, — образ не вырисовывается…
— Позвольте узнать, коллега, какая школа даровала вам такое изящество линий?
— Сударь, не пора ли снова окунуть наши кисти, — краска быстро скатывается и засыхает…
— Ладненько, давай ещё узорчик, — и на покой…. Фу…вонища непереносимая…
Увидев эту картину, ошалелый Призрак в гневе молча удаляется, заткнув нос.
И Витька с Димычем тоже идут спать.
А хули?…. Поздно уже…
…Витька открыл глаза. И улыбнулся, вспомнив какой шум был с утра в студенческой общаге, когда все увидели полотна из какашек великих мастеров нового жанра Димы и Вити. Коменда была просто в ярости.
Зевнув, он осмотрелся. Пока он предавался воспоминаниям, пейзаж вокруг поменялся.
Гладкая пустыня сменилась огромными угрюмыми утёсами, между которых вихляла дорога. Машин на ней стало побольше. И почти все были с номерами Невады и Аризоны.
— Слышь, Димыч? Вот бы нас поубивали, если бы узнали про наши настенные росписи дерьмом тогда? — давясь от смеха, спросил Карытин.
— Какие росписи? А — а- а… ты про это! — весело захрюкал Розов. — Эхе-хе-хе… Да уж, не пощадили бы…
Витька, отсмеявшись, уточнил:
— А все тогда на Вонипёра подумали, помнишь?
— Ну да. Он же самым невменяемым в общаге был. Так что, тому что мы с тобой сейчас катим в Лас-Вегас, мы немного обязаны и Вадику Репинову. Кабы не он — выкинули бы нас из универа, как пить дать!
Дима Розов посмотрел на навигатор, и толкнул Карытина в бок:
— Хорош дрыхнуть, мужик! Мы уже в Неваде. Здесь, кстати, проституция официально разрешена… Но предупреждаю сразу — наебут и всё заберут.
Виктор достал из кармана гавайки платок и протёр запотевшие огромные очки.
— Это конечно очень кстати. Но как бы так пожрать поскорее?..
Он сменил диск в магнитоле, и стал глазеть по сторонам.
Розов правой рукой повернул его голову в сторону возникающего из дрожащего от жары воздуха большого города.
— А вон и Лас — Вегас! Вперёд смотри, дубина!
Карытин посмотрел.
Далеко впереди в белёсой дымке замаячил знакомый по голливудским фильмам шпиль Лас-Вегаса с шишаком на конце.
— Димастый, а чо это за херня торчит? Аэропорт у них та что ли?
— Эх, деревня… Это ж самая кушевая гостиница. Но мы будем жить в той, что немного поскромнее. Хотя все они, которые в центре, наворочены до безобразия.
Они медленно въезжали в город. Дима часто склонялся к автонавигатору, чтоб не проскочить нужный поворот. Витька смотрел вокруг во все глаза. Хотя пока смотреть особо было не на что. Пригород Лас-Вегаса был совершенно обычным. Такие окраины сплошь и рядом окружали небольшие американские города, на которые Виктор насмотрелся за долгий автопробег по южной части Америки. Какие-то бесконечные склады в окаемке железнодорожных путей. Кондоминимумы, серые от пыли… Правда, наружная реклама призывала, тянула, заставляла немедленно свернуть в то или иное злачное место — и сделать свои ставки!
«У нас буфет — по семь долларов круглосуточно!», «Каждый вечер разыгрывается спортивный автомобиль!», «Не упустите свой шанс!» — кричали вывески. И было страшно жарко, блин… Душно…
— Зырь! Буфеты уже по пять баксов! Димыч!
— Да… Дешевеет всё на глазах.
Карытин продолжал вертеть башкой:
— А на шару не кормят?
— На шару только лошару, — хмыкнул Розов. — Какая шара? Ты хоть раз в Америке шару видел?
Витёк всерьёз призадумался. Потом натянул на голову синюю бейсболку с вышитым номером «пятьсот пять» и ответил:
— Видел. Пакеты бесплатные в супермаркетах. И ещё — помнишь, на завод пивной «Будвайзер» заезжали? Там два стакана пива на шару отстегнули. И прецели, опять же, бесплатные были…
— Так пакеты наверняка в стоимость продукции включены. А пиво это вонючее ты же сам видел — пол-Америки туда ездит хлебать. И некоторые по нескольку раз, — Дима опять сверился с навигатором — Ага, вот и главная улица. Здесь наша гостишка.
Они проехали огромный фонтан, сзади которого расположилось величественное здание отеля «Мираж». Благодаря просмотренным американским фильмам, Виктор как-будто попал в давно знакомые места. И маленькая Эйфелева башня, и копия египетской пирамиды — всё было как-то знакомо, словно декорации старого мультика.
