KnigaRead.com/

Сара Парецки - Горькое лекарство

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сара Парецки, "Горькое лекарство" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Фабиано неохотно вышел вместе со мной, сопровождаемый одобрительным гулом и кошачьим мяуканьем.

– Та-ак. Значит, ты меня перед всем баром оскорбила? Тебе это даром не пройдет, Варшавски.

– А что ты со мной сделаешь? Забьешь насмерть, как Малькольма Треджьера? – вкрадчиво спросила я.

Кислая скука на его лице сменилась тревогой.

– Эй! Еще и это на меня повесить хочешь? Не выйдет. Я его не трогал. Клянусь. Пальцем не коснулся.

Последняя модель «эльдорадо» ангельски-небесного цвета в отличном состоянии стояла неподалеку от бара. Поскольку другие авто в округе были старыми рьщванами, я догадалась, что в баре прохаживались именно насчет этого автомобиля.

– Твоя машина, Фабиано? Не слишком ли шикарно, если пару месяцев назад ты жене даже обручальное кольцо не мог купить?

Он задвигал губами, а я врезала ему по грязной роже так быстро, что он и сглотнуть не успел.

– Ну, хватит. Наслушалась всякого вранья от тебя. Давай-ка по-честному об автомобиле.

– Я ничего не обязан тебе говорить, – пробормотал он.

– Да, ты прав. Но полицейским все расскажешь. Я их сейчас позову, и ты объяснишь, откуда у тебя автомобиль стоимостью пять – десять тысяч... А им подскажу, что «Львы» отстегнули тебе долю за убийство Треджьера. Вот уж тогда легавые с тобой поговорят! Пока они будут вытряхивать из тебя душу, я потолкую с Серджио Родригезрм. А ему скажу, что у тебя колеса от «Гарбанзос», которым ты поставляешь наркоту. И после этого с наслаждением прочту колонку с твоим некрологом. Потому что к тому времени ты уже будешь свиной отбивной, Фабиано.

Я круто развернулась и пошла к своей машине. Фабиано схватил меня за локоть, когда я отпирала дверцу.

– Ты мне этого не сделаешь! – заявил он.

Я усмехнулась:

– Еще как сделаю. Повторяю, ей-ей, с наслаждением прочитаю твой некролог.

– – Но ведь все не так, послушай! Все не так! Машина досталась мне законно. Могу доказать. Я захлопнула дверцу.

– Ну так докажи!

Он облизал губы.

– Они, то есть этот тип в госпитале дал мне пять «косых» за Консуэло. Это чтобы показать: ах, как они переживают, что она умерла и беби тоже.

– Подожди-ка, пока я найду салфетки, слезы вытереть. Эта история разбивает мне сердце. Пять «косых», пять тысяч? Достойная же цена за твою леди и ребеночка. А что тебя попросили сделать взамен?

Он снова облизал губы.

– Ничего. Ничего я не должен был делать. Только подписать одну бумагу. Насчет жены и дочки.

Я кивнула: конечно, расписка. Я уже говорила это Полу. В общем, Фабиано купили с потрохами.

– Ты, поди, рассказал всем трогательную сказку. Слезу из них выжал. Никто здесь даже подумать не может, что тебе заткнут пасть за какие-то пять штук... Ну и что с тобой делать теперь, столкнуть со «Львами», пригрозить расправой, разоблачением, до смерти тебя напугать? Так ты и так со страху умрешь.

– Послушай, вы все время катите на меня бочку. Ты, твоя еврейка-докторша и Пол. И все вы обо мне только плохого мнения. А я ведь любил Консуэло. И она родила мне ребенка. И сердце мое разбито!

Я почувствовала, что вот-вот взорвусь.

– Оставь эти сказки для Шомбурга, мой милый. Их там легче дурачить.

Гаденькая улыбка скользнула по его лицу:

– Это ты такого мнения, сука.

Нога моя отчаянно чесалась, так бы и врезала каблуком в его ублюдочный пах. Но я сдержалась и сказала:

– А теперь вернемся к Треджьеру, Фабиано. Ты поклялся, что пальцем его не тронул.

Он изумленно глазел на меня.

– Да нет, конечно. Уж это-то на меня не повесишь.

– Однако ты видел, как его били.

– Но как? Как я мог видеть? Да я никакого отношения не имею к смерти этого черного фраера. У меня дюжина свидетелей есть, которые подтвердят, что видели меня в другом месте, когда его убивали.

– Ах, вот оно что, ты, стало быть, знаешь, когда его убивали? Или у тебя есть дюжина свидетелей, которые подтвердят, что это не важно – когда убивали. Важно, что видели тебя где-то еще, и все тут.

– Знаешь, Варшавски, я от тебя достаточно нахлебался всякого дерьма. Хочешь повесить на меня убийство? Ничего не выйдет.

Он резко повернулся и пошел к бару. Я минуту-другую разглядывала петушка, намалеванного на вывеске... Не нравилось мне все это. Мне бы другие рычаги – и я бы выдавила из Фабиано все, что он знает. Он явно что-то скрывал, но имело ли это отношение к смерти Малькольма, я не знала, никаких зацепок не было.

Я забралась в свой «шеви» и порулила на северо-восток, к дому... Должна я «сдать» Фабиано Роулингсу или нет?.. Я промучилась над этим вопросом весь день. И когда смотрела, как «Кабсы» проигрывают решающий матч Нью-Йорку, и когда вслед за этим лениво покачивалась на волнах гавани Монро. Я не могла пойти к Лотти и выговориться, поскольку с точностью ничего не было известно.

В 21.30 я оделась во все темное, но легкое, не стеснявшее движений. Вместо кроссовок надела туфли на толстой подошве, в них далеко не убежишь, но если кого-нибудь двинуть в низ живота, так это ой-ей-ей! Можно рассчитывать на успех.

В субботнюю ночь Гумбольдт-парк кишел народом. По Северной авеню мчались машины с зажженными фарами, из радиоприемников гремела музыка. Девчонки в туфлях на невероятно высоких каблуках и в прозрачных блузочках рука об руку прохаживались парочками и стайками. Молодые парни и пьяницы пугали их, орали, свистели и брели себе дальше.

Я подъехала к Кэмпбелл-стрит, в четырех кварталах от места рандеву. Это была тихая, пристойная улочка со знаками: звуковые сигналы, радио и граффити строго запрещены. Отлично ухоженные дома свидетельствовали о твердом желании защищать права обитателей. Я припарковалась у уличного фонаря, ни дальше, ни ближе: иначе жители могли бы даже вызвать полицию. Затем пошла пешком. Соседний квартал оказался значительно менее обихоженным, чем Кэмпбелл-стрит. Я тщательно выбирала дорогу, стараясь не наткнуться на битую посуду, банки, старые шины. В ночной тьме все это выглядело пугающе и гротескно. Здесь обитали в хижинах-бунгало, а не в обычных жилых многоквартирных домах. Многие бунгало стерегли собаки, свирепо взлаивавшие при моем приближении. Иногда из-за забора высовывалась чья-то голова – взглянуть, что это там за хулиганье шляется по ночам...

Когда я приблизилась к Уоштено, горло пересохло, сердце билось как при приступе тахикардии. Я почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом. Затаившись в тени развалюхи, я пыталась разобраться, где расставлены часовые, а заодно унять дрожь в коленках. «Давай, давай, Варшавски, уди рыбку или режь леску» – подзуживала я себя.

Немного приободренная этими заклинаниями, я вышла из своего убежища, обогнула остовы автомашин и приблизилась к зашторенному окну. Никто в меня не стрелял. Правда, я интуитивно чувствовала присутствие «Львов» в-темноте.

Я постучала в дверь. Она тотчас приоткрылась, хотя дверную цепочку не сняли. Ага. Вот и «ствол» появился, дуло.

Ясное дело: началась любимая бандитами игра, навеянная скукой.?

– Это Ви. Ай. Варшавски, – отрапортовала я, как и было условлено. – Чиста в помыслах и поступках.

Кто-то приблизился ко мне сзади. Рефлекс самообороны диктовал немедленный защитный удар, но я от него воздержалась – меня просто обыскивали.

– – Все в порядке, приятель, – прогнусавил юношеский голос. – Она без оружия. За ней нет «хвоста». Я проследил.

Цепочку наконец сняли, и я вошла в темную прихожую. Дверь за мной закрылась. Стоявший у двери взял меня за руку и повел по голым половицам. Мои шаги отдавались эхом от голых стен. Мы подошли к двери, скрытой толстой драпировкой. Гид постучал условным знаком, и опали еще какие-то цепочки.

Серджио Родригез восседал в кожаном кресле. На нем была голубая шелковая рубашка, расстегнутая чуть ли не до пупа и являвшая взору массивные золотые цепи, обвивавшие шею. Перед Серджио – столик красного дерева, под ногами толстый ковер; воздух, сочившийся из окна, – свежий, прохладный.

Большая радиола в углу настроена на испанскую станцию. Когда я вошла, кто-то убавил громкость.

Трое молодых людей составляли свиту Серджио. На одном из них была футболка, открывавшая татуировки на обеих руках, сверху донизу. На левой наколка павлина, чьи распущенные крылья, вероятно, скрывали следы наручников. На втором парне красовалась не заправленная в брюки розовая рубашка, длинная, как хламида. И у того и у другого наверняка было оружие. Третьим в свите оказался Фабиано; насколько я могла судить – безоружный.

– Пари держу, ты не ожидала меня здесь встретить. – Он со значением ухмыльнулся.

– Ты что же, сразу к «папочке» побежал после нашего разговора? – спросила я. – Ты, видно, боишься Серджио? А ведь ему есть о чем спросить тебя! О твоем «эльдорадо», например.

Фабиано рванулся ко мне:

– Ну, сукина дочь, подожди: Я тебе покажу, что значит бояться. Я т-тебе покажу...

– О'кей, – хрипловато вымолвил Серджио. – Спокойней. Сейчас говорю я... Итак, Варшавски, много воды утекло? С тех пор, когда ты работала на меня, ха-ха?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*