Сара Парецки - Горькое лекарство
Меня попросили подождать; минута шла за минутой, я лежала на полу, делая гимнастику для ног, а трубку прижимала правой рукой к уху. В конце концов тот же нелюбезный голос отозвался:
– Серджио передает, что ничего вам не должен. Ему не о чем с вами говорить.
– А разве я что-нибудь сказала о долгах? Нет, я прошу оказать любезность – дать мне возможность переговорить с Серджио.
На этот раз пауза была короче.
– Если хотите его повидать, будьте в десять тридцать вечера у дома номер 72 на Уоштено. Приходите одна, без оружия и без хвоста.
– Так точно, капитан!
– Эй, это еще что такое? – В голосе вновь прозвучала подозрительность.
– Это гринго так говорят: слушаюсь! – Я бросила трубку.
Я еще немножко повалялась на полу, разглядывая потолок...
Уоштено, центр «Львов». Туда бы идти не иначе как в сопровождении полицейского батальона да позади него. Но ведь если задумают убить, то сделают это не сегодня, так завтра... «Черная метка» – моя фамилия – будет выведена масляной краской на дверях моего гаража в Гумбольдт-парке. А может, орфография им будет не по силам. Скорее всего, выведут только мои инициалы.
Возможно, они убьют меня даже в том случае, если я буду строго придерживаться их указаний. Расстреляют при выходе из дома. А Лотти будет очень страдать из-за того, что втянула меня в это дело. Пожалеет, но будет уже поздно. Весьма красочно я мысленно нарисовала свои похороны. Лотти – мужественную, с каменным лицом, Кэрол, рыдающую навзрыд. Мой экс-муж придет со своей провинциалкой-женой. «Милый, да ты в самом деле на ней женился? На этой Вар-шав-ски? Грязное дело, кутерьма – иметь дело с гангстерами... Извини, просто невероятно...»
Я встала, сменила спортивный костюм на рабочий: джинсы и красная трикотажная блуза. Нацарапала записку, где подробно указала, куда еду, зачем, и вышла во дворик, где Контрерас с величайшим беспокойством обследовал свои томаты. Те заметно, налились соком.
– Ну и каково им пришлось ночью? – сочувственно полюбопытствовала я.
– О, они молодцы! Хотите, я вам дам немножко? Видите ли, у меня их слишком много, и я не знаю, что с ними делать. Рути вообще их не ест.
Рути, его дочь, часто приезжала сюда с двумя примерными, послушными детьми, уговаривая папашу переехать к ней.
– Конечно, давайте! – сказала я. – А я сделаю вам превосходный томатный соус. Вот уж зимой мы с вами до отвала наедимся спагетти... Кстати, не могли бы вы оказать мне одну любезность?
– Нет вопросов, госпожа повариха. Все, что хотите.
Он присел на корточки и вытер лицо носовым платочком.
– Видите ли, сегодня вечером я должна нанести визит панкам. Не думаю, что это опасно. Но на всякий случай записала адрес. Если завтра утром меня не окажется дома, передайте, пожалуйста, адрес лейтенанту Мэллори. Он работает в бригаде по расследованию убийств, это на Одиннадцатой улице...
Роберт Мэллори когда-то работал в полиции с моим отцом, был его лучшим другом. Ему не нравилось, что я занимаюсь детективным делом, но в случае моей гибели он сделает все, чтобы найти виновников.
Мистер Контрерас взял у меня конверт и оглядел его.
– А ты не хочешь, чтобы я с тобой пошел, моя сладость?
Контрерасу было почти семьдесят. Хорошо загоревший, здоровый и крепкий для своего возраста, он все равно не выдюжит, если будет схватка. Я отрицательно покачала головой:
– Мне поставили условие: прийти одной. Если я кого-нибудь прихвачу, они начнут стрелять.
Он вздохнул с сожалением.
– Шикарную жизнь ведешь, девочка. Мне бы скинуть годков двадцать... А ты, кстати, сегодня отлично выглядишь. Но вот тебе мой совет: если идешь к настоящим панкам, бери с ними на полтона ниже.
Я рассыпалась в благодарностях. Мы проговорили с ним до обеденного времени. Когда-то мистер Контрерас работал машинистом, на пенсию вышел лет пять назад. Мои рассказы о всяческих приключениях он предпочитал самому интересному шоу знаменитых актеров Кэгни и Лэйси. В свою очередь он потчевал меня пересказами жизненных перипетий дочки Рути и ее муженька.
После обеда я отправилась вверх по Уоштено-авеню и медленно проехала мимо места встречи. Мрачнее ничего нельзя было себе представить. Многие дома здесь выглядели словно после бомбежки. А те, в которых кто-то еще обитал, были обезображены огромными кривыми надписями. Консервные банки и битые бутылки заменяли растительность на бывших газонах. Старые, без колес, с разбитыми стеклами машины перегораживали улицу.
Место, где назначена встреча с Серджио, оказалось рядом с наглухо зашторенной не то забегаловкой, не то сараем. С одной стороны была разрушенная трехкомнатная квартира, с другой – заброшенный винный магазинчик. Когда я приеду сюда вечером, «Львы» наверняка будут прятаться в руинах, скорее всего неподалеку от винной лавки, получая возможность сигнализировать другим бандитам, находящимся поблизости.
Я свернула налево, за угол, и нашла проезд за домами. Три десятилетних паренька, игравшие в пинг-понг, очевидно, были юными членами шайки. Если я с ними хоть о чем-нибудь заговорю, все будет передано Серджио.
Я так и не нашла более или менее безопасного подъезда к месту нашего рандеву. Разве что проникнуть сюда по канализационной трубе и вынырнуть из люка прямо посреди улицы.
Глава 7
«Львиное» логово
До встречи оставалось восемь часов. Я подумала, что если останусь сегодня в живых, то пойду к Лотти, к Тессе, к семье Альварадо и скажу им: даю слово, я сделала все, что могла. Остальное – пожалуйте к детективу Роулингсу.
Я сделала изрядный крюк по пути в Милуоки, там, где скоростные шоссе опасно нависают на своих тонких бетонных ногах над жилыми кварталами. Где-то внизу находилась школа Святого Причастия, где когда-то училась Консуэло.
Она играла в теннис на искореженном асфальте, в восхитительных белых шортах и маечке, такая милая; ей приходилось дышать асбестовой крошкой, образованной шинами автомобилей, мчавшихся над головой. Я знаю, это было, было. Как-то смотрела матч с ее участием. И могла понять, что именно нашел в ней Фабиано. Он обычно болтался в баре напротив, ожидая, пока отыграет его сестра. А потом, когда Консуэло вошла в школьную команду, Фабиано вообще стал постоянно околачиваться поблизости, глазея на девчонок. Больше того: оплачивал их поездки на паромах на матчи в чикагских пригородах. Вот так оно начиналось. Я все это услышала от Пола, когда новость о беременности Консуэло впервые стала притчей во языцех.
У этого города определенные стандарты для всего, в том числе для баров и школ. Вообще-то они не должны соседствовать. Я прокатилась по всему району и отыскала пару питейных заведений, фаворитов Фабиано, неподалеку от школы Святого Причастия. Мне повезло сразу же. Фабиано потягивал пивко в баре некоего Эль Галло с грубо намалеванным петушком на вывеске. Он следил за бейсбольной схваткой команды «Соке» по миниатюрному телевизору, подвешенному к потолку на высоте, недосягаемой для обычного вора. Было еще человек пятнадцать, все жадно следили за игрой.
Я взяла стул и поставила его рядом с Фабиано. Бармен, болтавший с кем-то у стойки, не обратил на меня внимания. Я дождалась конца тайма и наклонилась над плечом Фабиано.
– Нам нужно малость потолковать кое о чем, сеньор Эрнандез.
Его рука дернулась, расплескав пиво; морда покраснела от злости, когда он увидел меня.
– Ну и дерьмо. А? Ну-ка, убирайся прочь, с глаз моих долой!
– Ну, ну, Фабиано, так не говорят со своей тетушкой.
Люди, сидевшие напротив, настороженно разглядывали меня.
– Я сестра его матушки, – объяснила я, сокрушенно пожав плечами. – Она не видела его уже столько дней. А он ей даже позвонить не хочет. Ну вот, она меня и попросила найти его, урезонить.
Он сплел ноги, пытаясь встать в узком пространстве между нашими стульями.
– Все это вранье, ты, сука! Никакая ты мне не тетка.
Какой-то тип в глубине бара нерешительно хмыкнул:
– Если он не желает, так можешь стать моей тетушкой, милая.
Эта реплика почему-то вызвала бурю восторга, но человек слева от Фабиано сказал:
– Может, она ему не тетка вовсе. Может, она из полиции, ищет его «тачку».
Это тоже вызвало смех.
– Конечно! Фараоны хотят вернуть авто его истинному владельцу...
– Да моя это «тачка»! – бешено рявкнул Фабиано. – Вот здесь, в этом кармане, все нужные бумаги.
Суетливо-драматическим жестом он полез в правый карман и вынул права.
– А может, он и их украл, – сказал человек слева.
– Новое авто, племянничек? – потрясенно спросила я.
– Я вовсе не твой племянник. – Он плюнул в мою сторону. Что и говорить, фантазия у него была канареечная.
– Ну а теперь кончайте базар, – заявил бармен. – Твоя она тетка, не твоя, но ты не должен так обращаться с дамой, Фабиано. Если, конечно, хочешь остаться посетителем моего бара и, кстати, я верю, что она – твоя тетушка. Потому что так вот, запросто никому не захочется прослыть твоим родственником. Иди-ка вон отсюда и объяснись с дамой. Твое место не займут и про матч все расскажут.
