Лоренс Блок - Бриллианты Вольштейна
— Это твоя легенда? У тебя его нет?
— Это моя легенда.
— Даю тебе последний шанс. Последний шанс, Лондон. Парень ты умный. Я играю очень грубо. Сколько ты за него хочешь?
— Вы — Баннистер?
— Я — Аль Капоне. Твоя цена, Лондон?
— Пошел ты к черту, Аль, — и я положил трубку.
Сварил кофе, раскурил трубку, сел в кресло, задумался. Судя по всему, по телефону я говорил с Баннистером. Я практически не сомневался, что Баннистер — это Икс. Именно он убил Шейлу-Алисию или заказал ее убийство.
Оставался Зет и оставался Клей, вот я их и объединил. Получилось, что брифкейс у Клея.
На этом я не остановился. Логика подсказывала, что Шейла-Алисия и Клей объединились, чтобы противостоять Баннистеру. А может, Шейла-Алисия, заполучив то, что Баннистер считал своим, отдала добычу Клею. За это Баннистер ее и убил. Наверное, я мог придумать и другие варианты, но не стал тратить на это время, потому что решил, что мне явно не хватает фактов.
К примеру, не помешало бы имя Баннистера. Или имя Клея.
Хотелось бы узнать, что лежит в брифкейсе.
Я отвлекся от раздумий, вновь взялся за телефонную трубку, позвонил Мэдди. Я понимал, что звоню слишком рано, что для приличия надо бы выждать еще несколько часов, но в тот момент мне было не до приличий. Мне вот поспать не дали, наговорили Бог знает чего, так почему я не мог ответить тем же?
Правда, набирая номер Мэдди, я все-таки испытывал угрызения совести, ожидая услышать сонный, недовольный голос. Она меня удивила, весело и радостно прощебетав: «Алле?»
— Выспалась?
— Никак, это Эд? Привет, Эд. Да, выспалась. Проснулась сама, ужасно голодная. Вы упустили отменный завтрак, сэр. Апельсиновый сок, булочки с настоящим кленовым сиропом, хрустящий бекон.
Я рассмеялся, представив себе, как она сидит сейчас на кровати, с сигаретой в одной руке и телефонной трубкой в другой. В брючках и мужской рубашке. В таком наряде выглядела она великолепно.
— Черт бы тебя побрал, — внезапно услышал я.
— А что такое?
— В такой час ты звонишь не для того, чтобы узнать, выспалась ли я. Я никогда не просыпаюсь так рано, и тебе это известно. Хочешь, чтобы я опять что-то разузнавала?
— Боюсь, ты права.
— Вот я и говорю, черт бы тебя побрал. Что теперь?
— Клей.
— Клей, — повторила она. — Что тебя интересует?
— Кто он?
— Это задание не из легких. Вот если бы ты попросил узнать, что он ест на завтрак и какую предпочитает марку сигарет… То есть сигар. А ты хочешь…
— У меня есть только его фамилия. Хотелось бы добавить к ней имя. Если сможешь выяснить, как его зовут.
— Ли Брогхэм должен знать. Но, вроде бы, он в Калифорнии. Я тебе говорила. — Она помолчала. — Узнать будет непросто.
— Боюсь, ты права.
— Ну и разговорчик у нас получается. Ты все боишься, а я все права да права. Дай подумать, Эд. Я могу узнать, кто был режиссером «Долгожданной свадьбы». Никто, конечно, не будет хвалиться этим спектаклем, но кто-то его ставил, и я смогу выяснить, кто именно. А у режиссера должен быть список спонсоров, и он, возможно, позволит мне заглянуть в него. Клей может в нем значиться. Гарантий дать не могу, Эд. Это выстрел наугад.
— Больше все равно стрелять некуда.
— Тогда я приступаю. На розыски у меня может уйти и час, и шесть часов, и даже три недели. Прошлой ночью произошло что-нибудь интересное?
— По большому счету, нет. Какую-то ее часть я провел с женщиной.
— С кем?
— С тобой. Помнишь? Мне есть что тебе рассказать, когда приедешь ко мне.
— Куда?
— Сюда.
— В твою квартиру? Нет, не говори еще раз, что ты боишься, а я права. Ты не хочешь делиться со мной важной информацией по телефону, а хочешь, чтобы я прискакала за ней. Так?
Мэдди вздохнула.
— Мне придется носиться по всему городу на такси. И у меня есть предчувствие, что вечером вам, мистер Лондон, придется расплачиваться приглашением на обед.
— Это все производственные расходы, — ответил я. — Посмотрим, что ты сможешь выяснить.
Я раскуривал трубку, когда в дверь позвонили.
После разговора с Мэдди прошел час. Может, чуть больше. Раскурив трубку, я направился к двери и остановился на полпути.
Для Мэдди рановато. Следовательно, за дверью мог стоять кто угодно, от электрика, который пришел проверить показания счетчика, до скаута, продающего пирожки. Но я занервничал. Вернулся к комоду за «береттой» Армина, надеясь, что заявился ко мне не скаут. Открыл дверь с пистолетом в руке, полагая, что выгляжу нелепо. И показался себе круглым идиотом, когда здоровяк выбил пистолет из моей руки.
Гостей было двое — здоровяк и недомерок. Не просто здоровяк — гигант. Чуть выше меня ростом и на порядок шире. С расплющенным носом боксера и тупым взглядом кретина. Его пиджак чуть не лопался на могучих плечах. Маленькие глазки прятались под покатым лбом. Второго мужчину, в костюме, шляпе, при галстуке, недомерком, пожалуй, называть не следовало. Но он смотрелся козявкой рядом со своим напарником — человеком-горой. Руки он засунул в карманы брюк. Губы изгибались в улыбке.
— Дай пройти, — процедил он. — Шевелись.
Я не шевельнулся. Здоровяк протянул руку. Вроде бы едва коснулся меня, а я отлетел назад, как мячик от стены, и едва не упал. Но еще до того, как расстояние между нами начало увеличиваться, здоровяк успел выхватить у меня пистолет. Они переступили порог. Здоровяк пистолетом указал мне на кресло. В его лапище «беретта» казалась детской игрушкой. Недомерок притворил дверь, закрыл ее на задвижку. Повернулся, окинул меня пренебрежительным взглядом.
— Вот теперь мы поговорим. О брифкейсе.
Глава 7
Здоровяк поднял руки на уровень груди, согнул и разогнул пальцы. С левой стороны из-под пиджака недомерка что-то выпирало, то ли одна грудь, то ли наплечная кобура. Я вспомнил Питера Армина, подумал о благоразумных мужчинах. Эти двое таковыми не выглядели.
— Вы ошиблись адресом. Брифкейса у меня нет.
— Босс говорил, что то же самое ты сказал и ему.
— Это правда.
Мысли на их лицах не читались: они напоминали маски.
— Босс велел попросить тебя по-хорошему, — продолжил недомерок. — Сначала попросить по-хорошему, а если не отдашь брифкейс, отделать тебя.
— Он послал вас двоих?
— Двоих, — подтвердил недомерок. — Одного — чтобы попросить по-хорошему. Второго — чтобы отделать. Я — прошу. Остальным займется Билли.
— Брифкейса у меня нет.
Недомерок обдумал мои слова, потом сощурился и цокнул языком.
— Билли, ударь его.
Билли ударил меня в живот. Кулак у него был, что паровой молот. Ноги превратились в желе, я повалился на пол. Когда открыл глаза, увидел маленькие черные круги. Отогнал их, посмотрел на Билли. Он опять держал руки на уровне груди, сжимая и разжимая пальцы. И улыбался. Так улыбаются опытные мастеровые, гордящиеся тем, что свою работу они всегда делают отлично.
Невероятным усилием воли я заставил себя подняться. Меня качало. Оставалось только гадать, ударит он меня вновь или нет. Не ударил. Я смотрел на него, а он улыбался все шире и шире. И тогда я сказал пару слов о нем, о его матери и об их возможных взаимоотношениях.
Он не мог не понять меня, речь моя состояла, главным образом, из ругательств, — зарычал, двинулся на меня.
— Не выходи из себя, Билли.
— Но, Ральф…
— Не выходи из себя. Ты знаешь, что происходит, когда ты выходишь из себя. Бьешь от души, слишком сильно, человек может и не оклематься. Ты же помнишь, что сказал босс. Еще один такой случай, и он выставит тебя.
— Не должен он меня так называть.
— Его не научили хорошим манерам. Никто же не думает, что он говорит правду. Твоя мать — прекрасная женщина.
— Я ее люблю.
— Разумеется, любишь. Не обращай внимания на слова этого недоноска. Забудь о них.
Тут он повернулся ко мне.
— Не надо так говорить с Билли, Лондон. Он — бывший боксер. Если на ринге кто-то его обзывал, он терял контроль над собой, махал кулаками, как безумный. Если попадал, то выигрывал. Иногда промахивался, но такое случалось редко. Тут он не промахнется, поэтому не надо обзывать его.
Я промолчал.
— Ты вспомнил, где брифкейс?
— Я же сказал.
— У нас приказ, Лондон. Так что не вешай нам лапшу на уши. Отдай брифкейс, и мы уйдем.
— А если не отдам? Вы забьете меня до смерти?
— Мы обыщем квартиру. Босс полагает, что брифкейс ты держишь в другом месте, но квартиру мы обыщем, чтобы знать это наверняка. Потом отделаем тебя. Живым останешься, даже в больницу не попадешь. Но урок получишь. Чтобы в следующий раз брал под козырек, если босс о чем-то тебя попросит.
Я понял, что ко мне пришли два запрограммированных робота. Убеждать их в чем-либо не имело смысла. Выйти за рамки программы они не могли.
