Эллери Куин - Девять месяцев до убийства
Оделл все еще тяжело дышал и даже не решался высвободиться из кулака Велье, который все еще сжимал воротник его пиджака.
— Я думаю, теперь он станет умнее, Томас, — сказал инспектор скучающим тоном, как будто не случилось ничего особенного. — Ну, миссис Оделл, может, теперь мы продвинемся вперед?
Женщина, которая смотрела вокруг с безграничным мужеством, вдруг безудержно разрыдалась.
— Я ничего не знаю, — пролепетала она сквозь слезы. — Я не знаю, о чем вы говорите. Я не знала никого по имени Гримшо. Я никогда…
— Целая гора из ничего и никогда, миссис Оделл, — перебил ее инспектор. — Зачем вас разыскал Гримшо, когда его отпустили из тюрьмы две недели назад?
— Ни слова! — проворчал великан-ирландец.
— Я ничего не знаю — совсем ничего…
Инспектор зло поглядел на ее мужа.
— Вы в курсе, что я могу запереть вас в тюрьму, если вы не будете оказывать полиции помощь в расследовании убийства? Где вы живете?
— В Бруклине, в районе Флетбуш.
— А этот мужчина значится в нашей картотеке, Томас?
Сержант Белье выпустил свою жертву.
— Еще не имел дел с нами, шеф, — с сожалением сказал он.
— А как насчет его жены?
— Кажется, она вела себя прилично.
— Ну вот! — торжествующе воскликнула миссис Оделл.
Вдруг безрезультатный допрос был прерван холодным голосом Эллери:
— Сейчас, пожалуй, самое время позвать нашего всезнающего друга Белла.
Инспектор дал знак Велье, чтобы тот пригласил ночного портье из соседней комнаты.
— Бросьте-ка свой взгляд на этого мужчину, Белл, — попросил инспектор.
Адамово яблоко у Белла так и затанцевало от радости. Он навел на лицо Джереми Оделла свой указательный палец, будто револьвер.
— Это он! Это он!
— Ха! — Инспектор уже стоял на ногах. — Каким же по счету был он, Белл?
Белл секунду смотрел отсутствующим взглядом, потом закричал:
— Теперь вспомнил! Он был предпоследним. Он пришел перед бородатым доктором. Это тот высокий ирландец, о котором я говорил, инспектор.
— Вы вполне уверены?
— Готов поклясться.
— Хорошо, Белл. Сейчас можете идти домой.
Белл удалился. Оделл сжал губы. В его темных глазах мелькнуло отчаяние.
— Что вы теперь скажете, Оделл?
Ирландец потряс головой, будто боксер, который поднимается с пола после тяжелого удара.
— Ничего не скажу.
— Вы когда-нибудь раньше видели человека, который только что ушел?
— Нет!
— И вы не знаете, кто он?
— Нет!
— Это ночной портье из отеля «Бенедикт», — сказал инспектор весь сияя. — Бывали там?
— Нет!
— Он говорил, что видел вас там тридцатого сентября, между десятью и десятью тридцатью вечера.
— Наглая ложь!
— Вы спрашивали у портье, не живет ли в отеле некий Альберт Гримшо.
— Ничего подобного!
— Белл сообщил вам номер комнаты 314, припоминаете, Оделл?
Оделл встал и выпрямился во весь свой рост.
— Теперь послушайте-ка меня. Я исправно плачу налоги и живу как честный гражданин. Я не имею ни малейшего представления о том, что вы тут мне приплетаете. В конце концов, мы ведь здесь не при большевиках! — рявкнул он. — У меня точно такие же права, как и у любого другого! Пойдем отсюда, Лили… Никто не вправе нас задерживать!
Женщина послушно встала. Велье шагнул к Оделлу, какой-то миг казалось, что они набросятся друг на друга. Но инспектор сделал знак Велье, и тот остался на месте. Инспектор наблюдал, как Оделл — вначале медленно, а затем с заметной спешкой — направился к двери.
— Пусти кого-нибудь по его следам, — сказал вполголоса инспектор Квин. Велье пристроился в кильватер к Оделлу и тоже покинул кабинет.
— Самые твердолобые свидетели, которые мне когда-либо попадались, — проворчал Сампсон. — Назвать нас большевиками — это уж слишком!
— Этот Гримшо — тертый калач.
— А Оделлы чертовски подозрительны.
Инспектор беспомощно растопырил пальцы.
Молчание становилось все более тягостным.
Вечером в понедельник, как раз в тот момент, когда инспектор хотел было предложить Эллери отправиться домой вместе с ним, взорвалась бомба. Инспектор уже засунул руку в рукав пальто, когда в кабинет вдруг ворвался Пеппер — по всем признакам, необычайно взволнованный— и взмахнул письмом.
— Инспектор! Мистер Квин! Поглядите-ка! — Он бросил конверт на письменный стол. — Только что пришло почтой. Как видите, адресовано Сампсону. Но поскольку шеф ушел, вручили мне.
Эллери вскочил, подошел и встал рядом с отцом. Оба уставились на конверт. Он был из дешевой бумаги. Адрес напечатали на машинке. По штемпелю можно было определить, что письмо отправили утром с главного почтамта.
Инспектор извлек из конверта листок бумаги, столь же дешевой, как и конверт. На нем было всего несколько строк, напечатанных на машинке. Ни обращения, ни даты, ни подписи. Старик медленно прочитал вслух:
— Пишущий эти строки сделал открытие в связи с делом Гримшо, которое, быть может, заинтересует прокурора.
Поинтересуйтесь семейной историей Альберта Гримшо. Вы обнаружите, что у него есть брат. Но чего вам не узнать, так это того, что* брат тесно связан с этим преступлением. В настоящее время имя этого брата — Гильберт Слоун.
— Что вы на это скажете?! — воскликнул Пеппер.
Оба Квина посмотрели вначале друг на друга, а потом разом — на помощника прокурора.
— Если это правда, то в этом что-то есть, — заметил инспектор. — Но это может оказаться и простой уловкой.
— Даже если это и правда, — спокойно проговорил Эллери, — я не вижу в этом особой важности.
Лицо Пеппера вытянулось.
— Ну да! Слушайте, разве Слоун не утверждал, что никогда не видел Гримшо? А если он действительно его брат, то, выходит, он лжет, и по-крупному!
Эллери покачал головой.
— Поймите чисто по-человечески, Пеппер. Что же странного в том, что Слоун стыдится братца, который был просто висельником. А то, что Слоун промолчал при виде трупа убитого, объясняется тем, что он боялся утратить свое общественное положение.
— Иу, мне все тут не кажется таким уж простым, — сказал Пеппер озлобленно. — Что вы намерены предпринять, инспектор?
— Начнем с того, что поглядим на это письмо пристально— под лупой, — сухо сказал Старик. Он созвонился с экспертами-почерковедами п пригласил мисс Ламберт.
Юная дама с острыми чертами лида почти в тот же миг появилась в святая святых инспектора.
— О чем идет речь, инспектор?
Старик через стол протянул ей письмо.
— Что вы скажете об этом?
Несмотря на свой великий дар — определять человека по почерку — Уна Ламберт в этом случае не смогла найти существенных зацепок. Письмо, как установила она, было напечатано на машинке «Ундервуд» новейшей модели. Рассматривая шрифт с помощью лупы, Уна нашла мелкие признаки, характерные только для этой машинки, которые при печатании постоянно повторялись. Исходя из этого, она обещала опознать любой текст, который напечатают на этой машинке. Но больше она ничего не смогла сказать.
Затем инспектор послал Белье с письмом в криминалистическую лабораторию, чтобы там его сфотографировали и обследовали — нет ли каких отпечатков пальцев.
— Пойду сыщу прокурора, — сказал Пеппер с отчаянной решимостью. — У пего это письмо явно вызовет больше радости, чем у вас.
— Что ж, ищите, — заключил Эллери. — И сообщите ему заодно, что мы тем временем заглянем в дом № 13.
Инспектор, казалось, был так же огорошен этим заявлением, как и Пеппер.
— Что это ты задумал, парень? Риттер уже перевернул эту виллу Нокса вверх дном. У тебя что, есть какая-то особая идея?
— Мои идеи еще витают в воздухе, — ответил Эллери. — Я ценю Риттера как человека чести — так сказать, рыцаря без страха и упрека, но насчет его наблюдательности у меня есть некоторые сомнения.
18
Была уже ночь, когда инспектор, Эллери и сержант Белье оказались перед мрачным фасадом дома № 13.
Пустая вилла Нокса как две капли воды походила на соседнюю виллу Халькиса. Большие старомодные окна в стенах из серого камня придавали ей сходство с домом, в котором живут привидения.
— У тебя есть ключ, Томас?
Даже инспектор почувствовал какую-то глубокую тоску, которой веяло от пустого дома, и потому говорил приглушенным тоном.
Белье молча достал массивный ключ от двери. Входная дверь заскрипела и закрылась за ними. Белье включил свой карманный фонарик. Они прошли по всем пустым комнатам, вздымая пыль, и их шаги гулко разносились по всему дому.
— Ну что, ты удовлетворен? — проворчал Старик, когда они вернулись в холл при входе. Он от души чихнул.
Эллери обратился к сержанту:
— Вам разве ничего не рассказывали про какой-то древний сундук?
