Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина

– Да? – поразился я. – Почему?

– Ты какой-то деревянный был... Без слабостей, без недостатков. Все у тебя по расписанию, все по правилам: сахар есть вредно, читать полезно, шаг влево – шаг вправо... И так далее.

Я тихо рассмеялся. Как же хорошо иногда взглянуть на себя другими глазами!

– Дэн, я не такой! – сказал я искренне.

– Я понял, – ответил сын. – Когда ты явился в этой куртке, весь навороченный... В общем, когда ты влюбился. Ты ведь влюбился?

– Нет, – поправил я сына. – Я полюбил.

– А в чем разница? – удивился Дэн, в точности повторив Маринкину интонацию.

– Подрастешь – поймешь, – процитировал я сам себя.

– Ты на ней женишься? – спросил Дэн после некоторого колебания.

– Не знаю. Возможно. Тебя это огорчит?

Он неопределенно пожал плечами.

– Имеешь право...

– Тебе нечего бояться, – сказал я со всей силой отпущенного мне богом убеждения. – Я ничего у тебя не отниму даже в этом случае.

– Я помню, – прервал Дэн, – ты говорил. Это разные чувства.

– Вот именно.

– Я не за себя, – признался сын, – я за мать переживаю.

– Причем тут Алена? – поразился я.

Дэн смотрел на меня одновременно насмешливо и печально.

– Эх, ты, – сказал он. – Весь такой взрослый, такой умный... А простой вещи не заметил. Мать тебя до сих пор любит.

– Не говори глупости, – отмел я раздраженно.

Дэн отошел от окна, сел на диван и пустился в воспоминания.

– Ты приедешь, деньги привезешь, спросишь, как дела, и свалишь. Она тебя обгавкает, а потом пластом на диване лежит и плачет. Знаешь, сколько она о тебе говорила?

– Перестань!

– Не хочешь знать, не надо, – пожал плечам сын. – Только это правда.

Я слез с подоконника, подошел к выключателю и ткнул в него пальцем. Комната облилась ярким преждевременным светом. Дэн сидел на диване и насмешливо рассматривал меня.

– Ты что, правда, ничего не видел? – спросил он.

Прежде, чем ответить, я нервно прошелся по комнате. Любовь Алены, если сын говорит правду, была только еще одним осложняющим фактором в моей и без того запутанной жизни. И я отказался от нее.

– Ты многого не знаешь, – сказал я, останавливаясь перед диваном и глядя на сына сверху вниз.

– Ты тоже, – резонно заметил он. – Ты семь лет жил отдельно. Ты совсем мать не любил?

– Любил. Но это тот самый случай, когда первая любовь не перешла в серьезное чувство.

– Зачем тогда женился?

– Затем, что каждый человек должен отвечать за свои поступки, – сухо сказал я. Маринка спросила бы: перед кем? Но сын задал другой вопрос, удививший меня.

– Значит, меня ты не бросил только поэтому? Отвечал за свои поступки?

Я оторопел. Взглянуть на семейные отношения под этим углом мне в голову не приходило.

– Что за чушь! Ты мой ребенок, и я тебя люблю!

– Слава богу, додумался! – насмешливо заметил сын. – А то все: долг, долг.... Слушать противно. Знаешь...

Он оживился.

– Я раньше думал, что ты и, правда, такой. Сухарь и зануда, – пояснил он с удовольствием. – А потом ты напился... Так по-человечески...

Я с трудом сдержал нервный смех. Неисповедимы пути к сердцу собственного ребенка. Никогда не угадаешь, чем завоюешь его одобрение.

– Знаешь, а ты мне раньше казался просто великовозрастным балбесом, – неожиданно для себя сказал я откровенно.

– Знаю. Я тебя раздражал, правда?

– Иногда, – сознался я. И испуганно добавил:

– Но я тебя все равно любил!

– Здорово, что мы немного пожили вместе. Правда?

– Правда, – согласился я.

– Жаль, что мать раньше замуж не собралась, – неловко пошутил сын.

Я уселся рядом с ним, обнял за плечи, притянул к себе и чмокнул в макушку. Он не сопротивлялся.

– Когда ты собираешься переехать? – тихо спросил я.

– Как только аванс получим. Ничего, что еще у тебя поживу?

– Идиот! – выругался я. – Это твой дом! Какого черта ты спрашиваешь?!

– Не злись, я из вежливости, – примирительно ответил Дэн. И поинтересовался. – Пап, а тебе Машка нравится?

– Я плохо ее знаю, – ответил я озадаченно. – Мы же почти не общались... Ты приводи ее почаще.

– Ладно.

– Нужно поговорить с матерью.

– Я сам, – великодушно вызвался ребенок, но я не согласился.

– Вместе поговорим. И еще нам нужно встретиться с Машиными родными.

– Они тоже так сказали. Что вы, в самом деле, церемонии разводите? Сватовство гусара!..

– Мы должны обсудить некоторые практические вещи, – терпеливо сказал я. – Если Машины родители не против того, чтобы вы жили вместе, то и я возражать не буду. Но поговорить нужно.

– Ладно, – смирился Дэн. – Вас хлебом не корми, дай только поговорить... Беседуйте.

Он встал с дивана и снова пошел к холодильнику.

– Пап, давай яичницу сделаем.

– Сделай! – ответил я, напирая на окончание.

Дэн снова почесал нос.

– Может, я лучше за хлебом сбегаю? – предложил он.

– Э-эх! – в сердцах ответил я и поднялся с дивана. – И вы еще собираетесь жить самостоятельно!

– Так Машка будет готовить! Кто у нас женщина?

– А она умеет? – поинтересовался я, вытаскивая сковородку.

– Наверное, – неуверенно ответил сын.

Я промолчал. Что ж, «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь...» А вообще, даже интересно: справятся дети со своими трудностями или вернутся под родительское крылышко?

Дэн выскочил из квартиры и понесся вниз по лестнице, как молодой конь. Я решил приготовить омлет с помидорами и зеленым луком. Нарезал лук, протер помидор через крупную терку и взбил три яйца. Дэн имел отменный аппетит, хотя, несмотря на любое количество проглоченных калорий, оставался худым. Как говорится, не в коня корм...

Я приготовил ужин, накрыл сковородку крышкой и ушел в спальню, прихватив телефонную трубку. Свалился на кровать, набрал номер Маринкиного мобильника и замер, ожидая ответа.

– Да, – сказала она устало.

– Ты дома? – спросил я.

– Никита, – обрадовалась Маруська. И с шутливой досадой ответила:

– Дома, дома!..

– Плохо, что у тебя нет городского телефона.

– Был. Его Вацлав забрал, когда купил себе другую квартиру.

– А назад вернуть не хочешь?

– У меня времени нет этим заниматься.

– Я займусь, – пообещал я.

– Спасибо.

– А у меня новость.

– Какая? – спросила Маринка с любопытством.

– Представляешь, Дэн с Машей решили жить отдельно. Маша – это его девушка, – объяснил я.

Маринка молчала.

– Ты слушаешь? – забеспокоился я.

– Это из-за нас, да? – спросила Маруся.

– Нет-нет! – воскликнул я, напрягаясь. Еще не хватало, чтобы она чувствовала себя виноватой в разрыве отца и сына! – Дети просто хотят самостоятельности.

– А деньги? А квартира? – принялась повторять Маруська все то, что я говорил полчаса назад.

– Они на работу устроились. В ресторан, официантами, – похвастался я.

– Достойно уважения, – заметила Маруся.

– И я так считаю. Вот только не знаю, долго ли выдержат такую нагрузку. И готовить они не умеют... И вообще...

Я жаждал ее поддержки, и она не замедлила придти.

– Ты можешь им запретить? – спросила Марина.

– Наверное, нет... Да и не хочу я запрещать! Конечно, в мое время все было более консервативно, но не могу же я навязывать им собственный взгляд на жизнь! Все изменилось... Я считаю: пускай попробуют. Детей рожать они, слава богу, пока не собираются...

Я подумал и повторил еще раз.

– Пускай попробуют. Не получится, – вернутся домой. Слава богу, не беспризорники.

– Это большое счастье, – согласилась Маринка. – Знаешь, я думаю, что ты прав. Не препятствуй. В стремлении к самостоятельности нет ничего плохого, если они сами собираются ее оплачивать. А ты подстрахуешь, если у них не получится. Но не навязчиво, а то обидятся.

– Да, – согласился я. Подумал и добавил:

– Мне не хочется, чтоб Дэн уезжал. Я к нему так привык за эти две недели. Мы только-только познакомились по-настоящему.