Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения
Я записала и посмотрела на Светлану.
– Ты хочешь с ней поговорить?
Она кивнула, сглотнув. Приблизившись к аппарату, она нажала на кнопку громкоговорителя. Я набрала номер, и по всей большой квартире Светланы гулко разнеслись гудки. Неожиданно для всех мужской голос произнес:
– Алле?
– Бонжур… – сказала я растерянно. Я уж было решила, что не туда попала, и начала бормотать извинения, как вдруг мужской голос спросил:
– Оля?
– Ги! – заорала я. – Ги, это ты?
– Я, я. Чего ж так кричать-то? Это уж мне скорее надо было бы! Куда же это ты пропала? Ни весточки, ни звоночка! Шерил волнуется! Комиссар ее утешает как может, но она все равно волнуется! Тем более что после комы ее нервы не в порядке… А ты, как свинья, пропала…
– Я не как свинья, Ги, я как конспиратор!
– Да знаю, знаю! Комиссар только что звонил сюда, рассказал про твои подвиги. Поздравляю! Ты потрясающая девушка! Джонатан с тобой, как я понял?
– Со мной!
– Привет ему!
– И тебе от него. Ги… А Шерил, она как?
– Вполне прилично. По тебе скучает. Вот смотрит на меня и надеется, что я наконец передам ей трубку. Аж подпрыгивает на кровати от нетерпения.
– Погоди… Она двигается?
– Потихоньку. Ей приходится заново учиться. Но все идет успешно.
– Она может говорить?
– Еще как! Уже заговорила комиссара: где Оля да что с Олей! Ну, я даю ее тебе. Только ты не тараторь, ей нужно время…
– Олья! – Горячий выдох в трубку и молчание. Я тоже молчу: рыдания перехватывают горло.
Шерил справилась первой.
– В-все к-кончено?
Она заикается. Ну ничего, это пройдет. Господи, спасибо уже за то, что она говорит, ходит, живет!
– Шерил, моя дорогая сестричка… Пока еще не кончено, но скоро, очень скоро закончится, я тебя уверяю!..
– Я т-тобой г-горжусь… К-комиссар Г-гренье сказал, что ты в М-москве? И Джонатан с т-тобой?
– Да! Шерил, наша мама… Она рядом со мной… Ее зовут Светлана.
– Д-дай мне ее! – сказала Шерил.
Светлана схватила трубку вспотевшей, трясущейся рукой.
– Алле, – ее голос предательски осекся.
В трубке наступило молчание.
– Алле? – повторила Светлана. – Шерил?
И вдруг по громкоговорителю разнеслось на русском языке:
– З-здравствуй, мама…
Светлана заревела в трубку. Шерил захлюпала на том конце провода. Джонатан стоял с умиленным выражением лица и повлажневшими глазами. И только я, шмыгая вместе со всеми носом, в то же время грустно позавидовала этому – «мама»… У Шерил никого нет, и ей так легко сказать это слово Светлане!..
А я не смогла. И уже не смогу…
– Я учу рус-ский язык, – продолжала по-русски Шерил.
– Девочка моя, – кричала Светлана в телефон, – я приеду к тебе немедленно! Как только освобожусь! Но очень скоро!
– Но я еще м-мало уч-чила рус-ский язык, – сказала Шерил и перешла на английский, – и я ничего не поняла! Ты говоришь по-английски?
Светлана тоже перешла на английский, и мы с Джонатаном отошли от нее, чтобы не мешать. Минуты через две трубку взял Ги и сообщил, что Шерил устала и ей нужен отдых.
Пообещав звонить каждый день, Светлана положила трубку на место и мечтательно погладила ее пластмассовую прохладную спинку. А может быть, она просто стерла с нее свои слезы…
– Как только я закончу самые неотложные дела по выборам, мы поедем к ней все вместе! – светясь от счастья, как новогодняя елка, она уселась в кресло.
– Вместе с моей мамой, – сухо сказала я. – Она имеет на Шерил не меньше прав, чем ты!
– Конечно! – торопливо кивнула Светлана. – Мы с ней познакомимся завтра же, да?
– Быть может… Посмотрим.
Ох, не просто это будет, ох, не просто!.. Ни для Светланы, ни для мамы… Ни для меня. Одна только Шерил может полностью и без малейших угрызений воспользоваться всеми мамами, всехней любовью…
И я снова позавидовала сестричке.
Светлана меж тем высчитывала, когда она сможет поехать в Париж.
– Зря вы усложняете, Светлана, – заметил Джонатан. – Если все сегодняшним вечером пройдет благополучно, то с завтрашнего дня вы можете уезжать куда угодно, хоть на Канарские острова отдыхать. Эта история поработает вместо вас – она сама по себе выиграет вашу избирательную кампанию! Вам понадобится только парочка резвых журналистов, которые распишут ее в средствах массовой информации, выдавив максимум слез из читателей-зрителей. И ваши места в Думе вам обеспечены!
Светлана посмотрела серьезно на Джонатана.
– У тебя голова варит… Чем ты занимаешься, скажи пожалуйста?
– Уф! Какой вопрос… Я еще не решил.
– А все-таки?
– У меня много планов…
– Назови хотя бы один!
– Пойти еще где-нибудь поучиться. У меня уже два диплома, почему бы не получить третий?
– Какие два?
– Политические науки и школа управления.
– Так-так… И что же еще в планах, кроме учебы?
– Ну… – Джонатан усмехнулся ее напору, а я с интересом слушала и открывала для себя то, чего не знала. – Например, открыть частное бюро расследований.
– Сыскное, что ли?
– Примерно.
«Уж не при дядиной ли конторе? – подумала я. – Заниматься официальной шпионской деятельностью, как он мне сказал, ему претит, а вот поучаствовать в расследованиях – это было вполне в духе Джонатана…»
– Ну а еще что? – напирала Светлана.
– Ладно, выкладывайте ваши предложения, – сказал Джонатан.
Она опешила.
– Как ты догадался?
– Надо быть младенцем, чтобы не понять…
– Мне нужны такие люди, как ты. И я хорошо плачу.
– Я не люблю политику.
– Я тебе найду без политики. У нас в России и у меня в частности столько еще свободных сфер для применения талантов! Выбирай на вкус: бизнес, организаторская деятельность в некоммерческих и неполитических ассоциациях, то же бюро расследований… А?
– Я буду иметь в виду ваши предложения, – любезно ответил Джонатан. – Но, не скрою, у меня много других, не менее заманчивых…
Его слова были похожи на отказ, но Светлана не огорчилась или не подала виду. Со светским видом она предложила напитки.
– Я бы предпочла алкоголь, – сказала я. – У тебя есть что-нибудь крепкое?
– А как же! Выбирайте: водка, джин, виски, коньяк…
– Водка, – сказала я.
– Виски, – сказал Джонатан.
Себе Светлана налила коньяку. Лихо отхлебнув из рюмки, она лукаво посмотрела на Джонатана.
– А ведь ты согласишься, – проговорила она. – Ты – искатель приключений, авантюрист и философ. А где же ты найдешь лучшее применение всем этим талантам, как не в России? Никакое другое место на планете не способно выдержать сравнение с этой страной! Не так ли, друг мой?
Джонатан лишь загадочно улыбнулся ей в ответ.
Возбуждение утихло. Разговор не клеился. Светлана расспрашивала меня про маму, про мою детскую жизнь с ней. Я ей отвечала не то чтобы неохотно, но мысли мои были заняты другим…
Мысли мои были там, в дачном поселке, где бравые парни из спецназа окружали дачу, вжимаясь в белый снег, где овчарка вострила уши и тихо рычала, и сторож Саша беспокойно оглядывал забор, за которым хорошо просматривались все подъезды и подходы к даче, ничем не заслоняемые, кроме двух жалких кустов по бокам ворот…
Конечно, этим ребятам ни Саша, ни его овчарка – не препятствие. Забор они перелезут, двери и замки взломают, и Василию Константиновичу отходить будет некуда. Второй выход ведет в сад – ну и что ему даст этот сад? Там он прямиком в объятия спецназа попадет!
Стоп!!!
Стоп, стоп, стоп!
Я забыла!
Я забыла важную, важнейшую вещь!!!
– Джонатан! – заорала я. – Света! Там есть еще один выход! Из подвала! Ах, как же я могла забыть, как же я не предупредила!
– Перестань причитать! – прикрикнул на меня Джонатан. – Объясни толком!
– Василий Константинович прокопал у себя на даче подземный ход!
…Василий Константинович похвастался нам с Игорем прошлым летом. Метрах в ста от его забора протекала река. Он хотел построить на ней частную пристань, но не тут-то было: дачный совет воспротивился. Дачники-соседи были люди с положением, с деньгами и связями, и не считаться с ними Василий Константинович не мог. И он, не сумев получить официальное разрешение, решил обойти всех хитростью. В высоком общественном берегу, поросшем бурьяном, был прорыт подземный канал, и теперь Василий Константинович мог, через дверь в подвале, спуститься на несколько ступенек к крошечной подземной пристани, сесть в свою моторку и выплыть прямо в реку! Тут уж никакой дачный совет ему был не помеха: закона о правах на подземные недра не существовало, и никто не мог ему запретить иметь свой ход, пролегающий под коллективной землей…
Джонатан со Светланой смотрели на меня, открыв рты. Первым закрыл рот Джонатан.
– Тогда… Едем?
– Едем! – откликнулась Светлана.
– Едем!!! – вскочила я.
