Артуро Перес-Реверте - Королева Юга
Тон, каким Тереса произнесла эти слова, заставил мужчину и женщину переглянуться.
— Да, некоторым образом, — кивнул капитан Кастро. — Мы сочли, что ваше мнение может оказаться полезным. В данный момент у нас в работе с полдюжины дел, связанных с одним и тем же окружением.
Сержант Монкада подалась вперед. Ни помады на губах, ни другого макияжа. Усталые глаза. Насморк. Аллергия. Наверняка бессонная ночь за работой. Голова не мыта несколько дней. Золотые сережки нелепо поблескивали у нее в ушах.
— Капитан имеет в виду ваше окружение.
Тереса решила проигнорировать враждебный тон, каким было произнесено слово «ваше». Она смотрела на мятый свитер женщины.
— Я не знаю, о чем вы говорите. — Она повернулась к мужчине. — Все мои отношения и связи на виду.
— Эти нет, — возразил капитан Кастро. — Вам когда-нибудь приходилось слышать о компании «Кемикл СТМ»?
— Нет, никогда.
— А о «Константин Гарофи Лимитед»?
— Да. У меня есть ее акции. Но всего лишь небольшой пакет.
— Странно… А по нашим данным, экспортно-импортная компания «Константин Гарофи», имеющая юридический адрес в Гибралтаре, целиком и полностью принадлежит вам.
Наверное, следовало бы подождать Тео, подумала Тереса. Однако в любом случае пути назад уже не было.
Она подняла бровь:
— Надеюсь, вы располагаете доказательствами, чтобы утверждать это.
Капитан Кастро погладил ус, слегка покачивая головой — как бы сомневаясь, как бы действительно прикидывая, располагает он или нет этими доказательствами.
— Нет, — произнес он наконец. — К сожалению, не располагаем, хотя в данном случае это не имеет значения. Потому что мы получили информацию. Просьбу от соответствующих американских служб и правительства Колумбии о сотрудничестве в деле, касающемся пятнадцати тонн марганцовокислого калия, перехваченных в карибском порту Картахена.
— Я считала, что торговля марганцовокислым калием не подвергается ограничениям.
Откинувшись на спинку стула, она смотрела на жандарма с почти искренним удивлением.
— В Европе да, — был ответ. — Но не в Колумбии, где его используют для производства кокаина. А в Соединенных Штатах его покупка и продажа ограничивается начиная с определенных количеств, поскольку он фигурирует в списке двенадцати прекурсоров[73] и тридцати трех химических веществ, торговля которыми контролируется федеральными законами. Марганцовокислый калий, как, может быть — или вероятно, или наверняка, — известно сеньоре, является одним из этих двенадцати основных продуктов для выработки хлоргидрата кокаина. Соединив десять тонн его с другими химическими веществами, можно очистить восемьдесят тонн наркотика. А это не кот наплакал.
После этих слов жандарм замолчал. Он сидел, глядя на Тересу без всякого выражения, как будто ему больше нечего было сказать. Она мысленно сосчитала до трех. Черт побери. У нее начинала болеть голова, но она не могла позволить себе доставать аспирин в присутствии этой парочки. Она пожала плечами:
— Да неужели?.. И что же?
— Этот груз прибыл морским путем из Альхесираса. Его купил «Константин Гарофи» у бельгийской компании «Кемикл СТМ».
— Меня удивляет, что эта гибралтарская компания экспортирует товар непосредственно в Колумбию.
— И правильно, что удивляет. — Если в этих словах и содержалась ирония, ее было трудно заметить. — На самом деле они закупили этот продукт в Бельгии, переправили его в Альхесирас, а там передали другой компании с юридическим адресом на острове Джерси, которая и доставила его в контейнере сначала в венесуэльский порт Пуэрто-Кабельо, а потом уж в Картахену…
По пути его пересыпали в бидоны с надписями «Двуокись магния». Ради камуфляжа. Тереса знала, что это не галисийцы. На этот раз настучали не они. Ей было известно, что ниточка ведет в Колумбию. Местные проблемы, да еще нажим американцев. Ничего, что хоть как-то касалось бы ее.
— Каким путем?
— Морем. В Альхесирасе его грузили в его собственном качестве.
Ну вот и все, голубчик. Теперь сиди и смотри на мои руки на столе — как я вынимаю ими вполне легальную сигарету из вполне легальной пачки и закуриваю ее со спокойствием человека, совесть которого кристально чиста. Смотри, какие они у меня белые, чистые и невинные. Так что вопрос исчерпан. И нечего рассказывать мне эти сказки.
— Так вам бы следовало, — проговорила она, — попросить объяснений у этой джерсийской компании…
Сержант сделала нетерпеливый жест, но промолчала. Капитан Кастро чуть наклонил голову, как бы давая понять, что способен оценить хороший совет.
— Та компания была ликвидирована сразу же по окончании операции, — ответил он. — Это было всего лишь название — вывеска на улице Сен-Телье.
— Да что вы говорите… И все это доказано?
— И более чем.
— Значит, доверие людей из «Константин Гарофи» было обмануто.
Сержант открыла было рот, чтобы сказать что-то, однако и на этот раз передумала. Бросив быстрый взгляд на своего начальника, она вынула из сумки записную книжку. Если ты сейчас достанешь еще и карандаш, вы окажетесь на улице. В два счета. Впрочем, если ты его не достанешь, тоже.
— Как бы то ни было, — продолжала она, — и если я правильно поняла, вы говорите о перевозке легального химического продукта внутри таможенного пространства Шенгенской зоны. Я не вижу в этом ничего странного. Несомненно, с документами там все было в порядке. Я не слишком много знаю о компании «Константин Гарофи», но наслышана, что люди там вполне порядочные и строго соблюдают законы… В противном случае я не стала бы приобретать их акций.
— Успокойтесь, — любезным тоном произнес капитан Кастро.
— А разве похоже, что я волнуюсь?
Жандарм секунду помолчал, прежде чем ответить:
— То, что касается ваших отношений с «Константином Гарофи», выглядит вполне законным.
— К сожалению, — добавила сержант.
Переворачивая страницы записной книжки, она слюнила себе пальцы. Не прикидывайся, красавица, подумала Тереса. Думаешь, я поверю, что у тебя там записано, сколько килограммов я перевезла в последний раз?
— Что-нибудь еще?
— Всегда бывает что-нибудь еще, — ответил капитан.
Ладно, скотина, ты сам напросился, подумала Тереса, гася сигарету в пепельнице. Она проделала это рассчитано резко, одним движением. Вполне справедливая доза раздражения и ни грамма больше, несмотря на то, что голова у нее болела все сильнее. В Синалоа этих двоих уже давно бы купили или убили. Она презирала их за то, как они ведут себя, принимая ее за совсем другого человека. Так примитивно. Но она также знала, что презрение ведет к заносчивости, а там уж начинаешь совершать ошибки. Излишняя самоуверенность убивает вернее пуль.
— Тогда давайте расставим все на свои места, — сказала она. — Если у вас есть конкретные дела, имеющие отношение ко мне, этот разговор продолжится в присутствии моих адвокатов. Если нет, я буду благодарна, если вы прекратите эту канитель.
Сержант Монкада забыла о своей записной книжке. Она трогала кончиками пальцев стол, словно проверяя качество дерева. Похоже, настроение у нее испортилось.
— Мы можем продолжить этот разговор в официальном месте…
Вот ты и попалась, подумала Тереса. Я ждала, когда ты это скажешь.
— А мне кажется, что нет, сержант, — с ледяным спокойствием возразила она. — Потому что, если только у вас нет ничего конкретного против меня, а у вас его нет, я проведу в этом месте ровно столько времени, сколько понадобится моим адвокатам, чтобы выдвинуть против вас обвинение в незаконных действиях… И, разумеется, потребовать возмещения морального и экономического ущерба.
— Вот это вы совершенно напрасно, — примирительно возразил капитан Кастро. — Никто вас ни в чем не обвиняет.
— В этом я абсолютно уверена. В том, что меня никто не обвиняет.
— Разве что сержант Веласко.
Скотина, снова подумала Тереса, надевая на лицо ацтекскую маску.
— Кто, простите?.. Сержант… я не разобрала фамилии.
Жандарм смотрел на нее с холодным любопытством. А ты симпатичный, подумала она. Такой вежливый, с манерами. Седые волосы, красивые то ли офицерские, то ли рыцарские усы. А вот даме надо бы мыть голову почаще.
— Иван Веласко, — медленно произнес капитан. — Из жандармерии. Ныне покойный.
Сержант Монкада снова подалась вперед с недобрым выражением на лице:
— Свинья. Вы знаете что-нибудь о свиньях, сеньора?
Она проговорила это с плохо сдерживаемой горячностью. Может, это просто в ее характере, подумала Тереса. Может, она злится из-за того, что волосы у нее грязные. Может, она чересчур много работает, или несчастлива со своим мужем, или что-нибудь еще. А может, на нее вообще никто не зарится. Вообще-то, наверное, трудно приходится женщине в таком ведомстве. Или, может, они решили сегодня распределить роли: вежливый жандарм, злой жандарм. Перед такой сволочью, какой они меня считают, роль злого жандарма приходится играть ей. Логично. Но мне наплевать.
