Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека
Хлопнула входная дверь. Разговаривающие одновременно посмотрели в направлении звука. Никого они в этот час не ждали.
Здесь мог бы появиться человек или совсем случайный, или очень опасный.
В дверях кабинета появился Дима. Правой рукой он зажимал рот и нос. Рука была полна крови.
— А где Андрей? — спросил профессор.
— В подъезде лежит.
— Живой?
— Да, только идти не может.
— А где дебил?
— Сбежал.
Дима взял из стенного шкафа несколько листов исписанной бумаги и стал вытирать руки и лицо.
Профессор задумчиво посмотрел на Сережу.
— Куда он мог рвануть?
— Спасать свою сестру.
— А зачем было вообще отправлять ее на вызов? — поморщился шеф.
— Вы же сами велели, я вам звонил. Вы сказали, что нужно было его вывести из равновесия.
— Вывели.
Профессор отвернулся к окну, и помощник и охранник молча ждали, когда он что-нибудь придумает.
— Что там за огни? Это что, электричка?
Сережа подошел ближе, посмотрел из-за хозяйского плеча в наполненную снегопадом тьму.
— Да. Станция, — подумал немного и добавил, — по ней он может доехать до Каратаева.
Профессор постучал костяшками пальцев по подоконнику.
— Ерунда, — неуверенно успокоил его Сережа, — во-первых, он не знает, что нужно ехать именно в Каратаево.
— А во-вторых.
— Во-вторых, времени много прошло.
— От конторы сюда ехать минут двадцать пять, двадцать минут он сидел здесь, десять мы с ним беседовали. Округляем — час. Наверное, даже час с чем-то. До поселка добираться отсюда…
— Не меньше часа, — услужливо вставил Сережа, — и электрички сейчас ходят плохо.
Профессор достал из кармана пачку сигарет.
— Не должен успеть, даже с учетом того, что дорога от конторы до поселка тоже займет какое-то время. Не должен.
Сережа тяжело засопел за спиной шефа.
— Что еще? — недовольно спросил тот.
— Двойной сеанс. Четыре часа. Они пробудут там до одиннадцати.
Профессор запалил и потушил механический огонь. Потом еще раз.
— Набери номер конторы, если он туда звонил, то мы знаем, что это значит.
Рыжие пальцы забегали по клавишам.
— Магда, ты? Дебил наш не звонил? И что ты ему сказала? Зря ты это сделала, очень зря. Ах, он сказал, что убьет тебя, если ты не скажешь. А другой адрес ты назвать не могла?! Правильно, это не военная тайна, но лучше бы ты выдала военную.
Профессор сказал Диме:
— Иди, заводи.
И Сереже:
— Дай сюда телефон.
Основательно, отчетливо набрал номер.
— Господин Юргелевич, да, это я. Дело оказалось запутанней, чем я думал. Да, очень хорошо, что вы меня правильно поняли. Приехать не могу. К сожалению, к глубочайшему. Ах, вот как?! Ну, тем хуже для меня. Теперь мне будет не только скучно, но и обидно. Поцелуйте от меня супругу и детишек.
Сережа не без удивления смотрел на шефа, неужели сам поедет? По такому ничтожному поводу. Краснощекий помощник давно догадывался — «Купидон» всего лишь фирма-ширма и у профессора есть дела поважнее, один господин Юргелевич чего стоит. О нем даже по телевизору базарят. Да, что не говори, у сильных свои слабости.
Опять хлопнула входная дверь.
Очкастую физиономию перекосило.
— Это еще что?!
Сережа выглянул в коридор.
— Это Андрей.
Больно ушибленный офицер фактически на одних зубах поднялся на пятый этаж, каково же было его разочарование, когда он узнал, что подвижничал зря. Что ему необходимо спуститься обратно в машину.
И как можно скорее.
27
— Ну, что будем делать? — Светлана Савельевна засунула руки в карманы полураспахнутого пальто и уселась в кресло возле камина.
С видом самым самоуверенным.
Денис занял место в другом кресле, расположенном визави. Профессиональное чутье подсказывало учительнице — надо брать инициативу в свои руки. Ученичок ошарашен, и нельзя дать ему возможности одуматься и обнаглеть.
За время путешествия от «Купидона» до дачного поселка в ее настроении произошли перемены. Выветрился коньяк, которым ее угостила Магда-вербовщица, и предстоящее приключение рисовалось не в том свете, что прежде. Злость по отношению к Никите не прошла, желание отомстить не померкло, но не было уверенности, что делать это нужно именно тем способом, что подвернулся.
Своими новыми мыслями она попыталась поделиться с гнилозубым и его спутником, но они не продемонстрировали желания понять ее. Не пожелали они и посмотреть на ситуацию в юмористическом свете. Дело есть дело. Клиенты ждут, а с их ожиданиями шутить не принято. Кроме того, молодые негодяи намекнули, что способны на многое ради того, чтобы довести начатое до конца, то есть препроводить новую и столь порывистую сотрудницу в уже предназначенную для нее постель.
Коллега по заезду шепнула Светлане, что с «этими гадами лучше не спорить, выбьют зубы, или еще что». Естественная брезгливость, вызванная в преподавательнице русской художественной словесности липкими поползновениями этой профессиональной солидарности, обидела Ларису. Надо же, она собиралась помочь этой захожей шлюхе, поддержать ее морально, и даже готова была выделить кое-какой инвентарь, то есть презерватив из своей коллекции, а она!!!
Состоялась словесная разборка, в результате которой Светлана узнала о себе много нового. Лариса вдобавок во всеуслышание заявила, что она «не лошадь и не собирается обслуживать двоих», если «эта тварь соскочит».
Молодые люди с первого сиденья признали эту точку зрения справедливой и заявили, что никому «соскочить» не позволят.
Тут учительница поняла всю сложность переплета, в который угодила. Как из него выбираться, она не знала, хотя понимала, что выбираться надо. Одно было ясно, шумные и прямолинейные способы не годятся. Зубы было жаль. Остается хитрость, хитрость всегда с собой. Может быть, запугать? Рассказать о влиятельном папаше, о грядущей мести? Пообещать деньги? Заявить, что начинаются месячные?
Не годится все это.
Как-то сразу было понятно, что все это бесполезно. Даже в болезненном состоянии ее принудят доставить удовольствия какому-нибудь омерзительному грубияну с зеленой котлетой денег.
В замкнутом пространстве не очень-то похитришь, надо сначала выбраться из этой коробки, там видно будет. Можно будет закричать, побежать к людям.
Когда машина въехала в глухой, уже совсем зимний поселок, и эта надежда учительницы рухнула. К кому тут апеллировать, к кому бежать?
Приехали.
Направляясь от машины к дверям бахновской дачи, она не знала, что будет делать, но собралась с моральными силами и почти не волновалась.
Выход найдется.
И вот она сидит в кресле.
— Так что мы будем делать, Зацепин? — спросила Светлана Савельевна еще более учительским голосом, чем в первый раз.
Ученик оправлялся от психологического шока, но еще не оправился.
— Не знаю, Светлана Савельевна, что скажете.
— Где же твои родители?
— Кто где. Мать умерла, отец в Африке.
— А ты, значит, вот чем занимаешься, шлюх выписываешь, замечательно!
Денис странно так улыбнулся.
— Чего же ты молчишь, или ты не для себя?
— Для себя.
— То есть взрослых никого в доме нет?
— Почему, взрослых двое.
— Двое? А кто второй?
Денис опять улыбнулся. Он почти полностью пришел в себя и начал видеть в происходящем не только дикие, но и забавные стороны.
— Если захотите, вы с ним познакомитесь. За отдельную плату.
— Что значит за отдельную, что значит за плату?! Откуда у вас столько денег? Папа из Африки присылает?!
Светлана знала свои возможности, при желании могла нагнать страх на три десятка головорезов и головорезок. Но сейчас она не чувствовала, что ей удалось повергнуть этого белобрысого негодяя в состояние классной оторопи. Он умудряется ее не бояться, он смотрит на нее не так, как должен смотреть шестнадцатилетний ученик на опытную учительницу.
Что-то вроде легкой снежной бури почувствовала Светлана Савельевна в груди. Но тактики давления не отставила. Хотя бы потому, что знала, все остальные — хуже.
— Где ты можешь заработать столько денег? Думаешь, я тебе поверю, что ты вообще способен работать? Украл. Только у кого? У родителей или у пьяного в метро. Молчишь? Молчи, но ответить тебе на эти вопросы придется, будь уверен, я устрою тебе веселую жизнь.
Даже произносимые хорошо поставленным, уверенным голосом, слова эти ей самой казались бессильными, глупыми и жалкими. И этот подлец понимает все. Загадочная улыбочка, неуловимая улыбочка блуждает по почти недетскому личику.
— Ты думаешь, что я попала в очень уж глупую ситуацию и ты сможешь этим воспользоваться? Шантажировать меня будешь или еще что-то подобное? — смех, который Светлана Савельевна заставила себя исторгнуть, прозвучал одновременно и надрывно, и развратно. Она играла роль проститутки всего лишь полтора часа, но роль эта уже успела наложить на нее отпечаток.
