Виктория Платова - Хрустальная ловушка
— А я? Я ведь тоже рядом с тобой. Всегда был и всегда буду.
— Да, конечно.
— Пойдем…
Наконец-то ему удалось вытянуть Ольгу из снега, и они снова побрели по едва заметной тропинке к отелю. Только еще один раз она остановилась.
Только один раз.
— Что случилось, кара? — забеспокоился Марк.
— Марк, — она подняла голову к летящему навстречу ветру, — Марк… Ты ведь знаешь это. Ты ведь знаешь правду.
— Какую правду?
— Ты ведь знаешь, что это я убила его.
Ольга вдруг засмеялась — страшно, вымученно, из последних сил. На секунду она снова стала безумной, но только на секунду… Он бросился к ней и крепко сжал в объятиях.
— Для меня это не имеет никакого значения. Никакого значения, слышишь?..
До самого отеля они больше не сказали друг другу ни слова.
…А в комнате тринадцать их уже ждали. Толстяк Звягинцев и двое парней хмурого вида. У каждого из них на лбу аршинными буквами было выведено: «Карта не лошадь, к утру повезет».
Звягинцев вынул из кресла свое грузное тело и направился к настороженному Марку и бесчувственной, абсолютно ни на что не реагирующей Ольге.
— Соболезную, — сказал он, обращаясь к ней.
Ольга ничего не ответила. И только спустя секунду, когда до нее дошел смысл сказанного, вяло разлепила губы:
— Где он? Я могу его увидеть?
Звягинцев переглянулся с Марком, и тот отрицательно покачал головой: не стоит.
— Не сейчас, Ольга Игоревна. Чуть попозже…
— А что с Инкой?
— С Инкой?
— С Инессой? С.., папиной женой?
— С ней все в порядке, — Звягинцев вспомнил лежащую без движения и плачущую девушку. — Она жива.
— Да. Она жива, — эхом повторила за ним Ольга.
— Садитесь, — запоздало пригласил Звягинцев.
Марк усадил Ольгу в кресло и сам сел рядом с ней, крепко держа жену за руку.
Звягинцев, все последние часы выстраивавший этот — решающий! — разговор, вдруг растерялся. Он увидел перед собой не монстра, а сломленную горем красивую молодую женщину. Сломленную горем — именно так. Щеки Ольги были пепельного цвета, глаза ввалились, только рот мерцал открытой раной.
Бедняжка.
Она даже не знает, какой демон живет в ней и терзает ее сердце, бедняжка. Бедняжка-убийца, самое кроткое существо, которое только можно себе представить. Звягинцев попытался взять себя в руки: сейчас, чего доброго, ты посадишь ее к себе на колени и начнешь баюкать.
— Мы слушаем вас, — твердый голос Марка вывел его из состояния романтической задумчивости.
— Да. Вот какое дело… Вот какая неприятность. Собственно, я всех уже допросил… Опросил. Всех возможных свидетелей. Остались только вы. Близкие родственники. Это, конечно, простая формальность, но без формальностей никуда, как вы сами понимаете.
— Да, — не выдержал Марк. — Преступления у нас чрезвычайно заформализованы.
— Хочу задать вам несколько вопросов. Они касаются вчерашнего дня и еще больше — вчерашней ночи. Вы, в состоянии отвечать? — обратился Звягинцев к Ольге.
— Да, — тихо ответила она, не поднимая глаз. — Да.
— Тогда приступим. Если вы не возражаете, я буду записывать, а вы потом распишетесь.
— Не возражаем, — сказал за жену и за себя Марк.
— Вот и ладушки. Значит, вы встретили отца вчера.
— Да.
— Он прилетел на вертолете.
— Да. Вы прекрасно это знаете.
— Почему он прилетел?
— Да вы издеваетесь, что ли? — взорвался Марк. — Вы же прекрасно знаете, почему он прилетел!
— Успокойтесь, Марк. Это только для протокола. Существует определенный порядок.
— Хорошо.
— Значит, он прилетел, потому что…
— Потому что его жена, Инесса Эдуардовна Шмаринова, получила травмы во время спуска с горы, — четко выговаривая слова, произнес Марк.
— Вот видите, как все хорошо получается. — Звягинцев заискивающе посмотрел на молодого человека. — Теперь дальше. Инесса Эдуардовна сама попросила вас, чтобы вы связались с мужем и сообщили о несчастье?
— Нет, — после паузы ответил Марк. — Это была моя инициатива.
— Почему вы решили позвонить?
— Почему-почему… Во-первых, ваш доктор, у которого даже не оказалось инструментов, чтобы продиагностировать травмы… Я просил его. Если он сам не в состоянии этого сделать, есть же другие возможности. У вас же существуют вертолетные сообщения для экстренной помощи. А этот, с позволения сказать, эскулап сказал, что эти сообщения закрыты в связи со штормовым предупреждением При полной неясности с состоянием здоровья Инессы . Игорь никогда…
Игорь Анатольевич никогда не простил бы нам такого небрежного отношения к его жене. Ведь мы же самые близкие родственники…
— А он и не простил, — прошептала Ольга.
— Что вы сказали? — переспросил Звягинцев.
— Ничего, — вступился Марк за жену, — ничего она не сказала.
— Значит, вы заранее знали, что при таком раскладе, при той информации, которую он получит о здоровье жены, Шмаринов обязательно прилетит.
— Знал, — подумав, сказал Марк. — Ни для кого не секрет, как Игорь относился к своей жене…
— А Инесса могла об этом знать?
— Инка! — не выдержал Марк. — Да она играла на нем, как на скрипочке в стиле пиццикато!
— В каком? — удивился Звягинцев.
— Неважно, в каком. Факт тот, что играла. Если бы с ней что-нибудь случилось… Я не мог поступить иначе, поймите меня правильно.
— И Инесса Шмаринова знала, что вы не могли поступить иначе.
— Да, — твердо сказал Марк.
— Значит, он прилетает в «Розу ветров», и вы его встречаете.
— Да.
— Дальше.
— Ведем в номер, где лежит его дражайшая половина. Он сообщает нам, что завтра намерен улететь вместе с женой. На том же вертолете, на котором прилетел.
— А вы?
— Мы тоже собирались лететь вместе с ними. Вы сами знаете, по каким обстоятельствам.
— Да, — Звягинцев не удержался и бросил взгляд на Ольгу. Она втянула голову в плечи и опустила глаза.
— Что было дальше?
— Пришел ваш Айболит. Что-то вколол пострадавшей, потом они вышли переговорить в коридор — Вы не присутствовали при этом разговоре?
— Нет.
— А потом?
— Потом мы вернулись в номер. Ольге хотелось поговорить с отцом, но вы сами понимаете… Он был так взволнован, так потрясен происшедшим. Ему хотелось остаться наедине с женой.
— И вы ушли?
— Да.
— Сразу?
— Мы уже собирались уходить, но Игорь догнал нас в коридоре, предложил выпить — немного. Мы выпили коньяк и ушли уже окончательно.
— Вы отправились домой?
— Вы же знаете, Пал Палыч! Мы пошли в бар. Собственно, Инка… Инесса должна была принять снотворное, которое собирался принести ваш доктор. И мы уговорились с Игорем, что он выскочит в бар. Там мы его и ждали.
— Просто ждали?
— Ну, мы не были уверены в том, что Игорь придет. Сидели, пили коньяк, разговаривали…
— И никаких эксцессов?
Марк вспыхнул:
— Я надеюсь, то, о чем мы говорили сегодня утром, не будет отображено в протоколе.
— Не будет, если это не касается третьего лица.
— Третьего лица?
— Убитого Игоря Анатольевича Шмаринова.
Ольга тихо всхлипнула, прижала руки к груди и начала раскачиваться.
— Я прошу вас… — Марк с ненавистью посмотрел на Звягинцева.
Звягинцев кивнул Радику: принеси воды, не видишь — женщине плохо… Радик оказался несколько сообразительнее, чем его вечный спутник Коля, и через минуту Ольга уже пила воду мелкими беспомощными глотками. Вода проливалась на свитер, и Звягинцеву больше всего хотелось подойти к женщине и погладить ее по голове.
— Вы в состоянии слушать, Ольга Игоревна?
— Да…
— Тогда продолжим. Вы все-таки дождались своего тестя.
— Я же говорил вам… Никто не ждал его специально. Мы надеялись, что он придет.
— И он пришел.
— Да.
— Что было дальше?
— Ну, я не помню. Мы сидели, разговаривали…
— И больше ничего?
— Что вы хотите от меня услышать?
«То, что произошло на самом деле. То, что видели все. Нелепая ссора между твоей женой и ее отцом. Ссора, закончившаяся пощечиной. Давай, Марк, говори правду, ты же знаешь, что отпираться бессмысленно. Ты же умный человек!»
Марк молчал. И тогда Звягинцев решил взять инициативу в свои руки.
— Вы меня слушаете, Ольга?
— Да…
— Очевидцы утверждают, что между вами и вашим отцом произошел неприятный инцидент.
— Ольга! — Марк крепче сжал руку жены. — Ты можешь не отвечать на его вопросы. Это не официальный допрос, у него даже полномочий нет!
Это был удар ниже пояса. У Звягинцева действительно не было полномочий. Никаких корок, кроме просроченного удостоверения, которое ему в обход правил оставили в память о Питере по специальному распоряжению начальника отделения. У него, правда, были сомнительные корочки сотрудника службы безопасности «Розы ветров», но никакого значения в большом мире закона и преступлений эти корочки не имели.
— Нет, почему же, — сказала Ольга прерывающимся голосом, — почему же… Я скажу. Я отвечу на ваш вопрос. Мы действительно поссорились с отцом. Он обвинил нас в том несчастье, которое произошло с Инкой. Он сказал… Сказал, что мы должны были быть рядом, что мы просто бросили ее.
