Татьяна Светлова - Шантаж от Версаче
«Предательство»! Александра почувствовала, как слабеют ее колени от страха. Ее визит с целью выкрасть кассеты Тимур, несомненно, расценит как предательство… И он наверняка уже лелеет в своем воображении сцены наказания! Тимур, со своими садистско-иезуитскими наклонностями, не мог не воспользоваться такой промашкой Александры и уготовил ей утонченную месть…
«Господи! — мысленно простонала она. — Когда же это кончится, когда?!» Больше нет никаких сил сносить его! Она-то думала, что сегодня последний день ее мучений! А вместо этого сидит в его квартире, как в мышеловке!
— Не извиню! Незачем меня было беспокоить! Разговоры о делах — в рабочее время, а сейчас я отдыхаю! — с небывалой суровостью произносил в трубку Тимур.
Он отдыхает! Это его отдых — издеваться над ней! Как же она его ненавидит! Убила бы — так ненавидит…
* * *Тимур бросил трубку на рычаг.
— А ледок-то тает! — снова донесся до нее его сладкий голос. — Смотри, уж почти растаял. Придется тебе пить твой джин с водицей! Ну, иди же, чего ты прячешься? Смелей, смелей, чувствуй себя как дома! Ты же знаешь, мой дом — твой дом! Мне для тебя ничего не жалко, радость моя… За твою любовь я все готов отдать! Кроме кассет, разумеется. Я ведь тебя знаю, нет кассет — нет любви. А? Скажи, разве я не прав? Ты меня только из-за этих кассет любишь? Боишься… — с удовольствием протянул он. — Боишься, что я тебя опозорю…
Он снова затих минут на пять, и Саша слышала, как он что-то подлил в свой стакан. Один, стало быть, уже прикончил. Тимур пил обычно хорошее вино, пьянел медленно и как-то странно — его всегда это очень возбуждало, он начинал говорить, растягивая слова, и хмельные интонации выдавали какое-то особое, блаженное сладострастие, словно он только что проснулся и потягивался в кровати после эротического сновидения. А может, он и себе подмешивал наркотик?..
— Зря боишься, между прочим, — почти пел Тимур. — Я тебя позорить не стану. — Он шумно глотнул из своего стакана и мечтательно вывел, сойдя почти на шепот:
— Я твой позор для себя сохраню, королева моя, для себя одного… Команда моя не в счет — это так, секс-приспособления, вроде разных штучек из секс-магазина… Ну, да ты знаешь, о чем я, правда же?
Он подождал, словно всерьез надеялся услышать подтверждение своим гнусненьким речам. Саша едва переводила дух, задыхаясь от возмущения и гадливости.
Послушав несколько минут тишину, Тимур вновь заговорил — казалось, он и не думал торопиться и вытаскивать Александру из ее убежища, словно эта игра доставляла ему радость… Собственно, почему «словно»? Безусловно, доставляла! Он знал, что Саша в ловушке, притаилась в спальне, ни жива ни мертва от страха, и вынужденно слушает, беспомощная, его мерзкие откровения.
— Все для меня, для меня одного… Я жадный, ни с кем тобой не поделюсь! Все мне, все для меня! Зря ты, моя сладкая, кассеточки отказалась смотреть — это же праздник эстетической души! Шедевры, которые способны создать в союзе режиссер-эстет и великолепная актриса… Ты прекрасна, Сашенька, ты знаешь об этом? Тебе необыкновенно удаются твои роли! Посмотрела бы ты, как глазки твои гневаются, горят лютой ненавистью, а сама в это время послушненько ножки раздвигаешь… Ах, как же хорошо! И всего-то несколько крошечных молекул в твоей крови — а какой восхитительный результат! А как стонешь, как вскрикиваешь, убить бы меня рада, — а губки просят: «еще…» Даже жалко, что показать никому нельзя, — такие шедевры нуждаются в широком признании, в блеске кинофестивалей, в благородных призах за эстетизм!..
Вот, сейчас, — застыла Александра. Сейчас он пойдет в сторону спальни и вытащит ее за шкирку, как нашкодившего котенка! Что он сделает с ней? Он ведь импотент, и без помощи своей «команды» он ничего не может!.. Какое же «наказание за предательство» он придумал для Саши?!
— А скажи, прелесть моя, ловко я все обставил? — Тимур не торопился, наслаждаясь игрой. — Я ведь знал, что ты придешь сюда! А ты, глупенькая, и не догадалась! Видишь, самонадеянность к чему ведет? Ведь ты себя умной почитаешь? Да это полбеды, хуже то, что ты других за дураков держишь. Ключики мои под стол кинула — ох ты меня и насмешила, крошка! Неужто и впрямь думала меня на такую дешевую уловку купить? Тебя за это надо бы наказать примерно!
Все. Он произнес это слово: «наказать».
…Уж лучше бы пришел сюда поскорее! Иначе она умрет от страшного ожидания раньше, чем он решит приступить к выполнению своей угрозы!
— Но я добрый, я тебя прощаю, это по малости лет, по глупой самонадеянности… Я тебе, наоборот, подарочек приготовил. Сказать какой? Ты там небось умираешь от любопытства, признайся? Женщины любят подарки… Так и быть, не буду тебя томить: я, радость моя, виагру принимаю. Оцени, какие жертвы для тебя, — это ведь штучка небезобидная, на сердце влияет, так недолго и концы отдать… Но чего не сделаешь для любимой женщины! И знаешь что? Работает виагра-то, работает! Ты удивишься — как хорошо работает! Вот я и решил — хватит мою Сашеньку другим отдавать, а самому ролью зрителя наслаждаться! Хоть зритель я и благодарный, ты знаешь, сам каждый раз — все равно как поучаствовал… И все-таки не то это, не то! А тут ты, со своими ключиками под столом…
Саша окаменела.
Снова донесся звук наливаемого напитка.
Не может этого быть! — бессильно билась мысль. Нет, только не это! Виагра?! Боже, какое дьявольское изобретение для всех насильников!..
«Я его убью. Я его задушу. Я… я… я не знаю, что я сделаю, но этому не бывать!!!»
Саша снова и снова обводила комнату глазами, ища что-нибудь такое… Такое… Она сама не знала, что именно.
До тех пор, пока ее взгляд в очередной раз не наткнулся на гантели. Саша наклонилась и быстро подхватила одну из них.
Теперь она знала, что ей делать.
* * *— Ты там не умерла, случаем, от радости при таком известии? — поинтересовался Тимур. — А то что в темной комнате торчать, шла бы сюда… Все равно ведь придешь, что тебе еще делать? Придешь. И выпьешь со мной. А потом… А потом мы с тобой начнем наш медовый месяц! Только ты и я. Никого больше. Мне теперь больше никто не нужен, чтобы насладиться тобой! Все будет мне, мне одному — твой стыд, твоя ненависть, твое наслаждение, твое унижение — все мое будет!
Скрипнуло кресло. Тимур поднялся. Саша сжала гантель в руке. Металл холодил, тянул ее руку, пальцы немели…
Но он остался в комнате — слышно было, как он открыл бар. Должно быть, взял какую-то бутылку. Еще несколько минут протекло в томительной тишине.
— Не надоело прятаться, Сашенька? А, понимаю: стыдно стало. Конечно, стыдно! Пришла, как воришка, выкрадывать кассеты… Думала: уехал Тимур, так можно и воспользоваться моментом, чтобы отделаться от него? А Тимур не уехал! Тимур пришел, чтобы подарить тебе эту ночь! Ночь любви, нашу первую брачную ночь!
Александра не понимала, всерьез он несет эту пламенную ахинею на грани шизофрении или издевается над ней? Он ведь знал, что ни о какой «ночи любви» не может быть и речи, что она ненавидит его до обморока, несмотря на свое долгое вынужденное смирение, несмотря на развратное и могучее наслаждение, которое его затеи приносили ей… И сейчас, услышав о виагре и представив, что уже не под жгучим взглядом Тимура, а непосредственно в его руках она будет получать свою наркотическую, отравляющую дозу экстаза, она содрогнулась от отвращения. Этого не будет никогда!
Александра переложила гантель из затекшей руки в руку и напряглась.
Вовремя: шаги Тимура медленно приближались к ней.
— Знаешь, что мне в тебе нравится? — негромко и плотоядно говорил он, мягко ступая по паркету. — Твоя склонность к игре. То прятки, то кошки-мышки… Умеешь ты мне доставить удовольствие, Сашенька, чувствуешь ты мужскую натуру!..
Он не договорил. Удар обрушился на его голову, едва он переступил порог темной спальни. Качнувшись и изумленно уставившись на Александру, он осел, словно решил посидеть на корточках, затем неуверенно вытянул руку вперед и тяжело завалился, подмяв руку под себя…
Саша остолбенела над ним, все еще держа в руках тяжелый кусок металла…
Придя в себя, она кинулась в ванную. Тщательно обмыв гантель, она бросила ее на место. Гантель глухо ударилась о пол, покрытый ковром. Поколебавшись, она приблизилась к Тимуру и склонилась над ним.
Тимур был жив. Он потерял сознание, рана на голове кровоточила, и кровь медленно и ало натекала на глаженые рубашки, сложенные в сумке, куда Тимур, падая, уткнулся головой…
Что теперь ей делать? Убивать Тимура она не собиралась — все, что ей было нужно, это отделаться от него и найти кассеты…
Кассеты! Она так и не нашла их!
Саша кинулась снова перебирать полки. Где они могут быть, где? Все дверцы переоткрывала, даже под кровать заглянула. Неужто она ошиблась и их нет в этой квартире? Но ведь Тимур сказал: «Они здесь, здесь, у тебя под носом…»
