Татьяна Светлова - Шантаж от Версаче
Реми не мог понять, серьезно она говорит или ерничает. Признаться, в ее присутствии он чувствовал себя некомфортно. Кису, кажется, нравился именно такой жанр постоянной схватки, перманентной борьбы: кто кого. Он задиристо препирался с Александрой, и, со всей очевидностью, ему это доставляло большое удовольствие. Для общения с Александрой требовался хорошо развитый садомазохистский комплекс, и у Киса он явно имелся. Как и у Тимура, между прочим… Только разница между ними огромна и заключается именно в том, что Реми так хорошо удалось сформулировать в разговоре с Ксюшей: в том, как с этими чувствами душа обращается…
А Реми… Не то чтобы сестра Ксюши ему не нравилась, нет, он отдавал ей должное… Но предпочел бы держаться подальше.
Так и не найдя нужный тон, он решил не морочить себе голову и спросил в лоб:
— Ты убила Тимура?
— Каким образом тебе удалось прийти к такому глубокому заключению?
— Александра, я знаю все: о кассетах, о наркотике, о Тимуре… И о том, что ты его ненавидела. Отсюда недалеко до вывода…
— Поздравляю! Кис тоже знает?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Знает.
— Что ж он не явился меня допрашивать? Нервишки бережет?
Слышал бы Кис — порадовался бы! Реми видел, что Александра задела некие глубокие струны Кисовой души, и не раз, наблюдая их взаимные колкости, задавал себе вопрос, есть ли у его русского друга хоть малейший шанс завести отношения с Ксюшиной сестрой. Глядишь, и породнились бы!.. Но ответом, который Реми находил на свой вопрос, было перманентное «нет». Усталая горечь разочарования, привкус которой был в каждой реплике Александры, в самом ее облике, не позволяла его воображению начертать счастливую сцену их единения в нежных и взаимных чувствах. И теперь, узнав и поняв, что произошло с Александрой, Реми мог легко проследить превращение самолюбивой, но достаточно наивной девушки, каковой ему представлялась Александра в юности, в разочарованную, надломленную женщину с холодным и надменным взглядом…
Однако ее постоянный переспрос об Алексее ему показался не случайным. Вряд ли кто-нибудь решился сказать, что Кис всерьез нравится Александре… Но что-то он в ней все же задел! Она в нем, скажем так, опознала мужчину, который мог бы ей понравиться. И его мнение Александре небезразлично!
— Ты бы предпочла, чтобы к тебе пришел Алексей? Извини, я подумал, что тебе будет легче разговаривать со мной… Точнее, не в его присутствии.
— Надо же! Следует сделать вывод, что присутствие или отсутствие твоего приятеля для меня имеет какое-то значение? Ты ошибся, дорогой Реми, он для меня пустое место. А от перемещения пустого места в пространстве сумма не меняется. И его наличие в этой квартире ничего для меня не прибавит и не убавит…. Как и твое, впрочем.
Может, Реми и впрямь следует ретироваться и предоставить Алексею сражаться с Медузой-горгоной? Тем более что Кис каменеет от ее взгляда там, где надо, тогда как у Реми каменеют только челюсти.
И все же он решил игнорировать ее колкости и сделать последнюю попытку.
— У нас с тобой предмет для обсуждения очень простой. Если ты убила Тимура, то мафия может с тобой расправиться. И милиция на тебя может выйти. И моей задачей является твое прикрытие. Это и есть помощь, которую я тебе предлагаю. Теперь тебе решать…
Александра неожиданно расхохоталась.
— Такого не может быть! — смеялась она. — Это переходит границы правдоподобия! Все, что мы напридумывали в этой истории, фатальным образом превращается в правду! Я сочинила сценарий для сестренки, в котором она просит тебя помочь скрыть следы преступления, — и вот, пожалуйста, у нас уже и преступление, и детектив, предлагающий помощь! Ой, не могу, — вытирала она выступившие слезы, — так же не бывает!
Реми попробовал не обращать внимания на это неуместное веселье.
— Для того чтобы я мог тебе помочь, ты должна рассказать мне правду. Только тогда я смогу сориентироваться и понять, как скрыть твое участие… — упрямо твердил он.
Александра все еще всхлипывала от смеха.
Не получив ответа, Реми встал и прошелся по комнате. Александра затихла, сопровождая его перемещения в пространстве холодно-враждебным взглядом.
— Ну, как хочешь. Я собирался помочь тебе. Я попытался быть тактичным и не привлекать к этому разговору Алексея… Полагая, что в его присутствии тебе будет труднее говорить — это ведь так, признайся? Но ты не хочешь ни помощи, ни деликатности. Ладно. В таком случае я звоню Алексею, пусть он едет сюда и участвует в разговоре. В конце концов, мы ведь не в детские игры играем, мы убийцу ищем…
В подтверждение своих слов он направился к телефону. Александра проводила его равнодушным взглядом.
И только когда в трубке раздался голос Киса, тонкий палец лег на рычаг и разъединил его.
Александра стояла за спиной Реми. Он слегка повернул голову.
— Тимур любил меня… По-своему, конечно, но любил, — заговорила она без всякого предисловия. — Пытался дарить подарки, опекать. Если бы я согласилась — он, наверное, был бы мне очень хорошим мужем…
Александра прошла к креслу и уселась, натянув на колени разъезжающиеся полы халата. Лицо ее было непроницаемо, голос ровным.
— Спустя какое-то время после начала наших… скажем так: вынужденных отношений моя ненависть к нему притихла, потеряла остроту, затаилась… Я смирилась — до поры до времени, конечно, — я стала понемножку позволять ему меня опекать и развлекать. Мы крайне редко встречались с ним вне дачи — надо отдать ему должное, он берег мою репутацию и не светился в городе в моем присутствии. Но иногда мы все же ходили с ним в ресторан…
Однажды я подгадала таким образом, чтобы он в конце рабочего дня подъехал ко мне. Я попросила фруктов — Тимур, кажется, скупил полрынка. Вечером мы должны были идти ужинать, и между его приездом ко мне и нашим ужином у него была какая-то встреча, а у меня было время: пока он загружал мой холодильник, я выкрала из его кармана кожаную ключницу с четырьмя ключами. И до нашего похода в ресторан у меня уже были копии — не зная точно, какие именно ключи открывают его дверь, я сделала на всякий случай копии со всех… Подожди, я сейчас, — неожиданно перебила свой рассказ Александра и ушла в ванную.
Реми задумчиво ждал, и минут через десять Александра появилась переодетая, причесанная и подкрашенная. «Женщина есть женщина», — усмехнулся Реми про себя. Но не мог не признать, что за эти рекордные десять минут она необычайно похорошела, даже глаза заблестели и оживились — и тусклая пленка усталости и равнодушия исчезла.
— Налить тебе еще кофе? Или что-нибудь покрепче?
— А ты?
— Пожалуй, плесну себе джин-тоник.
— Мне то же самое.
— В ресторане, — продолжала Александра, разливая джин по стаканам, — когда Тимур стал расплачиваться и вытащил портмоне из кармана, я воспользовалась этим моментом — незаметно бросила его кожаную ключницу под стол, выждала пару минут и, приподняв край скатерти, заглянула под стол: «Тимур, смотри, это твои ключи! А я никак не пойму, на что это моя нога наступила!» — добавила я и протянула ему кожаный сверточек.
«Спасибо, — произнес он, — надо же, какой я растяпа!»
Он улыбнулся и, как мне показалось, ничего не заподозрил.
Я ошиблась. Но тогда я еще не знала об этом.
С нетерпением я ожидала дня, когда он уедет…
— Ты рассчитывала найти кассеты в его квартире? — уточнил Реми.
Саша кивнула:
— Я была уверена, что они у него дома. Во-первых, просмотр самой первой кассеты он мне устроил здесь, в Москве. Во-вторых…
— А остальные?
— Остальные я просто отказалась смотреть, мне одной хватило… Я давно пыталась определить, где он мог устроить склад видеокассет…
— Ты бывала в квартире на Ленинском проспекте?
— Это его старая квартира? Как-то довелось… Давно, еще в студенческие времена. Но разве она еще ему принадлежит?
— Да. Но с тех пор, как он возглавил агентство, Тимур предпочел снять скромную квартирку Андрея… На Ленинском он, видимо, проводил только деловые встречи и только с избранными старыми клиентами, знавшими о существовании старой квартиры.
Александра вскинула на него напряженный взгляд.
— И что?.. — осторожно спросила она. — Там — вы там были?
— Не волнуйся, ничего касающегося тебя в той квартире нет.
Саша незаметно перевела дух.
— Кассеты у Тимура были повсюду, но те, на которых была я, он подписывал инициалами КЗ — «Константин Завьялов», мой псевдоним, и ставил дату. Вот я и пыталась найти их. Я слонялась по даче, я пробовала выпытать у Паши — он немножко глуповат, но добрый малый…
— Его убили.
Александра вскинула брови:
— Жаль парнишку… Кто же это?
Реми кратко объяснил. Александра замолчала, и, казалось, надолго.
— Ты остановилась на том… — заговорил Реми, желая услышать продолжение.
— На том, что я пыталась отыскать мои кассеты… — подхватила Саша, очнувшись. — Однажды Тимур застал меня за поиском. Он усмехнулся: «Кассеты свои ищешь? Не найдешь, зря стараешься. Неужели ты думаешь, я так глуп, чтобы оставить их на даче, где я бываю только по выходным? Мне эти записи, Сашенька, дороги, очень дороги: найди их кто да обнародуй — чем я тебя удерживать стану? Ты ведь тогда и здороваться со мной перестанешь, не то что в гости на кофеек заглядывать, а? Знаю я тебя, гордячку, ты лошадка норовистая, таким, как ты, нужна крепкая уздечка!»
