Борис Пугачев - Дуэль с собой
В общем, Родик осознал, что наступило время заканчивать их роман. Но как это сделать, он не представлял, ведь Окса видела в нем свою единственную опору, и бросить ее, как ненужного котенка, в бурную реку непростой жизни было, по его мнению, подло. «Надо перевести отношения в чисто дружескую плоскость, — подумал он, садясь в автомобиль. — А для секса поискать другой объект». Непроизвольно Родик вспомнил Лену в комнате венесуэльского отеля. Эта девушка привлекала его не только внешними данными, но и общностью жизненных интересов. Всю дорогу до аэропорта Родик строил планы развития их отношений и даже запланировал соответствующие действия.
Однако когда он увидел Оксу, движущуюся в разноцветном утомленном людском потоке, маленькую и беззащитную, эти мысли как-то сами собой отошли на второй план, уступив место искренней радости. Последующее общение по дороге в гостиницу, близость в номере, ужин в ресторане, казалось, восстановили прежний мир. «В конце концов, может быть, и не надо требовать от одной женщины и интеллектуальных бесед, и секса, и еще многого другого. В природе все гармонично, и, вероятно, прекрасная половина человечества создана для сопровождения по жизни мужчин и детей. Правы немцы, ограничивая место женщины кухней, детьми и церковью, подразумевая под «церковью» душевное тепло. Ошибочно требовать от нее большего. Женская эмансипация существует, но никому не нужна, как не нужны и мужчины, чувствующие себя женщинами. Просто и тех и других природа перепутала… Интеллектуальный голод мужчина должен утолять в кругу себе подобных, семейный — с одной женщиной, сексуальный — с другой. Если удалось все найти в одной — радуйся, получил выигрышный билет. Может быть, из таких рассуждений и родился мусульманский подход к образованию семьи», — думал Родик, сидя в полумраке ресторана и глядя на то, как Окса с трудом справляется с ножом и вилкой.
ГЛАВА 28
Кто хочет иметь друга без недостатков, тот остается без друзей.
Биас
Время до майских праздников пролетело быстро.
Вообще, его течение как-то незаметно ускорилось. Заполненные работой дни мелькали, как кадры черно-белого кино. Именно черно-белого, поскольку в офисе других цветов почти не было, а на улице царил совершенно не радующий взгляд городской пейзаж то ли конца зимы, то ли начала весны. Ярким пятном в этой тоскливой картине стало традиционное празднование дня рождения Родика, но из-за него все вообще понеслось кувырком, неделя спрессовалась в один миг, перепутав привычное соотношение событий.
День своего рождения Родик всегда отмечал бурно и продолжительно. Он разделял потоки поздравителей, отдельно приглашая родственников, друзей, сослуживцев, случайных знакомых, из-за чего действо растягивалось надолго, начинаясь в ближайшую пятницу, а завершаясь иногда после майских праздников. Уже второй раз он начинал торжество с жертвоприношения двух черных петухов. Этому его научили в Душанбе в те времена, когда его посетила череда неудач. Тогда все его многочисленные начинания либо терпели крах, либо просто не продвигались. Конечно, и раньше бывало, что все происходило не по плану, но это случалось редко и носило кратковременный характер. Наверное, ему везло в жизни, а может, жизнь была проще. Про «черные полосы» Родик читал и слышал, но сам в них не попадал. Когда же это случилось и с ним, он, как человек логически мыслящий, объяснил сложившуюся ситуацию недостаточным знанием каких-то особенностей. Однако у окружающих его таджиков было совершенно другое мнение по этому вопросу. Они считали, что фортуна тоже имеет национальность. «Надо принести жертву богу на нашей земле, и все наладится», — твердили они. Родик посмеивался и отшучивался, но положительных изменений не происходило. Наоборот, все усугублялось. Наконец, преодолев душевное сопротивление, Родик поехал на зеленый базар и купил, как того требовали таджики, двух черных петухов. Надо было самому отрезать им головы, измазаться кровью, покрутить тушки над головой три раза, ощипать, сварить и съесть с близкими людьми. Все это он, атеист, не верящий ни в какие приметы, воспринимал как шутку. Однако, начав что-то делать, Родик не останавливался на полпути. Поэтому дисциплинированно осуществил всю процедуру, произведя лишь маленькую замену петушиные головы не отрезал, а отрубил топором.
Удивительно, но уже на следующий день он получил долгожданные документы из райисполкома, в банке нашлись потерянные деньги, выявилась причина, по которой установка уже несколько недель не выдавала требуемые параметры. Настроение улучшилось, и оптимизм снова забил ключом. Буквально в течение еще нескольких дней почти все проблемы решились, и Родик смог улететь в Москву. Чудо да и только, но чудо реальное. Некоторое время он мучился в поисках объяснений, однако ответа не было, и Родик решил соблюдать такой ритуал ежегодно в свой день рождения, что придавало и без того бурному действию дополнительный шарм.
Отличием этого дня рождения от предыдущих было то, что впервые за двадцать лет Родик не пригласил своих институтских друзей, помня недавнюю напряженную, если не сказать скандальную, вечеринку. Многократно анализируя эту послевенесуэльскую встречу, он утвердился в мысли, что причиной всего произошедшего стала обычная бытовая зависть, охватившая почти всех. Родик, являющийся лидером этого коллектива еще со студенческих времен, считавший проблемы каждого своими, приходящий на помощь по первому зову, не жалея ни времени, ни сил, ни денег, был оскорблен таким поведением.
На самом же деле Родик еще не осознавал, что это не зависть, а начало нормального развития для его родины давно забытых социальных отношений, вызванных разделением общества на несколько враждебных классов и происходящих во все исторические эпохи по одному и тому же сценарию. Если бы он это понял, то избежал бы массы душевных мук, связанных с чувством обиды и несправедливости.
В связи с этим, принимая телефонные поздравления институтских друзей, на вопрос о том, когда будем справлять, отвечал неконкретными отговорками или просто переводил разговор на другую тему.
В один из дней Родик пригласил в гости Григория Михайловича, Михаила Абрамовича, Борю и Юру с женами. Все получилось очень удачно. Жены быстро перезнакомились и весь вечер проворковали друг с другом. Мужчины же, несмотря на то, что пили только Родик и Юра, развлекались интеллигентной болтовней о политике, а в перерывах неподдельно восхищались коллекцией камней, которую Родик с гордостью демонстрировал. Юра дополнял беседу ювелирными экскурсами. В заключение именинник подарил всем женщинам по яшмовому кулону, а Юра пообещал отвезти их к знаменитому на всю Москву дизайнеру и потом лично изготовить по его эскизам комплекты украшений.
— Будет лучше, чем от любого знаменитого европейского дома, — заверил он.
— Ловлю вас, Юрий, на слове, — улыбнулась жена Григория Михайловича, яркая, элегантно одетая платиновая блондинка, словно сошедшая со страницы зарубежного глянцевого журнала. — Гриша давно ничего не привозит мне из Европы. Я люблю изумруды и, конечно, бриллианты.
— Дорогие дамы, — вмешался в разговор Родик, сделав ударение на слове «дорогие». — Я, конечно, понимаю, что драгоценные металлы и камни очень радуют и их надо иметь каждой женщине. Но ведь вы любите часто менять аксессуары, каждый раз надевая новые в зависимости от обстоятельств. Обеспечить вас таким количеством украшений даже вашим богатым мужьям под силу только при условии, что они будут выполнены из поделочных и полудрагоценных камней. Именно так поступали цари. Пусть Юра берет над вами шефство по драгоценностям, а я буду дарить вам лучшие образцы нашего производства.
— Кстати, — думая о чем-то своем, сказал Михаил Абрамович, — можно ли сделать каменные сувениры для подарков приезжающим к нам гостям и партнерам?
— Конечно, — заверил Юра, — но лучше разработать один сувенир, отражающий фирменный стиль, и выпустить его серийной партией. Это дешевле и эффектнее.
— Это надо сделать срочно! — поддержал идею Григорий Михайлович. — Наш имидж — самое главное, а здесь как раз удастся соединить традиционное русское каменное искусство, современный дизайн и специфику нашего предприятия, а то матрешки и водка всем надоели.
— Насчет матрешек вы ошибаетесь, — заметил Родик и рассказал о венесуэльском ажиотаже вокруг изделий народных промыслов.
— А что же вы, Родион Иванович, не включили в деятельность своей фирмы организацию и проведение такого типа выставок? — спросил Григорий Михайлович.
— Как-то не подумал. Хотя, действительно, это может быть очень прибыльно. Давайте обсудим технико-экономические показатели, — подмигнул Родик новому партнеру, показав, что помнит пройденный урок.
