Борис Пугачев - Дуэль с собой
— Не сомневаюсь, Родион Иванович, — приветливо улыбнувшись глубокими голубыми глазами, согласилась Валентина Петровна, поправив несколько русых завитушек, кокетливо спадающих на широкий волевой лоб. — Кстати, кадровыми вопросами пока занимаюсь тоже я.
— Не удивляйтесь, Родион Иванович, — вмешался Григорий Михайлович. — Мы стараемся экономить на всем. Правда, Валентину Петровну по кадровым вопросам на общественных началах консультирует познакомивший нас Алексей Владимирович.
— Григорий Михайлович, могу ли я уже сегодня попросить Михаила Абрамовича направить письмо в фирму «Терраблок»? Проект на русском я уже составил. Не хотелось бы тянуть, вещь очень интересная.
— А что вы им предлагаете, Родион Иванович?
— Предлагаю совместное производство, а для обсуждения деталей приглашаю в Москву. Финансово прием представителей беру на себя. На выставке мы предварительно уже разговаривали. Там был главный менеджер, он заинтересовался. Правда, визитку я им дал свою кооперативную…
— Родион Иванович, предположим, что они приедут… Что вы, а вернее, мы вместе им сможем показать, предложить?
— Я это уже продумал. Сначала сведем их со строительной наукой. Здесь у меня есть очень хорошая поддержка. Строители должны официально одобрить метод и получаемый с его помощью материал. Отраслевой стандарт мы выпустим сами. Я это умею, и в моем институте есть соответствующий квалифицированный отдел, который при необходимости подключим. Потом мы их отвезем на производство. Выбор, как вы понимаете, огромный. Сейчас навскидку могу назвать два-три предприятия. От них потребуем передачу чертежно-технической документации, а ее адаптацию к условиям нашего производства возьмем на себя.
— Звучит все складно. А вопрос цены продажи и объемов реализации вы как-то рассматривали? Вообще экономическое обоснование имеется?
— С этим полной ясности нет. Да и времени не было. Думаю, пока будут решаться организационные проблемы, мы в этом направлении успеем поработать. Точно могу сказать одно: кирпич — страшный дефицит.
— Плохо. Думаю, что задавать вам вопрос о рекламе бессмысленно. Мое мнение: вы торопитесь, Родион Иванович. Не хочу вас учить, но вы, как и все производственники, пренебрегаете экономикой. А сегодня это недопустимо. Как можно начинать какие-то действия, стоящие немалых денег, когда не только экономический эффект не известен, но даже цена единицы продукции не определена?
— Наверное, вы правы. Я сам себя уже не раз по этому поводу ругал, но какие-то действия предпринять необходимо, иначе наш выставочный контакт забудется.
— Это другой вопрос. Пошлем им пока программу совместных действий, которую вы мне изложили, включив в нее в том числе разработку технико-экономического обоснования. Получим от них базовые экономические выкладки, предложения по рекламе, а может быть, и готовую рекламную кампанию… Давайте договоримся, что во вторник я вам передам доверенность и другие требуемые вами документы, а вы к тому времени подготовите такую программу. Михаил Абрамович облечет его в надлежащую форму и отправит, а дальше — посмотрим на реакцию.
— Хорошо, договорились. Во вторник я приеду, вероятно, со своим бухгалтером, и она вместе с Валентиной Петровной произведет необходимые операции. Обещанные деньги перечислю в понедельник, если не возражаете, в виде временной финансовой помощи в соответствии с договором о совместной деятельности…
Родик со всеми попрощался и в несколько сконфуженном состоянии покинул офис совместного предприятия. Урок был полезным, хотя и болезненным для его самолюбия. Родик в очередной раз убедился, что ему необходимо срочно менять мышление. Экономика, к которой почти все технари относились с пренебрежением, была в его новой жизни главенствующей. Вспомнился случай из далекого прошлого. Будучи еще председателем Совета молодых специалистов и ученых, Родик присутствовал на аттестации инженеров. Один аттестуемый на вопрос о том, нравится ли ему работа, сказал, что он лучше бы перешел в бухгалтерию или в плановый отдел, а проводить исследовательские работы и тем более конструировать ему не только не интересно, но и неприятно, поскольку он не видит в этом экономической целесообразности. У аттестационной комиссии, в которую входили умудренные опытом инженеры, ученые, руководители и общественные деятели, такое откровение вызвало полное неприятие. Молодого человека перевели с понижением зарплаты в плановый отдел, что превратило его в изгоя. Все институтское сообщество, включая женщин того же планового отдела, выражало ему презрение, считая его, получившего блестящее инженерное образование в МВТУ, бездельником, занимающимся примитивным женским трудом, нужным только для формальных отчетов. Такое отношение к экономике формировалось в советских людях намеренно и планомерно. Достаточно вспомнить популярную комедию «Карьера Димы Горина», где смешной экономист, на радость идеологам социализма, стал рабочим и только тогда превратился в полноценного члена общества.
«Интересно, где сейчас этот молодой инженер? — подумал Родик. — Может быть, возглавляет какую-нибудь крупную международную структуру, а его оппоненты бедствуют, будучи не в состоянии прокормить семью».
Вечером, сидя перед телевизором в кругу семьи и слушая щебетание дочки и жены, Родик продолжал мысленно задаваться вопросом: «Кто такой этот товарищ-господин Айзинский?» Сегодняшний разговор был прямым и откровенным. Манеры Григория Михайловича почти перестали раздражать Родика. Вероятно, это было связано с приобретенным в Венесуэле опытом. Юра оказался прав такое поведение действительно свойственно многим фирмачам. Если вспомнить Габриэля и сотрудников Общества советско-венесуэльской дружбы, то в сравнении с ними Григорий Михайлович — образец скромности. Бесспорно, Айзинский профессионал, образованный, выдержанный и спокойный человек. Михаил Абрамович и Валентина Петровна относятся к нему с неподдельным почтением, ловят каждый его взгляд и движение. Это о многом говорит. «Может, и неплохо, что мы разные, — размышлял Родик. Плюс с минусом притягиваются и создают устойчивые системы, а именно это сегодня и требуется».
— Учи иностранные языки, Наташа, — вслух сказал Родик. — Скоро это будет важнее всего.
— Пап, я и так учу. У меня по английскому — пять, а по немецкому — четыре.
— Давай по-немецки дома говорить? — предложил он. — Я немецкий почти забыл, а тебе нужно подтянуться до пятерки.
— А как же мама будет нас понимать? — спросила Наташа.
— Если она нас с тобой любит, то поймет, — пошутил Родик, вспомнив Марипили и почувствовав, как лицо загорается предательской краской.
ГЛАВА 27
Козьма Прутков
Щелкни кобылу в нос — она махнет хвостом.
Субботу и воскресенье Родик потратил на изучение материалов, присланных из Душанбе Петром Константиновичем. К вечеру воскресенья он предварительно сформулировал название, научную новизну, практическую ценность и выводы будущей диссертационной работы. Этого было достаточно для первого разговора в ученом совете института, с ректором которого он познакомился при создании специальных систем для автомобильного управления Советской Армии. Отношения были не только товарищескими, но и финансовыми. Родик являлся заказчиком расчетов, выполняемых одной из кафедр института. Позднее на основе этой разработки он создал в центре НТТМ творческий коллектив, в который включили ректора и его заместителей, и почти полгода все они получали через Родика зарплату. Он без стеснения позвонил ректору домой и кратко изложил задачу. Тот попросил несколько минут на то, чтобы связаться с ученым секретарем и согласовать время встречи. Перезвонив, он извинился, что завтра встреча невозможна из-за отсутствия ученого секретаря, но если Родиону Ивановичу удобно, то можно встретиться в среду в любое время.
— Хорошо бы часов в двенадцать? — предложил Родик.
— Прекрасно, Родион Иванович, я как раз успею подобрать достойного руководителя.
— Это, конечно, не помешает, но я хотел бы обсудить возможность защиты в форме научного доклада, хотя у него с публикациями плоховато.
— Я предупрежу ученого секретаря, чтобы он предварительно обговорил такую возможность в ВАКе.
— Кстати, обсуждая все вопросы, имейте в виду: министерство транспорта закажет и оплатит вашему институту работу тысяч на шестьдесят, а я посодействую проведению части работ через мой кооператив с отчислением не менее семидесяти процентов на зарплату.
— Это излишне, Родион Иванович, нам достаточно ваших рекомендаций.
— Не думаю, что вы правы. Денег нет — и дела нет. Обсудим это в среду. Еще раз прошу прощения, что беспокою вас в выходной. Если вдруг что-то изменится, перезвоните мне, пожалуйста, во вторник вечером. До свиданья.
