Кормилицын Валерий - Излом
На похороны денег не пожалел.
Когда все разъехались с кладбища, мы, самые близкие его друзья, остались помянуть Лёшку Чебышева.
Пили. Смолили сигареты. Пашка, не стыдясь никого, плакал.
— Эх, Главный, Главный, жалко‑то как.
Его не успокаивали, пусть выплачется, легче станет.
— Сейчас, вон чё, вон чё, завидует, наверное, – поставил стакан на скамейку Степан Степанович. – Смотрит оттуда, облизывается, – поднял палец вверх.
— Ты смотри, вон чё, вон чё, – передразнил его Семён Васильевич, – не вспомни, что лейтенант запаса.
— Да–а, купчиха осиротела теперь, – после выпитого немного развеселился Большой.
— Фиг там! – вытер нос Пашка. – Теперь она до него доберётся… сплошная трезвость у Главного наступит.
— Слушай сюда, мужики. Когда в больнице был, он хотел, чтоб жена щенка внуку купила, овчарку.
— Чего ж молчал? – всполошился Пашка. – Хрен она чего купит, – осуждающе посмотрел на меня. – Сегодня бы и отнесли. Я знаю, где сын живёт. Он у него офицер, в военкомате работает. А зачем щенок‑то? – удивился вдруг Заев.
— Чтоб деда мальчишка вспоминал…
— Бээфчику бы сейчас! – накатило на Пашку ностальгическое настроение. – Да чтоб конец месяца и план горел… Классные времена были…
— Да–а! – поддержали его работяги. – Не то что теперь… Уже три месяца без зарплаты сидим… А Черномырдин на всех плакатах защиту предлагает, делая знак крыши руками. Ну, не рабочих же защищать хочет, а мафию.
Забывшись, по традиции произнёс:
— Если хотите, идите ко мне работать…
«Наверное, подумали – один доработался», – покраснел я.
— Да Витёк сказал, что промышленность на подъёме, на одну сотую процента чего‑то там у него увеличилось, – хохотнул Гондурас. – Правда, он в прошлом году то же самое говорил… А если серьёзно, то какое увеличение производства может быть, если, по словам директора, военно–воздушные силы закупили в этом году лишь два вертолета… о самолетах и речи нет… А бывший маршал Шапошников служит не России, а американскому концерну «Боинг» и самолёты заказывает у них, отчисляя доллары на поддержку бедной американской промышленности…
— И денежки получает, как сотня маршалов, – перебил его Большой. – За такие бабки хоть чёрту станет служить, не то что Америке.
— Спасибо Кацу! – продолжил Гондурас. – Таскает в цех аппаратуру ремонтировать, телевизоры, магнитофоны всякие, без него бы нам – хана.
Идти ко мне никто из них желания не высказал.
«Может, чувствуют, что Кац правильный, а я – нет!»
— Вот платили бы так зарплату Черномырдину с его министрами, – оседлал любимую тему Большой, – и пусть друг у друга занимают… А то Черномырдин побулькал нефтью, пропитавшей немногочисленные извилины, пустил газы и решил, что оружие России не нужно. «Зачем нам гаубицы?.. Вы с кем воевать собрались?» – во всеуслышание заявил директорам военных заводов. Потому и не с кем, что пока есть современное вооружение.
— Прикрываясь антикоммунизмом, просто разоряют страну, – поддержал его Семён Васильевич. – По телеку посмотреть нечего, кроме рекламы прокладок и американских учебных фильмов по правильному выбиванию зубов…
— Ага! – ожил Степан Степанович. – Вчера по местной программе какой‑то артист спел куплеты, что в здании городского морга открыта аптека, где клиенты могут приобрести дешёвые лекарства и укрепляющие средства… Для страдающих в половой сфере предлагается йохимбе–экстракт…
— О каком морге речь? – заинтересовался Пашка.
— Да–а, любви не стало! – загрустил Гондурас. – Сейчас ребят волнуют две проблемы: даст – не даст; встанет – не встанет… Какая ещё любовь? – в его голосе появились менторские нотки. – Серёжа, – отозвал меня в сторону. – Вы хоть с вашим бизнесом серьёзные книги наших классиков читаете?..
Я улыбнулся.
— Разумеется, читаю.
— И что именно? – заинтересовался он.
— «Му–му». Любимый рассказ умеющих складывать буквы гоблинов. Произносится легко и приятно, понятен, а также близок к жизни… Сколько двуногих сами перетопили…
— Одно из глупейших названий в русской литературе!.. – произнёс Семён Васильевич. – Но из ваших слов следует, что совсем ничего не читаете?
— Как так? Недавно с Пашкой прочли «Нехилый фонарь хачика с крышей».
— Это что за произведение? – изумился Гондурас.
— «Волшебная лампа Аладдина».
За разговорами о Чебышеве забыли. Мне это даже нравилось, потому как казалось, что в его смерти они обвиняют меня.
Через некоторое время кладбище огласила удалая песня, посвящённая Виктору Степановичу:
— Ну а дядька Черномор в Лукоморье первый вор, он зарплату спёр, ох, хитё–о-о–р-р!
На следующий день мы с Заевым купили на базаре щенка. Внук Чебышева был на седьмом небе от счастья, чего не скажешь о его маме.
— Только собаки мне не хватало…
— Раз отец сказал – Серёжке на память, так тому и быть, – повёл нас на кухню его сын. – Помянем папу, – достал из холодильника бутылку водки. Было странно сидеть с ним за столом, словно попал в футбольную молодость Чебышева, так они были похожи.
13
Своей разведке – работающему на меня азербайджанцу и группе Газиза Менлибаева поручил разнюхать, чьих рук это дело. Параллельно с ними разрабатывал версии и подполковник, но на него я надеялся меньше всего. К Новому году с точностью знал, что в убийстве Чебышева и двух шофёров повинны люди Амира Кулаева.
«Да убыток‑то ему минимальный наносим», – поехал искать правды к воровскому авторитету.
Но в квартире жили уже другие люди.
Порасспросив Менлибаева, выяснил, что сейчас всем заправляет другой авторитет – ни разу не сидевший и купивший «корону» азербайджанец.
— «Стрелку» на разборки забили в сауне, – через несколько дней доложил Газиз. – Договорились, что приедешь один и без оружия…
«Один‑то – один! Но пару–тройку тачек с ребятами прицеплю», – принял мудрое решение.
«Сауна, конечно, с моей элитной баней не сравнится!» – гордо подумал я, пока двое громил шмонали карманы.
— Проходи, братан, – разрешили они, – и раздевайся, мы проституток прописываем.
«Тамбовский волк тебе братан, – прошёл к пустому шкафу. – Голым ещё дела не решал», – усмехнулся про себя.
Неподалеку, на лавке, раздетый гоблин лапал и целовал подругу. Та только болезненно попискивала в его руках, разыгрывая страсть. «Прав был Гондурас насчёт любви», – прошёл в сауну, которая стонала, кричала и всхлипывала – полдесятка девушек обслуживали дюжину «быков».
«Тяжела ты доля шалавская!» – оглядывался по сторонам, выискивая законного вора.
У самого входа, на полу, двое здоровенных ребят занимались худенькой молоденькой девочкой.
— Вези, вези! – восторженно вопил, стоя на коленях сзади неё и обхватив узкие бедра руками, парень с перебитым носом.
Но везла она слабо, так как увлеченно работала с членом сидевшего перед ней гоблина.
Рядом, на лавке, мелькала женская задница, усердно прыгающая на мужских ногах. Её обладательница извивалась гибким телом и стонала от наслаждения…
«Найдешь тут этого азербода», – почесал вспотевший живот.
Через пять минут он сам подошёл ко мне.
— Субботник девочки отрабатывают, – почти без акцента произнёс воровской король, – угощайся дармовыми конфетками, – сделал широкий жест рукой.
— Сладостей своих хватает. О деле надо побазарить…
— Скучный, однако, ты человек, – открыв дверь, пригласил кивком головы в пустое маленькое помещение.
Здесь мы были вдвоём.
— Убиты три моих человека! – глядя ему в глаза, медленно произнёс я. В его глазах не было власти, а только корысть.
— Потому что в два горла жрёшь и не с кем не делишься!.. ответил мне.
— Но и чужое не беру… Всё по договору.
— Со мной ты не договаривался, – пытался выглядеть жестоким.
— Значит, начнём по–новому, – пошёл на выход, раздумывая, прикажет своим бандитам утопить меня или нет.
На Православный Новый год запланировал акцию мщения. Простить смерть своего учителя я не мог.
На этот раз милицейского подполковника не подключал, решил обойтись своими силами. Планировал и руководил операцией Василий Данилович. Выехали из города поздно вечером. Ночью сделали привал рядом с деревней.
— Эх! Нам бы пластиковую взрывчатку, – вздохнув, размечтался полковник, – а ещё лучше – гранатомёт… Действуем строго по плану, – начал он «планёрку». – У нас два пистолета с глушителями. Вы вдвоём, – указал на крепких парней в камуфляже, – идёте первыми. Собаки и охрана на вашей совести. С каждым для поддержки пойдёт по четыре бойца. Через десять минут выходят остальные… Кто с лестницами – подойдите сюда! Вы поняли, кому какое окно штурмовать? Мы приблизительно, к сожалению только приблизительно, знаем план дома. Не представляем, что находится в подвале, захламлён ли чердак и, главное, сколько там человек. Для стопроцентно удачной операции информацию надо иметь стопроцентную и рассчитать все шансы.
