Карин Слотер - Без веры
— Увы, мне с хорошенькими племянницами не повезло…
— Господи Боже мой! — вздохнул Уорд. — Пол предупреждал, что я об этом пожалею. — В полном смятении он откинулся на спинку стула. — Послушайте, я прочел немало детективов и процедуру себе представляю. Первым делом вы проверяете семью, вот мне и захотелось сразу исключить эту версию. Я старался быть максимально честным. — Он воздел глаза к потолку, будто надеясь на помощь Всевышнего. — Всего один раз… Эбби шла к ксероксу, и я сразу ее не узнал, а когда обернулась… Помню, ноги едва не подкосились. Не то чтобы… — Лев замялся, а потом гораздо осторожнее продолжал: — Не то чтобы возникли какие-то мысли, не говоря уже о планах… Помню, подумал: «Какая красивая девушка!» Затем понял, что это Эбби, и, клянусь, целый месяц заговорить с ней не решался. В жизни так стыдно не было… Когда ваш специалист задал этот вопрос, сразу вспомнился тот случай. — Лев развел руками. — Тест наверняка показал, что я лгу.
— Ну… — выдержал паузу Джеффри, — результат весьма неоднозначный.
— Хотел как лучше, а сам все испортил, — покраснел от натуги Уорд.
— Почему вы не сообщили в полицию, что пропала вторая племянница?
— Мне казалось… — Лев замялся, будто не зная, что сказать, — что не стоит тратить ваше время. Бекка постоянно убегает. Спокойно жить не может…
— Вы когда-нибудь прикасались к Эбигейл?
— Нет.
— А наедине с ней оставались?
— Да, конечно, я же ее дядя и духовник.
— Она перед вами исповедовалась? — спросила Лена.
— Нет, все было немного не так. Мы просто разговаривали. Эбби любила читать Библию, а потом мы вместе разбирали отдельные псалмы. Играли в скраббл… В общем, я занимался с ней тем же самым, чем с остальными племянниками и племянницами.
— Вы ведь понимаете, почему нам это кажется странным, — проговорил Джеффри.
— Извините… — бормотал Лев. — Боюсь, я ничем вам не помог.
— Да уж… — кивнул инспектор. — Что вы делали в гараже Стэнли?
Чтобы переключиться с одной темы на другую, дяде Эбби понадобилась небольшая пауза.
— Дейл жаловался, что, срезая через лес, наши работники заходят на его территорию. Мы поговорили, обошли его владения, и я согласился поставить забор.
— Странно, что вы занялись этим лично, — заметил Толливер. — Вы ведь управляете фермой.
— Не совсем, — поправил Лев. — У каждого из нас целый круг обязанностей.
— А мне так не показалось, — настаивал Джеффри. — Вроде бы вы управляющий.
— Скорее, контролирую повседневные операции, — неохотно признал Уорд.
— Ферма-то довольно большая.
— Да, согласен.
— Межевание земли, возведение забора — разве это нельзя было кому-то поручить?
— Отец постоянно твердит о том же, а я не слушаю… Наверное, надо исправляться.
— Дейл — парень сильный, крупный, — заметил начальник полиции. — Не побоялись идти туда один?
— Со мной был Коул, наш десятник. Не знаю, успели ли вы вчера об этом поговорить… В «Божьей милости» он вроде живого примера. Папа в тюрьме его навещал двадцать лет назад. С тех пор Коул с нами.
— Коннолли отбывал срок за вооруженное ограбление, — напомнил Толливер.
— Да, — кивнул Лев. — Они с друзьями решили ограбить круглосуточный магазин, кто-то на них донес, а судья не стал делать никаких скидок. Коул ошибался сам, и целых двадцать лет за свои грехи расплачивался. Этим он принципиально отличается от тех, кто помог спланировать ограбление.
— Вы заходили в мастерскую Дейла? — спросил Толливер, возвращая разговор в нужное русло.
— К кому, простите?
— К Дейлу Стэнли… Когда говорили о возведении забора, в мастерскую заходили?
— Да. Вообще-то машинами не увлекаюсь, но чисто из вежливости зашел посмотреть и послушать.
— А Коул при этом присутствовал? — спросила Лена.
— Он сидел в машине. Я не для устрашения его привозил, а чтобы Дейл понял: я не один.
— Коннолли все время сидел в машине? — уточнил Джеффри.
— Да.
— И когда вы шли вдоль межи?
— Мы находились на территории кооператива, но вы правы: Коул сидел в машине.
— Вы когда-нибудь использовали его для устрашения?
Уорд смутился и ответил далеко не сразу.
— Да.
— Каким образом?
— Порой на ферме появляются люди, злоупотребляющие нашим гостеприимством. С такими Коул проводит разъяснительные беседы. Он очень болезненно реагирует на подобные случаи. По сути, Коннолли — член семьи и безоговорочно предан моему отцу.
— А физическую силу применять случалось? Ну, к тем злоупотребляющим?
— Нет, — твердо сказал Лев, — никогда.
— Почему вы так уверены?
— Потому что он осознает свою слабость.
— В смысле?
— Он отличается, вернее, отличался, скверным характером. — Уорд кивнул, будто неожиданно что-то вспомнил. — Ваша жена рассказывала о его вчерашней выходке? Это своего рода побочный эффект искренней веры в свои идеалы. Целиком и полностью с вами согласен, Коул позволил себе лишнее, но при необходимости я легко бы взял ситуацию под контроль.
Интересно, как бы он справился с Коннолли? Вопрос так и вертелся у Лены на языке, но задать его она не решилась. А шефа, судя по всему, волновало совсем другое.
— Насколько скверным был характер Коннолли?
— Ну, он частенько прибегал к физическому насилию, — проговорил Лев и тут же добавил: — Давно, еще до знакомства с папой. Коул ведь крепкий и сильный мужчина.
— Лев, не хочу с вами спорить, но вчера я беседовал с Коннолли, и он показался мне вполне безобидным.
— Это действительно так, — кивнул Уорд. — Сейчас.
— Сейчас?
— Наш десятник служил в спецназе и в каких только операциях не участвовал! Лошадиные дозы героина от хорошей жизни не колют… — Чувствуя нетерпение Джеффри, Лев продолжал: — За ограбление Коул мог получить гораздо меньший срок — он ведь фактически не проник в магазин — зато сопротивлялся аресту. Производивший задержание полицейский был сильно избит, даже глаз потерял, — сокрушенно покачал головой Лев. — Коннолли от души приложился…
— В досье это не указано, — встревоженно подался вперед Джеффри.
— Не знаю почему, — пожал плечами Лев. — Досье я никогда не видел, хотя о своих проступках Коул говорит не стесняясь. Даже прихожанам об этом рассказывает.
— Говорите, Коннолли избил сотрудника полиции? — Толливер ерзал на краешке стула.
— Да, голыми руками, — уточнил Уорд, — а до тюрьмы зарабатывал на жизнь боями без правил. Коул покалечил немало людей и вряд ли гордится своей молодостью.
Начальник полиции не спеша обдумывал услышанное.
— Коннолли давно бреется наголо?
Судя потому, как изменилось его лицо, подобного вопроса Лев ожидал меньше всего.
— Нет, побрился на прошлой неделе, а до этого носил короткую стрижку.
— Ежиком?
— Можно и так сказать. Иногда от пота волосы стояли торчком, и Эбби его дразнила. — Уорд грустно улыбнулся.
— Как бы вы охарактеризовали отношение Коула к Эбигейл?
— Покровительственное… Великодушное… Он хорошо относится ко всем детям на ферме, и не могу сказать, что Коннолли как-то выделял Эбби. Коул и за Зеком присматривает, — добавил Лев. — Я полностью ему доверяю.
— Вы знакомы с Чипом Доннером?
И снова вопрос застал Уорда врасплох.
— На протяжении нескольких лет он время от времени появлялся на ферме. Коул сказал, что парнишка крал деньги из сейфа, и выгнал его.
— Полицию не вызывали?
— Обычно мы стараемся не вмешивать ее в наши дела. Понимаю, звучит странно, однако…
— Преподобный Уорд, перестаньте волноваться о том, как звучат ваши слова, лучше расскажите, что произошло.
— Коул попросил молодого Доннера уйти, и уже через день его и след простыл.
— Вам известно, где сейчас Коннолли?
— Из-за панихиды сегодня утром мы не работаем, так что скорее всего Коул в своей квартирке над амбаром, готовится к службе. — Лев набрал в легкие побольше воздуха: — Инспектор Толливер, поверьте, это осталось в прошлом. Коул — спокойный, порядочный человек. Мне он как брат, и всем остальным тоже…
— Преподобный Уорд, вы же сами сказали, первым делом нужно исключить семью.
12
Подъезжая к амбару, Джеффри чувствовал, что Лена захлебывается в волнах нарастающего волнения точно так же, как и он сам. Если расследование дела сравнить с американскими горками, то сейчас они находились в верхней точке виража, готовые устремиться вниз со скоростью сто пятьдесят километров в час. В бумажнике Льва Уорда нашлась фотография семьи, и Патти О'Райан с присущим ей красноречием опознала в Коуле Коннолли «вонючего дрочилу», который ходил к Чипу Доннеру в «Розовую киску».
— У него еще палец порезан, — проговорила Лена.
