Виктор Доренко - Ставка на бандитов
Вадим, казалось, понял ощущения Монаха, как, впрочем, и то, что авторитет не мог говорить с ним по-другому. Стародубцев бросил на пахана благодарный взгляд и направился к поджидавшей его машине.
Бур, немного помедлив, спросил, обращаясь к законнику:
— Валера, ты это серьезно по поводу бригады Заики?
— С этой минуты такой группировки больше не существует, а есть бригада Бура. — Голос авторитета стал доброжелательнее. — Пора тебе выбиваться из подручных в самостоятельного пахана. Считай, что тебе доверили зону и спрос будет соответственным. Любой плюс станет общей заслугой, равно как и любой «косяк» станет твоим собственным. Запомни это.
— Но я никогда не отвечал ни за кого, кроме как за себя, — попытался возразить Бур, — что-то не в кайф мне весь этот бедлам.
Монах тихо, по-дружески рассмеялся и подбодрил товарища:
— Держи масть, жиган, на тебя люди смотрят. Музыкант выпишется из больнички, поможет, а пока я тебя поддержу. Не дрейфь, Бур, где наша не пропадала!.. Шалман пасти — это тебе не пальцы перед барыганами загибать, тут одной фени маловато будет. Ну а на крайняк по ушам всегда тебе дать успеем, — пахан захохотал, ему понравилась собственная шутка.
Направляясь к зеленому «СААБу», Бур на ходу пробурчал:
— Ничего не скажешь, очень доброе напутственное слово…
Авторитет, пристально посмотрев вслед приятелю, мысленно перекрестил того, как бы благословляя на новое начинание…
Доехав до офиса Стародубцева, где размещался генеральный штаб криминальной группировки, Бур с интересом рассматривал роскошно обставленное помещение, дорогую мебель, ковры, технику, уже решив при первом же удобном случае все поменять на свой лад. Однако пока надо оставить все как есть.
Сидя в непривычном для него кресле, еще недавно принадлежавшем Заике, Бур слушал подробный доклад Вадима о делах бригады. В какой-то миг новоиспеченный пахан ощутил себя не в своей тарелке, о чем честно признался собеседнику. Стародубцев возразил:
— Ничего, со временем пооботрешься. Сейчас приедут все «разводящие», мы им сообщим новость и посмотрим на их реакцию. Конечно, многие из них захотят отколоться, но это уже их личное дело. А в принципе пацаны неплохие. У многих за плечами либо отсидки, либо хорошая спортивная карьера, либо Афган.
— Ну, с первыми мне нетрудно добазариться, — успокоил больше себя, чем Вадима, Бур, — а вот с другими как попрет, но силой никого удерживать не стану…
Встреча со старшими групп прошла на удивление ровно. Лишь один категорически отказался оставаться, другие же, казалось, довольно спокойно восприняли новость.
Их смутило лишь то, что и о Буре, и о Монахе они слышали впервые в жизни.
Исключение составил один из «разводящих», сидевший на зоне, где был «смотрящим» Валерий Фомин. Его лестные отзывы о законнике как о человеке честном, порядочном и справедливом многие из собравшихся автоматически перенесли на своего нового пахана, что и сыграло решающую роль в их окончательном выборе и спасло группировку от неминуемого разброда.
Уже в конце беседы Бур произнес импровизированную речь:
— Братва, я вас хорошо понимаю — корешиться с кем попало и мне не по кайфу. Я для вас пока бугор на ровном месте, но и вы мне не сокамерники. Поэтому добазаримся так: кто со временем решит свалить в завязку или перейти в другую бригаду — скатертью дорога, держать не станем; но тот, кто останется, должен помнить: у нас не блядский бордель и не богадельня. По понятиям главное что? Чтобы не стучали, не крысятничали и не было беспредела. Остальное ваша головная боль. Как говорится, «ни грамма в рот, ни сантиметра в жопу».
Последнюю фразу заглушил дружный смех.
Приободрившись после нежданной поддержки, Бур продолжил в том же духе:
— И запомните на будущее — если кого-то не устраивает моя рожа, скажите честно, а не жмитесь, как шлюхи на бану. Разойдемся краями сразу, чем потом рамсы передергивать и сбивать прикуп друг на друга. Все. Ну а детали обсудим позже.
Когда кабинет опустел, Вадим с грустью в голосе произнес:
— Ну вот и все. Мне пора.
Бур неловко замялся, а затем, подойдя к Стародубцеву, протянул тому руку:
— Ну пока, что ли?
Вадим крепко пожал протянутую ладонь и, резко развернувшись, направился к выходу, плотно прикрывая за собой дверь…
На втором этаже аэропорта Шереметьево-2 бурлила шумная толпа отъезжающих пассажиров. Всюду мелькали довольные лица улетающих и грустные физиономии провожающих. У стоек таможенного контроля громоздились плотные ряды всевозможных сумок и чемоданов. То тут, то там слышались голоса иностранных туристов, сливающиеся в один монотонный гул с русской речью, порой приправленной крепким нецензурным словечком.
Алена в сопровождении двух телохранителей скромно примостилась у шершавой стенки рядом с отделением связи. Она неустанно наблюдала за стеклянной входной дверью, пытаясь увидеть среди входящих мужчин своего возлюбленного.
Девушка заметно нервничала, то и дело поглядывая на циферблат наручных часов.
Вадим возник неожиданно и, как показалось Алене, из ниоткуда — точно сказочный джинн из бутылки. В руках Стародубцев держал огромный букет роз.
Подойдя к подруге, он протянул ей цветы и нежно прикоснулся губами к мягкой щеке. В ответ девушка крепко обвила руками его могучую шею. В ее глазах стояли крупные слезы.
Телохранители тактично отвернулись, не желая мешать столь интимной сцене.
— Вадим, родной, — не переставая шептала Алена на ухо любимому, крепко прижимаясь к его груди, — я уже стала волноваться. Если бы ты не приехал, я не смогла бы улететь одна.
— Все нормально. Я приехал, — так же шепотом отвечал Стародубцев, — пойдем, а то опоздаем на рейс. Я слышал, уже объявили регистрацию, надо торопиться.
В сопровождении крепких охранников, пробивающих проход, влюбленные приблизились к таможенной стойке.
Когда закончились все формальности, Вадим обернулся к парням.
— Ну что, пацаны. Вот и все. Если что не так, не обижайтесь на меня.
— Да ты что, Вадим, — возразил один из них, — мы бы с тобой хоть на край света.
Стародубцев улыбнулся, скрывая под маской иронии подступившую грусть.
— А что, — произнес он, — может, действительно обустроюсь и перетащу вас к себе…
Конечно же, он сам не верил в собственные слова, для него прошлая жизнь оставалась здесь, за этой незримой пограничной чертой.
Крепко обняв на прощание парней, он устремился за своей подругой, ни разу не оглянувшись на оставшихся у турникета охранников, провожавших глазами бывшего шефа до тех пор, пока Вадим с Аленой не исчезли в пограничной зоне.
Когда симпатичная девушка в форме Аэрофлота, дежурно улыбнувшись, оторвала бирки на посадочных талонах отъезжающей пары и любезно указала рукой на освещенный туннель телетрапа, у Вадима вдруг остро сжалось сердце. Остановившись, он обернулся к прозрачным стеклам накопителя, которые стали для него кусочком оставляемого Отечества, и произнес:
— Ну вот и все. Теперь мы сможем вернуться сюда только туристами. — И неожиданно закончил повеселевшим голосом: — Жизнь только начинается, а ее грустная прелюдия закончилась.
Взяв под руку Алену, Стародубцев уверенно шагнул в туннель, как будто бросился с высокой скалы в манящую неизвестность.
ГЛАВА 20
— Ну, что скажешь? — Зеленцов резко обернулся к своему помощнику. — Как нам теперь вернуть наши деньги?
— Не знаю, — угрюмо отозвался Паша, нервно почесываясь, — но то, что Заику из-за бабок мочконули, — это факт.
Дюк поморщился как от зубной боли, бросив на собеседника презрительный взгляд.
— Да ни хрена это не факт, — резко выпалил Зеленцов, — скорей всего Вадим не врет и действительно замочил Заику из-за брата — только и всего. Я, между прочим, проверил через своих мусоров и узнал: тип, находившийся в квартире покойного Шурика, профессиональный киллер. Значит, Заика нанимает киллера, чтобы убрать младшего Стародубцева, хотя на фига это ему понадобилось, мне неизвестно, а затем Вадим берет киллера, и тут опять-таки непонятка — как он это сделал… Ну ладно, — продолжил строить догадки Дюк, — берет киллера и колет того до самой жопы. Ну а дальше все очень просто: приезжают к сонному Сашке, тепленьким поднимают того с кровати, и плюх — дыра во лбу; следом за Заикой отправляют и киллера. Но где тогда деньги?
— А может, Ступнин не успел их собрать? — вяло предположил гигант. — Не стал бы он держать такое «лавье» дома.
— Ты не знал Заику, — возразил помощнику Дюк, — он был способен на все. Вполне возможно, он решил свалить с капустой, но ему просто помешали.
— Так что же нам делать? — Паша недоуменно уставился на шефа.
Зеленцов по своему обыкновению прошелся по комнате, теребя толстый жгут золотой цепи, и задумчиво произнес:
