Данил Корецкий - Джекпот для лоха
После этого были арестованы Бескозырка и руководитель его боевого отряда Филат. Оба были крепкими орешками, и все блатные думали, что расколоть их невозможно. Но… Столичный прокурорский генерал дал оперативникам карт-бланш, полностью развязав руки. С задержанными работали майор Петров, который к этому времени исполнял обязанности начальника городского УВД, и капитан Михалкин, который исполнял обязанности начальника УР.
Вполне понятно, что оба хотели закрепиться на новых должностях и избавиться от унизительной приставки «и.о.». Неизвестно, какие тактические приемы допроса и какие психологические подходы они использовали, но за двое суток сумели смягчить каменные сердца преступных авторитетов, пробудить их давно заснувшую совесть и достучаться до того хорошего, что сохранилось в самой глубине их черных душ. В результате оба дали признательные показания. Филат рассказал, что и перестрелка на шинном складе, и расстрел в «Горячей избе» произведены по прямому указанию Бескудникова. Самое удивительное, что вор в законе Бескозырка, которому западло в любой форме сотрудничать с властями, а тем более давать показания и сдавать подельников, подтвердил названные факты и пояснил, что в основе этой войны лежал обстрел автомобилей московских покупателей «Сельхозмаша», произведенный по заказу одного из руководителей завода Фёдорова, по кличке Уркаган, специально привлеченными высокопрофессиональными киллерами, которых он не знает.
Спецсообщение о раскрытии Тиходонской бойни ушло в Москву, откуда пришла команда «фас!» – и оперативно-следственная бригада принялась раскручивать уголовное дело, невзирая на чины, должности и звания фигурантов. И тут произошло убийство Серова и Акопяна, которое только ускорило вращение обычно неповоротливых шестеренок следствия.
Первым арестовали Фёдорова, назначили комплексную проверку финансово-хозяйственной деятельности «Сельхозмаша». На завод прибыл куратор из ОБЭП майор Костюков в паре с так и не уволенным налоговым инспектором Зеленцовым. Только на этот раз они выявили и продажу станков, и продажу цветного металла, и «черную» наличку от арендаторов. Арестовали Малышева с главным бухгалтером, исполнять обязанности директора остался Вайс, которого бывший друг Игорь Павлович Зеленцов теперь даже не узнавал. Проверка продолжалась, и Вайс был готов продать или даже подарить свои акции кому угодно, только бы выскочить из закрутившейся мясорубки, в которой его судьба имела не самые веселые перспективы.
Таким результатам представители «Консорциума» могли только обрадоваться, но возможностей радоваться у них не было, потому что вначале арестовали Олега Сергеевича с Аляской, потом во время обысков в офисе, автомобилях и по месту жительства нашли незарегистрированное оружие и наркотики, после чего были арестованы Храмцов и Палыч. Они возмущались и утверждали, что ни оружия, ни наркотиков у них не было и быть не могло, ибо охрана вооружена на законных основаниях, а к наркотикам они, как лица руководящего состава солидной организации, никакого отношения не имеют. Но факты, запротоколированные в присутствии понятых, опровергнуть было довольно трудно. С обвинением в убийстве Седова и Акопяна было сложнее, ибо Храмцов резонно утверждал, что очередь желающих разобраться с тиходонским авторитетом растягивалась на километры. Но тут раскололся «красный директор» Малышев, который полностью изобличил подельников в сговоре на ликвидацию конкурентов.
Следствие набирало обороты. А недавние конкуренты в борьбе за завод сидели в соседних камерах тиходонского следственного изолятора. Уцелевшие охранники Паша, Борец и Кольцо уехали в Москву, «первый» и «второй» растворились в неизвестности.
Оставался нерешенным один вопрос: кто станет хозяином «Сельхозмаша»? Ему и было посвящено внеочередное совещание при губернаторе.
* * *– Таким образом, товарищ губернатор, массовое убийство в «Горячей избе» раскрыто, все причастные к нему лица арестованы, – с облегчением заканчивал короткий доклад полковник Зебров. Его должность еще оскорбляли буквы «и. о.», и он надеялся, что теперь удастся от них избавиться. Поэтому в завершение торжественно добавил победный аккорд:
– Московские «варяги» привлечены к уголовной ответственности, а оставшиеся на свободе покинули Тиходонск!
Косачев довольно улыбнулся и гордо осмотрел собравшихся в кабинете, будто именно его усилиями достигнута эта победа.
– Вот это другое дело! – благодушно прогудел он. – Новое руководство областной милиции работает по-новому, отсюда и хорошие результаты. Я напишу министру представление на ваше утверждение в должности!
Полковник Зибров просиял:
– Служу России! – Он щелкнул каблуками.
И вспомнив что-то, добавил: – Товарищ губернатор, в раскрытии отличились исполняющие обязанности начальников УВД и уголовного розыска города…
Но Косачев только махнул рукой.
– Своих подчиненных вы сумеете поощрить своей властью. А мы переходим ко второму вопросу: как идет акционирование «Сельхозмаша»? Доложите, товарищ Митрофанов!
Пухленький, с розовыми щеками, председатель комиссии по акционированию вскочил, раскрыл толстую папку и, заглядывая в бумаги, пробубнил:
– На сегодняшний день картина такова: у москвичей – двадцать семь процентов акций, у руководства «Сельхозмаша» – тоже двадцать семь процентов, у Акопяна – тридцать один процент. Еще Малышев просил включить в реестр Говорова, у него пять процентов, и он был заодно с ними. Но…
Митрофанов замолчал и принялся лихорадочно рыться в бумагах.
– Что «но»?! – не выдержал Косачев.
– Есть одна неувязочка… Техническая, что ли… Хотя сейчас я и не знаю…
– Что ты тянешь? – губернатор стукнул кулаком по столу. – Говори как есть!
– Акции Акопяна скуплены на паспорт Говорова. Ашот Степанович обещал это переоформить… Мы поверили ему на слово, с учетом того, что его интересы аффилированы с интересами нашего бизнесмена Серова… Но в сложившихся обстоятельствах переоформление стало довольно проблематичным… Если не сказать – невозможным…
Губернатор рассвирепел:
– Что ты все крутишь?! Акопян убит, как он может что-то переоформлять!
Митрофанов подобрался, как школьник, получивший подсказку:
– Докладываю, картина такова: основной пакет – тридцать шесть процентов акций – принадлежит Говорову!
Сидящий напротив губернатора Вайс даже рот открыл от удивления.
– Кто такой Говоров? – спросил Косачев, обращаясь к Вайсу.
– Это… Это наш главный энергетик!
– То есть, по существу, в настоящее время руководителями завода являетесь вы и этот Говоров?
– Ну какой он руководитель? Без году неделя, – промямлил Вайс.
Губернатор перевел взгляд на полковника Зеброва.
– Что скажет милиция о руководителях завода, оставшихся на свободе?
Начальник УВД кивнул, чувствовалось, что он хорошо вник в тему.
– Говоров ни в каких разборках не участвовал, компрматериалов на него не имеется. Гражданин Вайс тесно сотрудничал с арестованными Малышевым и Фёдоровым. Возможно, к нему могут быть вопросы…
– Какие вопросы? – похолодел Вайс. – Я ни на что не претендую… А Говоров пользуется авторитетом у рабочих! Недавно он лично помогал дворнику чистить снег перед заводоуправлением.
– Получается, что самым крупным акционером является положительный человек и ничем не запятнанный руководитель? – спросил губернатор.
– Именно так! – уже уверенно сказал Митрофанов.
Зебров и Вайс согласно кивнули.
– Тогда надо закрывать этот вопрос! – Губернатор снова пристукнул ладонью по столу. – Товарищ Митрофанов, назначьте собрание трудового коллектива, я лично приму в нем участие.
– Пора заканчивать всю эту возню и приступать к работе. Надо перевести завод на новые рельсы, соответствующие новому времени! – Он обвел присутствующих взглядом и остановился на Зеброве. – Думаю, что арестованные держатели акций продадут свои пакеты администрации области. Разумеется, по разумной цене. А я похлопочу, чтобы вы скорее стали генералом!
– Продадут, куда они денутся… То есть я имею в виду, что они разумные люди и понимают, как надо себя вести. В колонии акции им не понадобятся.
– Ну и хорошо! – подвел итог губернатор.
* * *«Вчера на заводе «Сельхозмаш» при поддержке областной администрации прошло собрание акционеров, на котором председателем правления и генеральным директором был избран Говоров Андрей Иванович, работавший ранее там же инженером, а затем главным энергетиком. Интересно, что рабочие завода вышли к заводоуправлению с плакатами «Говорова – директором!» и «Мы за Говорова!». Таким образом, реализуется демократия в новых условиях хозяйствования…»
